Пустышка

Глава 15. Лиля. Спор

Больше беременности со мной не случается. Да и слава Богу наверно. Мой организм не предназначен для таких нагрузок. И хотя доктора упрямо говорят, что я еще молодая, что еще все получится, и я однажды стану мамой, я в это не верю. Я смирилась с будущей бездетностью.

А вот Тигран похоже что нет. Он все больше времени проводит на могиле жены и сына. Теперь там изящный белый памятник, беседка и вазы, в которых всегда цветы. На фото Анжела невероятно красивая, и он подолгу сидит, глядя на ее портрет.

Я понимаю, что с ним происходит: Тигран в отчаянии из-за отсутствия смысла жизни и невозможности передать все свое накопленное богатство кому-либо. Для мужчин его менталитета самое главное — это огромная семья, чтобы семеро по лавкам. А у него… У него не складывается. Странно, но это вызывает у меня не то чтобы злорадство… Удовлетворение? Не только я чувствую тупую боль одиночества и собственной никчемности. Другой вопрос, что эта боль не общая для нас двоих, она не объединила, а сделала нас еще более чужими друг для друга. Но я все равно очень надеюсь, что мы с Тиграном станем настоящей семьей. Не парочкой, побывавшей в ЗАГСе, а именно семьей.

Мы с Аней снова встречаемся каждую неделю. Решив что со мной пить вино интереснее чем чай, она теперь пользуется услугами водителя. Пьяной садиться за руль ей любовник не позволяет, он ее бьет за такое. Подруга уже приходила как-то на встречу с синяком под глазом в стиле «упала в ванной». И это очень неприятно. Даже если удачно замажешь, то все равно видна припухлость.

А с другой стороны, может оно и правильно. Аня с ее слабыми навыками вождения и так-то мартышка с гранатой, а если еще выпьет…

— Вы усыновлять ребенка не планируете? — мы сидим на летней веранде, хотя уже и прохладно. Листья желтеют, и осенний ветер продувает насквозь. Аня смотрит на меня пьяненько, но как-то невесело что ли. Неужели сочувствовать научилась?

— Вряд ли… Для Тиграна важно иметь своего, родного ребенка… — кутаюсь в кардиган крупной вязки.

— А тебе?

— Мне все равно. — пожимаю плечами, — я бы и чужого воспитала.

— Если бы Тигран вдруг явился с младенцем на руках? — подруга заливается смехом, держа между пальцами пузатый бокал на тонкой ножке, — от какой-нибудь прошмандовки?

— Ну и что? Конечно мне было бы больно, если бы он мне изменил, но…

— Вот что деньги делают. — кивает.

Нет, подруга неисправима.

— Да причем тут это?

— Ой, притом, Лиля. Одно дело — топовый бизнесмен является с нагулянным ребенком, а другое дело — какой-нибудь водитель КАМАЗа или электрик.

— Знаешь какой у тебя недостаток, дорогая? — подаюсь вперед.

— Это какой?

— Ты равняешь всех на себя. Считаешь что как бы ты поступила, так и остальные.

Это мое наблюдение удовольствия у Ани не вызывает. Поэтому она благополучно съезжает с темы. Но так, чтобы меня побольнее задеть:

— Кстати, как ты думаешь, у твоего мужа есть любовница? Только не говори что никогда не задавалась этим вопросом.

В ее голосе чувствуется издевка. По мнению Ани жена богатого мужчины — это терпила, вынужденная делить своего супруга с разными ушлыми бабами. Потому что законная жена на самом деле сама такая же как и любовницы, только статусом повыше. Кстати не удивлюсь, если мнение Ани резко поменяется когда она сама замуж выйдет.

— Нет, Тигран мне не изменяет, — произношу это твердо, с легкой полуулыбкой.

— У всех толстосумов есть любовница и не одна. Ну или любовник, — она глупо хихикает. А у меня ее болтовня вдруг вызывает приступ злости. Я и сама не понимаю что на меня нашло, но накопившееся недовольство выливается в поток неконтролируемого гнева:

— Если ты не прекратишь говорить скабрезные вещи, я вылью на тебя этот бокал игристого. Тебе ясно? — моя угроза действует, и подруга заметно успокаивается, а я продолжаю: — Ты который год ходишь в любовницах и чтобы как-то поднять свою валяющуюся на полу самооценку, начинаешь придумывать, что якобы ты имеешь больший статус чем старая и толстая жена твоего толстосума. Но на деле ты — обычная соска, которую пользуют за молодость и пока еще не увядшую красоту. Но у таких как ты времени мало: видишь, кожа уже не такая нежная, черты лица некрасиво заостряются… Неужели не замечаешь?

Черт! Не зря Тигран говорил что пить мне не стоит. А это все шампанское. Кстати очень вкусное, с фруктовым ароматом. Но, зараза, коварное. Аня молчит не менее минуты, и по ее озлобившемуся лицу я понимаю — попала я в самую цель. Наконец она делает глоток красного, отставляет свой бокал в сторону и произносит:

— А спорим, что через год я стану женой этого самого толстосума?

— Я не собираюсь с тобой спорить, — пожимаю плечами, — Я давно составила свое мнение о ситуации.

— Нет, не составила, — Аня не планирует успокаиваться, более того, распыляется еще больше. И теперь, глядя на нее, я догадываюсь, что она то ли что-то недоговаривает, то ли имеет ввиду нечто большее чем изначально вижу я. — Ты даже не понимаешь…

— Да все я понимаю. Максимум что ты из него вытащишь — это еще одну ауди. По скидке.

— Нет!

— Да!

— Спорим! Год! И я стану законной женой! — она протягивает руку, и я, сделав еще один глоток шампанского, киваю:

— Хорошо, а на что?

— Если я выиграю, ты мне отдашь то ожерелье, которое Тигран тебе купил во время поездки в Париж…

— А если я выиграю?

— Я отдам тебе свою машину.

— Твою сраную ауди? — я смеюсь, затем, покачав головой, протягиваю ладонь, — Ладно. Все равно с тебя брать нечего. Спорим!

Аня поворачивает голову и, поймав удивленный взгляд официанта, приказывает:

— Молодой человек, разбейте!