Отсчёт. Престол

(18)

Послышались громкие шаги, и дверь шумно впечаталась в стену – я аж подпрыгнула на месте, сонно хлопая глазами и не совсем понимая, что произошло. Оказалось, это всего лишь Кирино, мрачный и подавленный, каковым, впрочем, был уже несколько дней, и в ближайшее время вряд ли бы что-то изменилось. По сравнению с любым из наших спутников, он один ходил не тихо и не мягко – даже матросы двигались практически бесшумно. Ещё немного, и научусь различать нервные шаги с лёгким подшаркиванием.

Я так увлеклась чтением одного из его фолиантов, что не заметила, как задремала. Избавившись от сапог, Кирино потянулся было к перчаткам, но только поправил их и рухнул на кровать, лицом в подушку, вытянувшись во весь свой рост, из-за чего ноги смешно торчали над краем узкой и короткой койки. Мимолётное веселье как ветром сдуло, когда до меня дошло – ещё несколько мгновений, и погонят отсюда пинками, потому что когда Кир отдыхал от своей вахты на носу корабля, где творил погодную магию, присутствие кого-либо его неимоверно бесило. Стащив со спинки стула тёплый плащ, я набросила его на плечи и напоследок, прежде чем выйти и искать тихий и укромный уголок где-нибудь на палубе, всё-таки не упустила шанс одновременно проявить заботу и съехидничать.

– Тебе так удобно? Или помочь раздеться? – хмыкнула и накрыла Кирино одеялом, на что он невнятно пробормотал что-то.

Моё участие ему больше не требовалось – с того момента, как выяснилось, что заключённая в камень душа Ирнэ восполняла магию в разы лучше, чем я во сне. С изумрудом Кирино носился теперь бережнее, чем с утащенной у Брика фляжкой с креплёным мтисавским вином, которое тоже неплохо так выручало его в моменты, когда хотелось послать всех и вся далеко и надолго. За сохранность сестры я не переживала, однако время от времени просила у Кирино одолжить камешек – поговорить, составить компанию, как бы глупо это ни звучало и ни выглядело. Кир посмеивался, будучи уверенным, что у души в таких обстоятельствах ни памяти, ни восприяти нет, но подобной возможности не лишал.

– Дай хоть сниму, жарко же, – вздохнула и потянула за плотно облегающую ладонь перчатку.

Кирино заворочался и дёрнулся в сторону, будто и не пытался провалиться в сон несколько мгновений назад. Слабо засветившиеся голубым глаза заставили бы отшатнуться – раньше, когда боялась и не была уверена в том, смогу ли целой вылезти из пасти волка, чтобы так храбро совать туда голову. Сейчас я уже лучше видела ту черту, которую опасно было пересекать. Глядя на взаимные подколки между Кирино и Таши, примерно поняла, сколь многое было дозволено мне, если сравнивать с Бриком или Лэтисом. И сколь мало, если брать в пример Талиссию и разыгрываемый перед ней спектакль. Девчушка не путалась под ногами, чего я боялась в первые дни плавания, и излишнего внимания к себе не требовала, однако для неё Кир находил хотя бы пару лучин ближе к вечеру – в основном он учил её заклинаниям против демонов или читал бестиарий. Как я и предполагала, болтливый бард уговорил капитана уступить каюту маленькой сеньорите, где та быстро освоилась и даже меня приглашала переселиться к ней – мол, так удобнее и спокойнее ей самой. Странным образом девочка стала цепляться за меня, словно моё поведение в Кетаре заставило её что-то пересмотреть в наших отношениях.

– Не надо. Сам. Потом, – отчеканил он, сел и провёл ладонями по лицу, зачесав волосы назад. – Иди, куда шла.

Мыском сапога подцепила ножку стула и подтянула его ближе, села и скрестила руки на груди. Давно заметила, что если Кир начинал избегать общества, запирался в одиночестве и резко отказывался от любой помощи, что-то у него шло не так. С чем-то он не справлялся, и потому был таким раздражительным. Предположила бы, что его разъедало чувство вины за не спасённую жизнь Ирнэ, но относительно сестры и этой ситуации он с самого начала вёл себя спокойно. Как и я, хоть суть у этой отрешённости и была разной – Кирино был уверен, что сделал всё возможное, а я не хотела так просто признавать её смерть, ведь камень с душой вот, прямо передо мной. Надо лишь найти подходящий сосуд. Не было ни слёз, ни страхов, ни сомнений. Своими глазами видела, какой изворотливостью обладал отец, на что был способен Кир, а уж если учесть истинную сущность Ярая… да и стало бы кому-то лучше от моей паники?

– Рассказывай, – наклонилась к Кирино и строго зыркнула на него. Можно было, конечно, позвать Таши и сдать с рук на руки, сесть в угол и наблюдать или – всё-таки отправиться на поиски укромного местечка где-нибудь наверху. Но к чему усложнять? И так ли нужно было дёргать мэтра, когда и без него должна была справиться?

– А сама ничего не хочешь рассказать? – хмыкнул он и снял перчатки. – Тебе только Ольхо невнятные сделки предлагал? Вдруг сама Хеффа на чай приходила, а я и не заметил, а?

На брошенный скорее в качестве дежурной подколки яд не обратила внимания, схватив Кира за руку и потянув к себе. Ногти на его пальцах были целиком чёрные – так, будто их выкрасили чем-то, но вряд ли Кирино стремился не отставать от новой моды, пришедшей в Коссэ из Инг-Ши. Не краска, не магия. Будто под ними плескалось что-то, вглядывалось в меня в ответ – жадное, голодное, истосковавшееся по вниманию, чем-то напоминающее темноту, однако, вне всяких сомнений, ею не бывшее. Не будь Шуген несколько раз замечен на палубе – фамильяр, разумеется, никуда не пропал, только избегал людей и хвостом увивался лишь за Таши, – я бы подумала, что это проделки усатой морды. Вселился внутрь или что-то подобное… если он так мог?..

Нет, дурацкая какая-то мысль.

Больше всего эта чернота напоминала камень обелисков или оружие теней. Или – кости демонов.

– Если Хеффа придёт, я тебя обязательно позову, не переживай, – цыкнула на него и вернула руку.

Когда рассказывала Кирино о встрече с Ольхо и его предложении, ожидала ругани, убийственных взглядов и обещаний придушить собственными руками. Вместо этого на меня посмотрели как на безмозглую и удивились, чего это я такой отменный шанс избавиться от проблем упустила – безо всяких шуток, упрёков, искренне. На резонную мысль, что таким образом я могла весьма вероятно пойти по стопам отца, Кир пожал плечами и предположил:

– Сдала бы меня, и всё закончилось. Какое здесь может быть двойное дно?

Вот только права на это, как оказалось, у меня не было. У некоторых ритуалов жертвоприношений существовали сложные привязки на принадлежность, имянаречение, кровное родство. То есть отец мог пожертвовать мной или Ирнэ, как дочерьми, а Кирино или Таши – как теми, кому дал имя. Без согласия отца таинственная Госпожа, между нами нарекаемая уже исключительно Хеффой, не могла использовать наши жизни как равноценную жертву, но и убить Ирнэ ей ничего не помешало. Отчасти это объясняло, почему же Кирино продолжал работать на Грассэ, несмотря на всю неприязнь – сделаешь подлянку какую, а в ответ могут и разгневанной богине скормить. В том, что это лишь один из рычагов давления, я не сомневалась, но с этим знанием стало несколько проще объяснить себе, что это не Кирино плохой человек, это обстоятельства его заставляют таковым быть. В конце концов, сколько всего хорошего он сделал?

А когда я ему показала, что всё-таки какие-то проблески разумности у меня мелькают, он стал чаще и охотнее идти на встречу. При такой-то жизни неудивительно, что раскрывался Кирино не перед всеми и только спустя долгое время бок о бок, так что от былой обиды и злости на него не осталось и следа. Теперь вместо них было желание стать полезной, особенно после осознания, какой же капризной и наивной я была до этого, полагая, что все вокруг должны помогать мне за просто так – знай лишь сиди ровно да ной, что на вопросы никто отвечать не собирается толком. Сколько бы дел я натворила, зная всё то, что знаю сейчас? Думая, что что-то понимаю, разбираюсь, могу повлиять. Но какое там! Ситуация с Ольхо доказала – не способна даже выгодную для себя сделку провернуть так, чтобы меня не использовали в своих целях и не оставили с носом.

– Это… тьма? – всё-таки спросила я, когда поняла, что сам что-либо рассказывать Кир не горел желанием.

– Или так, или этому телу недолго осталось, – криво усмехнулся он и раздражённо откинул лезущие в лицо пряди.

Подумав немного, Кирино отвязал с запястья ленту и попытался собрать какое-то подобие хвоста, но выходило из рук вон плохо. Длинные волосы хоть ему и шли, а ходить с ними он не умел и не любил. Долго смотреть на это безобразие не смогла – тяжело вздохнула и пересела к нему, аккуратно расчесав всё пальцами и начав заплетать косу с макушки, постепенно подплетая новые пряди, чтобы ни одна не выбивалась и не бесила таким образом. Всё равно ему в каюте сидеть, так что на причёску никто смотреть и пальцем тыкать не будет.

– Хочешь оставить меня вдовой? – попыталась спрятать переживания за шуткой, но для Кирино я всегда была и останусь раскрытой книгой. – Я только за! Наследство, наверное, хорошее получу…

– С учётом творящегося на юге, сомнительно, что от наследства что-то останется, – очень серьёзно произнёс он, подтверждая мысль, что ситуация к каким-либо шуткам совсем не располага.

Закончив с волосами, я позволила себе ткнуться лбом в его спину. Какое-то время сидела так, прислушиваясь к шуму волн, скрипу дерева, голосам по ту сторону двери – матросы спустились в трюм, время близилось к ужину, скоро и нас должны были позвать. Зря, наверное, я что-то там заплела, всё равно переделывать сейчас придётся, куда герцогу выходить на люди с женской причёской… хотя в пустынях Легше, насколько слышала, женщины брили голову налысо, а мужчины ходили с косами. Жаль, что мы не на Альяари, не в кочевом племени – мне было бы удобнее с короткими волосами, а на Кира с Таши с длинными я бы не устала любоваться, особенно когда оба давались бы возиться с причёсками и что-то выдумывать. Кирино, правда, менее охотно, но если его заболтать или когда он раздражался от мешающихся волос…

– А если вся магия действительно идёт от драконов, – задумчиво куснула нижнюю губу и встряхнула головой, – и проклятие, оставленное убийством одного из них, разъедает твою душу, а ты маг?..

Кирино повернулся и выжидающе уставился на меня, отчего захотелось засунуть язык глубоко в глотку и забыть, как вообще разговаривать. Предположения никак не хотели выстраиваться в красивую цепочку, которую можно было бы презентовать Киру, а иначе не было смысла раскрывать рот и показывать, что я умею думать самостоятельно и строить собственные версии. Бояться-то перестала, вот только ступор и страх показаться глупой никуда не делись, особенно когда нужно было высказываться по поводу вещей, которые, скорее всего, были уже очевидны для него. Стоило раздобыть что-то и радостно ему принести – вроде тех же легенд, которыми поделился Лэтис, – я чувствовала себя самой полезной на всём белом свете. Но кроме этого, что я ещё могу, кроме как вякать невпопад да колко язвить в ответ?

– Продолжай, – с лёгкой улыбкой подбодрил он и коснулся руки.

Стало совсем не по себе. Непривычно было видеть его таким мягким вне спектакля про влюблённых или общения с Талиссией. И всё же с удивлением для себя я начала отличать, когда он играл, а когда позволял себе вот такие вот редкие, едва заметные, но настоящие и искренние эмоции. Когда-то давно видела его таким лишь рядом с Таши, и тогда он думал, что я спала. А сейчас… сейчас эта улыбка предназначалась мне, и это было странно приятно.