Любовь в объективе

Глава 37

Эвелина.

Прихожу в себя под ошеломлённый взгляд Кристофа. Как только понимаю, кто передо мной, пытаюсь дёрнуться, но тут же съёживаюсь от боли. Кристоф начинает осматривать меня. Аккуратно переворачивает. Сжимает ногу. Я прикрываю лицо рукой.

— Где? Что? Что болит?

Он нервничает, пытается найти травму.

— Голова болит… — кое-как выдавливаю я.

— Точно? Только голова? Нигде не ушиблась.

Убираю руку от лица и смотрю на него.

— Может стоило подумать об этом до того, как ты запер меня в машине?! — кричу на него.

Замахиваюсь, пытаюсь ударить. Он успевает увернуться. Садится на пол, опустошённо смотрит вниз.

Я пытаюсь подняться. Болит. Всё болит. Ужасно болит. Но никаких травм, кажется нет. Разве что, головой ударилась — раскалывается ужасно, трудно смотреть на свет. Тошнит. Прикрываю рот ладонью. Смотрю на Кристофа. Тошнота постепенно проходит.

— Ты идиот, — убирая руку от рта, говорю я. — Неисправимый, неуравновешенный, безмозглый идиот!

Он мотает головой, всё ещё глядя в пол.

— Почему ты не ответила.

— Что?!

— Почему не ответила на предложение, — он смотрит на меня.

— Ты серьёзно думаешь, что сейчас самое время это обсуждать?!

— Не знаю… — снова опускает взгляд.

— Это сумасшествие… — говорю я. — Просто какое-то сумасшествие. — Смотрю на Кристофа. Не знаю, почему, но мне его жалко. Даже после всего, что он натворил, мне его жалко. — Ламбер… — полный надежды и разочарования взгляд поднимается на меня, — ты же понимаешь, что это не нормально. Нельзя так поступать. Нельзя просто взять и сделать предложение девушке, с которой… с которой… ты даже не знаком. Мы ведь совсем не знаем друг друга. Нельзя! Ламбер! Нельзя просто взять и похитить человека и думать, что он после этого захочет иметь с тобой дело! Это просто ненормально, Ламбер!

— Я не знаю. Не знаю, как иначе, — оправдывается он. — Я… слушай, я просто никогда не испытывал ничего подобного. А эти сны… Всё, что мне снилось, когда я был в отключке… меня как будто переклинило. Я теперь не могу думать ни о чём… кроме тебя. — Он мотает головой. — Я пойму, если ты захочешь засадить меня в тюрьму. Наверное, так мне и надо.

Вокруг машины начинают появляться люди. Они пытаются пробраться. Слышны полицейские сирены. Внутрь заглядывает девушка. Она откашливается, осматривает салон и спрашивает:

— У вас всё в порядке?

Интересно, можно ли в такой ситуации сказать, что у нас всё в порядке. У нас совсем не всё в порядке. У меня явно непорядок с головой, которая сейчас расколется от боли. А у Кристофа непорядок в другом плане — у него психологический беспорядок.

Я поднимаюсь, пытаюсь вылезти наружу, девушка тянет мне руку, пытается помочь. Я принимаю помощь опираюсь, с трудом покидаю салон.

— Кто был за рулём? — спрашивает девушка.

Не могу сказать. Не знаю, почему, но я не могу сказать правду. Не хочу, чтобы Ламбер сел в тюрьму.

Пожимаю плечами.

— Кажется, он сбежал.

— Вы не видели его? — спрашивает кто-то рядом. Это ещё один работник магазина. Он подошёл только что. В ответ на его вопрос я снова отрицательно мотаю головой. Кристоф выбирается следом. Ему помогает мужчина.

— Что за люди…

Вокруг собирается всё больше и больше народу. Продавцы, работники магазина, в который мы въехали и просто — обычные зеваки, активно обсуждающие произошедшее. Люди начинают шушукаться, делиться — кто, что видел. В какой-то момент все приходят к выводу, что водитель сбежал. Но есть и те, кто заявляет, что видел момент столкновения и видел, что никто никуда не убегал. Начинают появляться предположения, что в аварии виноват один из нас.

Конечно, конечно рано или поздно правда вскроется. Полиция проверит видеозаписи с камер наблюдения и поймёт, что виноват Ламбер. Но сейчас я продолжаю настаивать на том, что водитель сбежал с места аварии.

Спустя десять минут, стоя у автомобиля скорой помощи я продолжаю гнуть свою версию.

— Нет, — мотаю я головой и поправляю тёплый плед, предоставленный работниками скорой. — Никого.

Офицер в форме записывает что-то в свой блокнот, затем снова смотрит на меня.

— То есть, вы не помните, кто был за рулём? Не помните даже откуда вас забрали. — Он мотает головой, пожимает плечами и спрашивает: — Откуда вас везли? Хотя бы примерно?

Я понимаю, что, если затянуть с враньём, будет только хуже. Поэтому стараюсь смягчить показания. При том даже не знаю, что сейчас рассказывает Ламбер. Какая у него версия произошедшего. Его ведь тоже сейчас допрашивают.

— Я… я смутно помню, что случилось. Это… это странно. У сильно ударилась головой, когда машина въехала в магазин, поэтому не могу сказать вам, что именно произошло. Кажется… кажется мы были на пресс-конференции. Я и мой коллега, — пытаюсь найти Кристофа, но его нигде не видно. — Мы были на пресс-конференции, — продолжаю я. — И… и потом всё как в тумане…

Через несколько секунд к нам подходит ещё один человек. В гражданском. В длинном плаще цвета хакки. Он хлопает офицера по плечу. Офицер оборачивается.

— Мужчина признался, что он был за рулём.

Я закрываю глаза. Становится легче. Больше не придётся врать. Но одновременно с тем мне всё равно как-то не по себе. Не хочу, чтобы всё заканчивалось именно так.

Мужчина в гражданском кивает мне.

— Кажется, мы нашли вашего похитителя. Он говорит, что насильно запер вас в салоне и угнал автомобиль.

— Но…. — я решаю продолжить отыгрывать роль. — Но как такое может быть? Мы ведь коллеги?

— И что с ним будет?

Я пытаюсь не показывать волнение, но получается, мягко говоря, плохо.

— Возьмём с него показания, уточним мотивы, а дальше в суд.

— В суд… — я опускаю голову.

Через десять минут меня пускают к Кристофу. Он уже в наручниках. Сидит на заднем полицейской машины. Мне разрешают поговорить с ним только через чуть приоткрытое окно и то только в присутствии полицейского.

— Ты признался… — говорю я.

Сама понимаю, что это правильно. Но почему-то жалко его. Да что со мной не так? Почему я цепляюсь за этого человека? Он в который раз доказал, что с ним нельзя иметь дела. Он ненормальный, но я всё равно не могу от него отстать.

— Сделал, что должен был. Пора бы уже научится принимать ответственность за свои поступки.

Я мотаю головой.

— Чтобы не принимать ответственность, достаточно просто не совершать глупости.

Он пожимает плечами. На лице появляется слабая улыбка.

— Получается, я пока что не научился этому волшебному свойству.

Не знаю зачем, но я улыбаюсь тоже. Слабо, еле заметно, но улыбаюсь.

— Надеюсь, всё будет хорошо.

Кристоф смотрит вперёд, на решётчатую перегородку, отделяющую зону водителя от зоны для преступников.

— Говорят, если ты не подашь на меня заявление, отделаюсь условным сроком. Только придётся заплатить штраф. Оплатить весь нанесённый ущерб.

Я киваю.

— Надеюсь, всё обойдётся.

Уже собираюсь уходить, как вдруг Кристоф останавливает меня.

— Слушай… — говорит он и я тут же оборачиваюсь к нему. — Знаю, что сейчас не лучшее время… Да и вообще, мне, наверное, стоило бы заткнуться и не говорить глупостей, но… как насчёт того, чтобы сходить куда-нибудь после того, как меня выпустят?

Я поднимаю брови, смотрю на него с удивлением. С удивлением, но по-доброму.

— Ламбер, тебе не кажется, что ты торопишь события?

— Может быть, — говорит он.

— Давай, для начала, мы хотя бы переживём этот день, — говорю я. — Надеюсь, ты понимаешь, что мне нужно всё обдумать?

Он кивает. Разочарован. Он хочет, чтобы я ответила сейчас. Не привык ждать. Но всё равно кивает.

— Хорошо, — говорит он. — Я подожду столько, сколько потребуется…