Отсчёт. Престол

Что это? Зачем он сначала притворяется, словно ничего не понимает, а потом так стремительно раскрывает то, что ему известно? Ох, а не похоже ли это на качели? Вроде эмоциональных, но – более тонких и ажурных. Неужели сумела разглядеть те ниточки, за которые дёргал Кирино?

– Да, – не стал отрицать Тэриньо. – Отчаянно. Настолько отчаянно, что готов пожертвовать собственными потомками. Хватит с меня бессмысленных интриг, хватит тайн. Я пришёл к вам, Таэдо, потому что только вы сейчас и способны противостоять Грассэ.

– Ой ли? – издал смешок Кирино. – Я выгляжу в ваших глазах настолько… хм, талантливым и ловким?

– Вы видели, что надвигается на Коссэ со стороны Топей. Если вовремя не остановить катастрофу, она охватит не только весь Келеро, но доберётся и до остальных материков.

Повисла гнетущая тишина. Кирино сверлил взглядом магистра, магистр – Кира. Чего бы ни пытался добиться Тэриньо, он брал быка за рога – решительно и храбро. Не теряя ни одного лишнего мгновения, не желая предоставлять Грассэ место для манёвра.

Если предположить, что в появлении обелисков в таком количестве виновата Цикада, всё начинало вставать на свои места. Исследования близ Топей, кровавые ритуалы, тень Хеффы или кого-то, выдающего себя за неё… нет, в Ночи Гнева хотя бы крупица правды должна была, поэтому никакая это не Хеффа. Это Восьмой. Забытый, проклятый бог, поддавшийся тёмным силам в погоне за возможностью колдовать без Слова. Но тогда… кто тогда Тэриньо, чья магия выглядела… ощущалась как нечто схожее? Я не могла ошибаться, это чувство походило на толчок где-то в толще земли или тот далёкий гул, который раздавался во время Схождения Льда, стоило трещине пролечь в глубине.

– Что вы подразумеваете под «потомками»? – сжала край рубахи, с трудом выталкивая из себя слова.

– Королевский род ведёт своё начало от самой Кетры, – Тэриньо медленно перевёл взгляд. – Кетры и… меня.

Сколько же… сколько же ему лет?!

– Не просто хранитель, а вечный хранитель её реликвии? – хрипло расхохотался Кир.

– Никаких тайн, помните? – рассмеялся в ответ Виго. – Чтобы переманить вас на свою сторону, всё, что мне остаётся – выложить на стол карты. Вместе с козырями.

– Как много из этого известно моему отцу? – переборов шок, взяла себя в руки.

Как бы ни хотелось нервно кусать губы или теребить подол рубашки, делать этого не стоило – покажу свою нервозность, и пиши пропало. У меня начало получаться вести себя в этом разговоре на равных что с Тэриньо, что с Киром, задавать правильные вопросы, не выглядеть испуганной мышкой. И при этом – я не играла роль хитрой тени, не изображала из себя невесть что. Я использовала всё то, что видела сама, что слышала, что уже знала. Не плавала в тумане из догадок, не пыталась убедить собеседника, что мне многое ведомо.

– Думаю, всё? – с виноватой улыбкой магистр развёл руками.

– И как вам удавалось столь долго без лишних вопросов находиться подле правящих особ? – хмыкнула и чуть приподняла подбородок, чтобы чувствовать себя увереннее.

– Мне приходилось быть в тени трона, но с рождением Росэра всё пошло наперекосяк. Его проклятие стало дурным предзнаменованием: Тэулла погибла, едва взяла на руки своего сына. И вместе с тем Топи вырвались из своих границ, словно начали тянуться к наследнику, находящемуся по другую сторону материка. Убей я его с самого начала, сумей поднять руку – и проблем было бы куда меньше.

– Но он – ваша кровь, – понимающе вздохнул Кирино, хотя по взгляду и нахмуренным бровям подобное мнение он не разделял.

– Моя, – жёстко посмотрел на него Виго. – Я никогда не смогу простить себе малодушные попытки избавиться от него и тот факт, что позволил Грассэ склонить меня к этому. Рад, что вы, Таэдо, вовремя оказались рядом и отвели беду.

Кирино громко выругался. Не факт, что магистр нам не врал, пытаясь выгородить себя и свалить всю вину на моего отца, но если предположить, что его слова честны… нет, даже предполагать не надо. Вот только зачем Грассэ настраивать всех против всех? Он пытался потянуть время, создать суматоху, в которой ему станет легче провернуть что-то слишком заметное? От чего он пытался отвлечь всех, стравливая и путая в хитросплетении интриг?

– Вы больше… не будете пытаться убить его? – подалась вперёд, всё ещё не в состоянии поверить, что видела перед собой человека, которому… как минимум пять сотен лет? Род Коссэль образовался несколько раньше, чем появилось королевство Коссэ, но точно не сразу после Ночи Гнева. Кетра благословила своего возлюбленного, чтобы он жил столь долго?

– Для этого я здесь.

– Простите? – не поняла я.

– Сделать всё, что в моих силах, чтобы не допустить этого. Не дать Росэру погибнуть, не дать Талиссии принять на себя бремя власти в столь юном возрасте. Грассэ надавил на Роса, заставил его действовать столь скоро и необдуманно, выставил меня предателем, якшающимся с Цикадой и Синтэрни. Я не настаиваю верить мне на слово, я знаю, как неожиданно и неправдоподобно звучит моя история. Но только мне известно место, в котором спрятана реликвия. И способ достать её оттуда.

Что ж, сделка выглядела выгодной. Но если и нам, и Тэриньо нужна была одна и та же реликвия, что делать? И ведь не ясно, действительно ли она так была необходима Грассэ, или таким образом он пытался отвлечь внимание от чего-то ещё – пока все грызутся за наследие Кетры, под шумок можно провернуть что-то совсем хитрое и невообразимое.

– Не советую вам торговаться с помощью этого знания, – насмешливо фыркнул Кирино. – Мне известно, что Росэр в своё время передал ключ от хранилища своей сестре, Римии. И вы понятия не имеете, где она спрятала его перед своей смертью. А вот я – имею.

– Вынужден признать поражение, – склонил голову Тэриньо. – Однако место…

– Это ведь башня на острове Бурь? – прищёлкнула пальцами и, заметив удивление во взгляде магистра, победоносно усмехнулась.

Башня заинтересовала в одну из прогулок по набережной, и потому, стоило мне очутиться в королевском дворце, получить в своё распоряжение возможность свободно гулять по саду и исследовать остров, я отправилась на её поиски. Но – сколько бы ни стралась, выйти к ней, даже представляя примерное расположение благодаря взгляду со стороны, никогда не выходило.

– Ваш герб, – тут же принялась пояснять я. – И та башня на острове, она ведь зачарована. Если хочешь что-то спрятать, прячь на виду, так, вроде бы, принято говорить?

– Теперь понимаю, почему магистр Таэдо так хотел сделать вас своей женой, – откинулся назад магистр и смерил нас долгим взглядом. – Навыков и ума вам не занимать. И на что я надеялся, пытаясь обхитрить не только ученика Грассэ, но и его дочь?

Я ликовала. Мысль пришла в голову совсем неожиданно, словно подсознание само сложило все факты и предоставило ответ на фарфоровом блюдце с золотой каймой. Скорее всего, Кирино было известно про башню, но то, что я сама догадалась, приятно грело. Не так часто мне удавалось проявить смекалку.

– Надеюсь, хотя бы привлечь ваше внимание я сумел, – Тэриньо нарочито медленно поднялся из кресла. – Вижу, проклятие совсем измучило вас, Таэдо?

Кирино дёрнулся от вопроса, будто его огрели раскалённым прутом. Отвращение, на миг прорвавшееся сквозь вежливую маску на лице, было смешано с ужасом и гневом – частично здесь была и моя вина, не стоило расшатывать его эмоциональное состояние. Кто же знал, что магистр нагрянет так скоро?

– Протяните руку, – Виго не приказывал – просил. Мягко, точно обращаясь к испуганному уличному котёнку, яростно ощерившимся в попытке защититься.

Несмотря на изначальную реакцию, Кир подчинился – без лишних колебаний или сомнений. Я невольно вскочила и отошла на несколько шагов, боясь как-либо помешать происходящему.

Тэриньо коснулся протянутой ладони кончиками пальцев, и я ощутила нечто похожее на испытанное ранее, на площади. Рокочущая вибрация, далёкий гул, вспышка магии без какой-либо заминки. Тэриньо был магией, а не призывал её.

Спустя мучительно долгое мгновение всё закончилось. Ржавая радужка очистилась, вернулась к благородному цвету ньэннской стали; волосы Кирино наэлектризовались и немного торчали, в его взгляде читалось неподдельное ошеломление.

– Считайте это подарком. В знак будущей дружбы.

Пожалуй, можно было не переживать, что Кирино не поверит моим словам насчёт произошедшего на площади. Ведь теперь он и сам испытал то же самое, более того – на собственной шкуре.

– Доброй ночи, – коротко поклонившись на прощание, Тэриньо осторожно притворил за собой дверь.