Отсчёт. Престол

(20)

Небо хмурилось с вечера, но магия не давала ему раздродиться – ни полноценной вьюгой, ни даже мелким снегопадом. Чернильные тучи стелились низко, казалось, вот-вот они могли бы поглотить верхушки мачт, несмотря на то, что никто на борту не сомневался в заклинаниях Кирино. К утру, когда до Алитты оставалось всего ничего, он скрылся в каюте – хотя бы немного отдохнуть и привести себя в порядок. Вместе с солнцем, проглядывающим сквозь редкие прорехи облаков, от воды поднялся невесомый, нисколько не мешающий ходу корабля туман, а после – посыпалось мелкое льдистое крошево. Ни град, ни снег – что-то среднее.

Алиттская бухта была наполовину скована льдом. За время плавания холодное течение пригнало лютые морозы от Кетара и сюда, положив начало Ледяному сезону, из-за чего побережье Коссэ на долгих три месяца становилось недоступным для судоходства. Наш корабль держался далеко от берега, ближе к океану, где в это время властвовали бури, но от них защищали чары – они позволили в кратчайшие сроки добраться до столицы и сделали этот путь безопасным.

О прибытии никем нежданного корабля порт был предупреждён – Кир направил эфирного вестника Росэру, чтобы нам не только расчистили путь, но и встретили на пристани без лишнего шума. Поэтому гавань кишела мелкими быстрыми лодками, разрезающими туманную вуаль керосиновыми лампами на носу и корме, и на борту каждой было как минимум по одному магу, чтобы своевременно расчистить лёд и провести нашу каравеллу к причалу. Людей не было вовсе – кроме оцепивших набережную гвардейцев и четырёх тут же пришедших в движение фигур, стоило кораблю пришвартоваться и кинуть сходни. Первым нас встретил Росэр под своей рыжей личиной и со скрытой иллюзией рунической татуировкой, каким я его уже видела однажды. Санри и Бривьер двинулись следом чуть погодя – оба были в привычных камзолах Тайной канцелярии. А вот бледный Ярай едва стоял, опираясь на трость, и за широким шагом короля ему никак было не поспеть. То, как он взглядом искал Ирнэ и не находил, заставляло сердце сжиматься, словно его щекотали ножом, готовым внезапно вонзиться, но когда – непонятно. Тщетно пытаясь проглотить ком в горле, я проскочила мимо приветствующего короля Кира, наплевав на этикет и всякие приличия, позволила себе подобную наглость, чтобы вместо расшаркиваний с Росэром отвести Ярая в сторону, где мы остались бы один на один. На брошенный Лэтисом вскользь взгляд зло нахмурилась – только увязавшегося следом барда не хватало. Он тут же спрятался за Талиссию и попытался сделать вид, что его вообще не было здесь.

Убедившись, что никто больше мешать не собирался, я извлекла на свет небольшую шкатулку, обитую изнутри бархатом. Её смастерил сам Кирино, чтобы не таскать ставший вместилищем души изумруд в кармане или хотя бы мешочке, чтобы проявить хоть какое-то уважение по отношению к магессе. Несмотря на то, что Кир считал Ирнэ только артефактом, удивительно, каким образом он заботился о должном хранении «всего лишь безвольного камешка». Где-то в глубине души его холодность продолжала идти трещинами, выпуская наружу куда более добросердечного и сочувствующего человека – в это очень хотелось верить.

– Мне жаль, – опустила голову и закусила губу. Слова приходилось давить из себя через силу, все они казались бессмысленными и глупыми. – Это моя вина, и…

– Достаточно, – хрипло оборвал меня магистр. После чего дрожащими руками взял шкатулку и медленно открыл.

Я помнила о той связи, что была между ним и Ирнэ, благодаря которой он, должно быть, почувствовал её смерть. Ярай уже знал, что с ней случилось, и был готов к худшему, видел во мне гонца с чёрной вестью. На его лице возникло небывалое облегчение, и я смогла вздохнуть свободнее. Как ни старалась, так и не смогла видеть в нём Роктэ, продолжая думать, как об обычном человеке. Да и гневить бога – удовольствие не из приятных. Он ведь… так любил Ирнэ.

– Кирино, – несмело заговорила я, – её спас Кирино. Он говорит, что не знает, вышло ли у него хоть что-то, получилось ли всё сделать, как надо. Её ведь можно вернуть?

Из руки магистра выпала трость – кончиками пальцев он погладил изумруд, пошатываясь и с трудом сохраняя равновесие. Я поспешила поднять её и подставить плечо, опасаясь за то, как бы Ярай не упал от переполнявших его чувств. Раньше видела его таким ослабевшим только когда Ирнэ была в плену, а теперь… ох, и как он теперь?.. да и… выходило, его душу грызло то самое проклятие в наказание за убийство дракона, благодаря чему удалось спасти мир? Если за столько лет ничего, кроме облегчения участи, придумать не удалось, был ли шанс у Кирино?

– Можно. Даже из осколка души, даже из крупицы, – улыбнулся он. – А здесь… она вся. Иксарш удивительный маг! Столь чисто сплести заклинание, без лишних спаек и хвостов… боги! Я… я не думал, что кто-то ещё способен… что кто-то…

Охнула от свалившегося на плечи груза, причём в прямом смысле – Шуген возник, как и всегда, нежданно-негаданно. Усатая морда нагло перебирал лапами, после чего переплыл к Яраю и лёг пушистым облаком, гармонично дополняя чёрный камзол магистра. Будто так всегда было.

– Поэтомя-я-ау я-у и не вмеш-ш-шалс-ся-ау, – протянул фамильяр и зажмурился, пряча светящиеся синим глаза под хвостом и становясь совсем неотличимым от мехового воротника. – Всё-оу спос-с-собны сдела-ауть людиш-шки, без нас-с-с.

– К слову о богах, – кашлянула я, испытывая вину за смену темы, но раз уж с Ирнэ всё было в порядке, то нужно было озадачиться и остальными проблемами. – Сестра поделилась тем, кто вы на самом деле. Со мной и Кирино.

– Я позволил ей. Я должен был поехать, не должен был оставлять её. Но тогда…

Ярай резко захлопнул шкатулку и спрятал в карман, с благодарной улыбкой забирая у меня трость. Мигом позже к нам подлетела Талиссия, а за ней подошли и остальные. Росэр выглядел взволнованным и задумчиво-отрешённым одновременно, Кирино держался точно позади, по бокам от него – Бривьер и Таши, а в конце процессии, на почтенном расстоянии, плелись Лэтис, Брик и Санри, весьма вероятно чувствуя себя лишними.

– Прошу прощения, Ваше Величество, что столь непочтительно отнеслась к вам и не поприветствовала должным образом, – присев в реверансе, склонила голову и спрятала недовольно кривившиеся губы.

– Рос, – встряхнул головой король. – Для всех здесь присутствующих я – Рос. Вам можно верить.

Строгий взгляд заставил меня проглотить всякое возмущение по поводу этикета, ибо Росэр не был настолько уж мелочен и заносчив, чтобы цепляться за бесполезные сейчас правила. Я и забыла, каким бременем была для него дистанция, на которой он вынужден был находиться из-за титула и власти.

– Мне определённо не хватит краткого пересказа Таэ, – невесело хмыкнул Росэр. – Да и Ярай, предполагаю, хотел бы знать больше и во всех подробностях. Магистр Рьютт, смею ли я надеяться на ваше гостеприимство этим утром?

***

Гостиная в доме Ярая навевала неприятные воспоминания о случившемся вот уже почти два года назад. Многое в убранстве комнаты с тех пор изменилось, особенно после того, как сестра вернулась с магистром из Нотты – вместо длинного стола поставили небольшой круглый, добавился ещё один диванчик и пара мягких кресел, стало больше зелени в комнате. Ирнэ рассчитывала, что гости будут явлением более частым и радостным. И теперь, когда её не было – пока не было, – становилось в разы больнее. Слишком многое напоминало о ней.

Когда все устроились, Шуген озаботился пряным отваром для каждого, а Росэр избавился от ненужной уже личины и предоставил слово Кирино. Тот старался говорить коротко и по существу, но король нетерпеливо перебивал, засыпал уточняющими вопросами и просил остальных дополнить рассказ – пусть эмоционально, пусть субъективно, однако любое мнение было важно. Бривьер, замерший за спинкой кресла Кира, слушал внимательно и бесстрастно – в его преданности сомнений не возникало, хотя я догадывалась, что после этого утра советник серьёзно поговорит с секретарём, готов ли тот следовать за своим господином даже в такую авантюру. У бывшего свидетелем части событий Брика попросту не было выбора, оставаться здесь или нет, но и он, и Чайка прекрасно понимали, что Таши побратима не оставит, поэтому оба были готовы следовать за бывшим товарищем по гильдии и другом в какое угодно пекло.

Посвящать короля в свои тайны Кирино не планировал – ещё на корабле с ним и Таши мы обсудили, что и как следовало говорить. Про истинное лицо Цикады, прямое вмешательство богов, Жатву и жертву для сохранения мира. О том, как отец оказался должен, весьма вероятно, самой Хеффе и все его интриги были только ради того, чтобы скрыться от гнева богини. Вопрос природы обелисков и того, как они искажали магию, тоже подняли. А на моменте про Тэриньо Рос помрачнел и попросил паузу. Новость также стала шоком и для Талиссии, которой о личности телохранителя её дяди никто не рассказывал, а теперь не было смысла скрывать – на её присутствии настоял сам Росэр, посчитав, что девчушка достаточно взрослая. Да и неизвестно, как всё дальше обернётся, а продолжать держать принцессу в неведении – смерти подобно.

– Выходит, боги всё это время были ближе, чем казалось? – в пространство выдохнул Росэр.

Его взгляд не был обращён ни к кому конкретно, и потому вопрос повис в воздухе – Кирино раздражала необходимость выкладывать все карты на стол, хоть иного варианта и не было, Лэтис вёл себя необычайно тихо и скромно. А кроме этих двоих, пожалуй, никто бы и не смог поделиться своими мыслями на этот счёт. Если только не…

– Ярай, прошу вас, – я поднялась из кресла, стоявшего несколько в отдалении, и подошла ближе к магистру, – расскажите всем о том, кто вы.

Магистр чуть качнул головой, но посмотрел с улыбкой и тяжело вздохнул. Я не знала, насколько имела право давить на него, пользоваться тем, что при всех и с такими обстоятельствами деваться было некуда. Он говорил, что если расскажет всё, не сможет жить как прежде, однако сейчас это и так у него не выходило. Ради Ирнэ, ради собственного спокойствия… Ярай должен был выйти из тени, перестать прятаться и выдавать себя за мага-отшельника.

– Утаивать нет больше смысла, верно? – издал смешок он и медленно встал.

Вместе с тем его внешность стала меняться – магистр разительно помолодел, став на вид не старше двадцатилетнего юноши. Я невольно вспомнила день, когда встретила отца под личиной Раджети, которую он срисовал как раз с Ярая. Серые миндалевидные глаза сделались кроваво-ржавыми, в чёрных волосах стало больше седины, а тёмные пятна въедались в кожу, тонкими нитями тянулись от шеи к скулам, трёхзубцовой перевёрнутой короной украшали лоб. На голове появилась пара тонких, загнутых назад рогов – обсидианово-чёрных, схожих с костьми демонов или материалом обелисков. Магистр стоял с трудом, но возвращаться на место и не думал. Выждав немного, он закатал рукава и продемонстрировал, насколько далеко тьма поднялась от ладоней к локтям. Невольно я оглянулась на Кирино, прятавшего почерневшие ногти под перчатками.