Отсчёт. Престол

Интерлюдия

Высокие своды зала утопали в густом сумраке, из которого вниз тянулась паутина цепей из зелёного золотой – толщиной в две руки, они оплетали прибитое к стене подобно бабочке перевёрнутое драконье тело. Тускло мерцали красноватые прожилки в мраморному полу, походившие на сеть сосудов – они тянулись к полукругу бассейна, выстроенным специально, чтобы собирать стекающую вниз кровь. Капли, падающие в прозрачную воду, тут же затвердевали и кристаллизировались, скатываясь по скошенному дну.

Размер дракона был виден только в сравнении – с человеком, крохотной фигурой замершим в центре зала. Мужчина запрокинул голову и с нескрываемым восхищением смотрел на исполинского ящера. Тёмно-фиолетовая чешуя с пурпурными прожилками казалась при таком освещении почти чёрной; кожистые крылья, изрезанные и переломанные, висели словно поверженное знамя, а мутный распахнутый глаз навсегда уставился в вечность.

– Время вышло, колдун, – прошелестел из темноты голос – переливающийся, переменчивый, зыбкий. Он звучал то как старческий, то как детский, то мягко и по-женски, то грубо и резко. За ним потянулся ледяной шёпот – из дальних углов, с самой изнанки мира, и мужчина невольно отпрянул к бассейну и запрыгнул на бортик.

– Ещё нет, – твёрдо произнёс он. – Тебе сюда не пройти.

В ответ на его слова по краю бассейна вспыхнула руническая вязь. Светящийся зелёным барьер выхватил из сумрака лицо юноши с русыми волосами – до боли знакомое. Вот только вместо привычных голубых глаз у него были лиловые. Грассэ опасался этого. Надеялся, верил, предполагал – и всё равно дело закончилось вполне ожидаемо. Ещё один человек, на которого хотелось положиться, ещё одна жизнь, которая оборвалась по его вине; ещё одна шестерёнка, выпавшая из механизма, который он старательно собирал день за днём, год за годом, десятилетие за десятилетием. Какой бы сказкой ему ни казалась Ночь Гнева, зерно правды в трудах святого Анкарая всё-таки таилось: каждая смерть становилась счётом до конца.

– Ю-ют-та? – протянул Грассэ и тяжело вздохнул. – Решила добраться до всех, кто мне хоть сколько-нибудь дорог?

– Ты не сможешь прятаться здесь вечно, – улыбнулся мальчишка, в котором колдун узнал одного из своих учеников.

– Я и не прячусь, если ты не заметила, – несколько обиженно вздохнул он и покачал головой.

Под пальцами гуляла чистая энергия – та самая, которую использовать могли лишь боги. Здесь, в глубинах подвалов одного из первых храмов, построенных во славу Хеффы, прибегать к ней было не так опасно, как на поверхности. И всё же он колебался.

– Ты обещал, обещал освободить, – заплакала не своими голосами гостья, и её причитания эхом забились о высокие своды. – Ты даёшь им тянуть из меня жизнь по капле, ты даёшь им есть мою плоть и кровь, ты торгуешь не своим даром! Лжец. Лжец и предатель, вор, пустослов, мошенник! Ты такой же, как твоя мать! Тебе нет веры, нет веры! Палач, палач!

Истошный вопль прервал меткий бросок кинжала – вынырнув из темноты, рыжеволосый убийца замер ровно там, где какое-то время назад стоял колдун. Грассэ не сразу узнал в нём Ольхо – мешал уродливый шрам на всю щёку, от которого за версту несло древней магией. По форме и размеру удалось определить, от чего же он остался, и мужчина расхохотался. Ай да Иксарш, ай да находчивый подлец! Хотя, если на него напали, другого варианта и не оставалось. Жаль, если при этом он лишился руки или одного из пальцев. А может, повезло, всё-таки целитель, должен же знать, как себе помочь.

– Я не хотел никого убивать, – выдавил из себя тень и упал на колени. – Я не хотел, Ашэ. Не хотел, не хотел, не хотел!

– Я знаю, – вновь сделавшись серьёзным, колдун остановился плести заклинание, но избавляться от сконцентрированной энергии не спешил.

– Она заставила меня, она пробралась ко мне, она…

– Я знаю, – повторил колдун.

– Я сделал, всё сделал, как вы сказали. Но она пришла. Она заставила.

– Тише, – улыбнулся Грассэ и спустился на пол. – Ирнэ жива… будет жива. Всё будет хорошо. И с тобой, и со мной. Со всеми. Ты не сделал ничего плохого. Мы всё ещё на одной стороне. Не дай тьме захватить тебя.

Цепкие пальцы схватили его за рукав и потянули вниз, заставляя наклониться и встретиться нос к носу, глаза в глаза.

– Ты не сможешь прятаться вечно, – мелко захихикал рыжий, и его глаза засветились лиловым. – Не сможешь.

Но в зале уже никого, кроме Ольхо, не было.