Имя ей Хель

Глава 32. Обещания

Я сидела на кровати и разглядывала рубин в перстне Хоука. Сперва я злилась на Свана, крыла последними словами за глупость и трусость, за то, что заставил меня рисковать зря, чтобы раздобыть перстень. Но потом до меня стало медленно доходить, что Сван нашёл единственный надёжный способ защитить меня. Он не мог оставаться в замке, но и побег бы вряд ли что-то решил. Лирана знала, кого искать, да и заметила бы исчезновение Свана почти сразу. Даже если бы я не попалась Хоуку, он бы обнаружил пропажу перстня, понял, в какую сторону Сван направился, и Аркен со стражниками, которым не нужно ни еды, ни отдыха, догнал бы Свана, который с трудом сидел в седле, прежде, чем тот добрался до гор. Я бы не смогла его защитить и попалась бы следующей. План с самого начала был обречён на провал. А теперь Сван уже точно ничего и никому не расскажет.

Протяжно выдохнув, я уронила лицо в ладони, чувствуя себя отвратительно и мерзко, словно сама заставила Свана влезть в петлю. Возможно, в каком-то смысле так и было. Не стоило брать его с собой. Не стоило вообще браться за это дело.

Я повертела в руках перстень. Может, всё бросить? Сбежать из этого проклятого замка, подальше от Хоука? А по дороге заскочить в замок Семи Ветров и вонзить нож Дугалу в глотку.

От одной этой мысли у меня закружилась голова, сердце бешено заколотилось, а лёгкие перестали работать. Я хватала ртом воздух, но не могла вдохнуть, попыталась встать, но упала на пол.

«Я поняла. Поняла! Я никуда не сбегу!»

Магия клятвы отступила, я со свистом втянула воздух, с досадой стукнулась лбом об пол, ударила кулаком. Проклятые фейри! Проклятый Дугал!

В дверь постучали.

Я вскочила, пряча перстень в карман. Хоук что-то почувствовал? Услышал? Обнаружил пропажу перстня? Стук повторился, и я поспешила открыть. Но на пороге стоял не Хоук.

— Лирана? — Я озадаченно моргнула.

Она застыла на пороге, как будто и сама не до конца понимала — зачем пришла. Глаза красные, припухшие от слёз, на щеках и носу — красные пятна. Она обнимала себя руками и выглядела совершенно потерянной.

— Я не знала, к кому ещё пойти, — пробормотала она.

Ну, уж точно не ко мне. Я сделала шаг в сторону, пропуская Лирану в спальню. Она огляделась по сторонам и мышкой прошмыгнула внутрь. Помялась, не зная, куда себя деть, вздрогнула, когда я закрыла дверь за её спиной, и обернулась.

— Юноша… с которым ты видела меня днём… — Лирана сглотнула. — Он повесился.

Я, не придумав ничего лучше, кивнула.

— Ты… поэтому плакала?

Лицо Лираны вытянулось, глаза расширились, и она резко отвернулась.

— Я не плакала! Я… — Её губы скривились, нос покраснел ещё сильнее, Лирана зло потёрла глаза и сунула мне в руку смятую записку. — Вот! — Я развернула лист, чтобы ещё раз увидеть написанное рукой Свана «Прости». — Он испугался, что о нас узнают, и это испортит мою репутацию. Я не раз говорила ему, что эта связь ошибка, что ничего не выйдет… Но я никогда и подумать не могла, что он… что он…

Лирана всхлипнула, упала на кровать и зарыдала, уткнувшись лицом в покрывало. Платье, красиво взметнувшись белой волной, медленно опало. Лирана пришла босиком. Всё ещё не понимая, что делать, я присела на край кровати и стала ждать, пока Лирана успокоится. Она казалась безутешной, старалась плакать тихо, но редкие возгласы и всхлипы пробивались наружу, — я и подумать не могла, что Сван так тронул её фейское сердце.

— Он так сильно тебе нравился? — спросила я, разглаживая записку на колене. Фейская пыль липла к пальцам и слегка светилась в полумраке комнаты.

— Он мне совсем не нравился! — огрызнулась Лирана сквозь слёзы.

— В этом нет ничего плохого. Люди не так уж и сильно отличаются от фейри. Не так сложно влюбиться в человека…

— Влюбиться в человека?! — Лирана села так стремительно, что я аж отпрянула от неожиданности. — Издеваешься? Я благородная фейка, а не одна из этих сумасшедших Сынов…

— Но вы же спали…

— Никогда! — Лирана побагровела от возмущения. — Я никогда не позволяла ему осквернять себя! Он не раз пытался, но я всегда строго проводила черту.

Осквернять. Что ж.

— Ты за этим сюда пришла? Рассказать, как Сван тебе безразличен?

Глаза Лираны снова наполнились слезами, она всхлипнула и покачала головой.

— Я не знаю… Я просто… Мне очень плохо, и я даже не понимаю — почему.

— Поверь, я не очень хороший помощник в таких делах и…

— Моя мама тоже наложила на себя руки, — вдруг сказала Лирана, бродя взглядом по узору на покрывале. Я замолчала на полуслове, не зная, что на это сказать. — Когда мне было тринадцать. Отец говорил, что её доконала чужая земля.

— Чужая земля? Вы не отсюда?

Лирана вскинула на меня насмешливый взгляд.

— Что? Нет, конечно! Мы родом из Южного Королевства. Мой отец был младшим братом короля Юга — Дала. После окончания войны, чтобы поддерживать мир между нашими королевствами, моего отца назначили советником Короля Фейри, а меня с рождения определили в невесты Хоуку.

Вот как. Интересно. Значит, Дугал не простой советник — он принц другого королевства. Что же получается? Трон брата ему не достался, — решил заполучить этот? Или Южное Королевство — слишком мелкая цель для его амбиций? Став Королём Фейри и каким-то образом сместив с трона ещё и брата, Дугал мог бы получить непомерную власть. Не удивлюсь, если у него ещё и на земли Сынов Полумесяца есть виды.

— Ты живёшь в этом замке с рождения?

Лирана кивнула.

— Мы с Астэр и Хоуком росли вместе. — Она тепло улыбнулась. — Были не разлей вода. Наши родители занимались государственными делами, а мы были предоставлены сами себе и не расставались даже на день. Помню, я очень злилась, когда отец сделал предложение Астэр. Через год после её Преображения. И как я радовалась, что она его отвергла. Она же была мне как сестра, я бы сошла с ума — стань она моей мачехой. — Лицо её в миг стало печальным, пальцы смяли юбку, и Лирана сглотнула. — А потом случилась эта ужасная история с конюхом…

— Слышала, что ты их застала. Астэр и…

Лирана кивнула.

— Это был мой день рождения. Отец сказал, что в конюшне меня ждёт сюрприз, если бы я знала, что увижу там… Если бы я знала, что Астэр будет там… — Она задрожала. — Конюха мне было не жаль, но смотреть на то, как мучается Астэр было невыносимо. Я умоляла её меня простить, но она была уверена, что это я всё подстроила, потому что я не раз просила её бросить этого ублюдка. И это так, я знала, что это опасно, знала, чем может закончится, поэтому предостерегала её, как могла, и я, правда, угрожала ему, потому что она меня не слушала, но я бы никогда!... — Она посмотрела на меня с нескрываемым отчаянием. — Она так и не простила меня. Она умерла, так меня и не простив!

Лирана зарыдала, спрятав лицо в ладонях.

Я нахмурилась. Была ли хоть одна жизнь в этом Королевстве, в которую Дугал не запустил свои мерзкие щупальца?

— Звучит так, будто подлянку Астэр подстроил твой отец.

Лирана отняла ладони от лица, беспомощно пожала плечами. Она знала. И не была этому рада.

— Он всё отрицал. Но я не верила его оправданиям. — Она отвернулась. — А когда все узнали, что Астэр погибла… С того дня я не сказала отцу ни слова за пределами официальных встреч. Я даже не могла смотреть на него. На публике мы вели себя, как примерные отец и дочь, чтобы избежать слухов, но… но на деле мы стали друг другу чужими. Он умер для меня в тот же день, что и Астэр.

А вот и ответ на вопрос, почему Лирана не знала о том, что Дугал жив. Она не встала бы на его сторону. Думается мне, она сдала бы его Хоуку не задумываясь. Хоук и Астэр были её семьёй, а не Дугал. И Лирана защищала то, что от неё осталось, поэтому она так рьяно охраняла Хоука, в том числе и от меня. Способы сохранить то, что ей дорого, Лирана, правда, выбирала не многим лучше, чем её отец. Но, кажется, по-другому, она попросту не умела.

Взгляд Лираны упал на записку Свана с моих руках.

— Я обещала себе, что никогда не повторю ошибку Астэр, несмотря на проклятия, которыми она в гневе осыпала меня. Может, даже к лучшему, что он решил закончить жизнь так, пока всё не зашло слишком далеко.

— Люди — это не ошибка. — Я смяла записку, слова Лираны мгновенно распалили во мне злость. — Сван — не ошибка. Не говори так, будто его жизнь ничего не стоила. Он умер именно потому, что вы — фейри — считаете, что мы — ваши игрушки, которыми можно распоряжаться на своё усмотрение, ломать, одурманивать фейской пылью, чтобы мы становились удобнее и охотнее исполняли ваши прихоти.

— Ты не понимаешь, о чём говоришь. — Вскинулась Лирана.

— Нет, это ты не понимаешь. Сван был дорог тебе настолько, что ты прибежала ко мне в слезах. Ты думаешь, что он умер, защищая тебя, но всё равно говоришь о нём так, словно он ничего не стоил. Он был очень важен! Его жизнь была важна!

Комната поплыла, и я, подняв глаза к потолку быстро заморгала, чтобы не дать слезам пролиться. Вот же! Если подумать, я относилась к Свану примерно так же. Привыкла, что он всегда был рядом со мной, заботился и угрожал. Да, у него на то были свои причины, и думаю, далёкие от тех, которые принято называть любовью. Во мне он нашёл безопасное убежище, способ покинуть ненавистный бордель. Не знаю, любил ли он меня когда-то. Не знаю, любила ли я его. Но думаю, Сван очень хотел этой любви, настолько, что даже пошёл на низкий, отвратительный поступок, который я никогда не смогу ему простить. Иного объяснения тому, что он опоил меня фейской пылью, я не находила. Но даже смутные воспоминания об этой ужасной ночи, не могли избавить меня от тоски по нему. И от гнетущего чувства вины, которым окрасилась его смерть.

— Я велела закопать его под моим любимым розовым кустом в саду, — тихо сказала Лирана, перебирая пальцами складки платья, на которое капали крупные слёзы. — Свану нравилось его подстригать.

Я посмотрела на неё молча, устало. Она так ничего и не поняла. Да и могут ли фейри по-настоящему понять? Может ли Хоук понять? Возможно, я для него такая же милая забава, какой был Сван для Лираны. Со мной весело играть, можно поцеловаться и пообниматься на досуге, можно даже утолить потребности тела, если хватит смелости зайти дальше, чем обычно позволяют себе «благородные фейри». Но в конечном счёте мы так и останемся просто питомцами, которых после смерти закопают в саду, а спустя какое-то время забудут и заведут новых. Думать иначе — обманывать себя.

— Речь о белых розах, где мы встречались утром?

Я встала с кровати.

— Да. Кстати об этом… Погоди. Ты куда?

— Помолюсь за его душу, как полагается.

— Но… почему? Ты же его даже почти не знала…

— Потому что никто другой этого не сделает.

Я вышла из комнаты, хлопнув дверью. Оставаться с Лираной наедине хотя бы мгновением дольше казалось невыносимым.

По ухоженному фейскому саду медленно разливалось красной волной восходящее солнце. На каменной дорожке я встретила двух слуг с лопатами, они поклонились, торопясь пройти мимо, один, завидев меня, быстро спрятал в карман надкусанное золотое яблоко. За поворотом нашлась свежая могила, ветви роз стыдливо прикрывали листьями взрытую землю и щетинили шипы. На могиле лежали нежные белые лепестки, которые, должно быть, падали, когда неаккуратные слуги задевали лопатами кусты. Я встала на колени рядом с могилой, вырыла руками небольшую ямку, вложила в неё записку и присыпала землёй.