Отсчёт. Престол

(14)

Вечером того же дня мы покинули Кипенный. С учётом изменившихся обстоятельств, Кирино отправил Таши эфирного вестника, а местом встречи решено было назначить Кетар. Со всем имеющимся следовало незамедлительно возвращаться в Алитту, и корабль из Кетара прямиком до столицы был самым быстрым вариантом – пока море ещё не сковало льдом. Тэриньо решил остаться в городе вместе с гвардейцами, разбираться с обелиском и последствиями пожара.

– Вы так запросто позволите нам решать, что делать дальше? – поинтересовалась тогда я.

– Всё, чем могу поделиться, я уже рассказал. Верю, вы сумеете остановить Грассэ, что бы он ни затеял, – с улыбкой произнёс Виго. – И надеюсь, воспользуетесь реликвией во благо.

– Не сомневайтесь, – ответил Кирино. Уточнять, во благо кого, он не стал.

Только благодаря этому мы и сумели столь спешно уехать из города – не останься здесь Тэриньо, Кирино не смог бы бросить жителей Кипенного на произвол судьбы, особенно с такой-то опасностью на главной площади. Но магистр пообещал изучить обелиск со всей тщательностью и встретиться с нами уже в Алитте. Пока же стоило убедиться, что местные егеря, патрульные и стражники готовы дать отпор демонам – с приближением весны чудища и так начинали наседать на приграничные деревни, однако теперь неизвестно было, чего ожидать. По донесениям из других городов, ещё три обелиска возникли в разных местах, однако с меньшими разрушениями. И точно как наш, сначала испускали искажённую энергию, а после – стали блокировать любую магию.

Лэтис буквально разрывался на части. Он думал остаться, чтобы хвостом следовать за Тэриньо и быть свидетелем борьбы против надвигающихся Топей, но и терять шанс воочию лицезреть реликвию Кетры не хотелось. Конец его терзаниям положил Кирино, приказав Ио остаться в Кипенном и докладывать обо всём происходящем в южных провинциях и поглядывать на то, чем занимался телохранитель Их Величества.

Большую часть времени в дороге я спала. Эффект того, что сделал со мной Ольхо, оказался кратковременным, и, несмотря на утихомиревшееся проклятие, последствия слабости и лихорадки ещё сказывались. Кирино не отходил ни на шаг и в карете ехал рядом, позволяя использовать себя вместо подушки, за что я в глубине души была благодарна – наличие его рядом весьма успокаивало и позволяло без лишней тревоги проваливаться в забытье. А когда Киру казалось, что я нахожусь в глубоком сне, он даже запускал длинные пальцы мне в волосы и гладил, будто кошку – аккуратно, боясь вспугнуть. Тактильность от него стала неожиданным подарком, позволившим поверить в то, что вражда между нами наконец-то сошла на нет, и меня подпустили ближе, стали доверять.

На хитро поглядывающую сестру старалась не обращать внимания. Она и так каким-то непостижимым образом сумела найти общий язык с Кирино и вполне дружелюбно болтала с ним в пути – не только насчёт последних событий, но в целом про всякую ерунду. Почему-то у меня никогда не выходило так его разговорить, и я чувствовала укол зависти.

Ирнэ разыскала меня не просто так – её беспокоило, что она позволила мне отправиться в столь длительное и опасное путешествие в одиночку. Несмотря на все предостережения Ярая, сестра разругалась с ним до такой степени, что выдвинула условие: или он едет с ней, или она уезжает одна. Поскольку с ответом магистр несколько замешкался, она не стала долго ждать. Однако Шугена, чтобы муж не тревожился лишний раз о её сохранности, всё-таки взяла, весьма удачно для нас с Кирино, поскольку допытаться до фамильяра хотели оба. Но ни про кровь Ашэ, ни про что-либо ещё узнать не удалось, даже с помощью Ирнэ.

– Шуу, будь ласковым котиком, поделись с нами, – в очередной раз упрашивала вредного кота сестра.

Всё равно нужно было скрасить чем-то дорогу, а в карете кроме чтения или бессмысленного разглядывания снежного пейзажа нечем заняться.

Фамильяр, чаще всего лежавший на коленях Ирнэ или прячущийся под сидениями, на все просьбы и вопросы лениво приоткрывал один глаз, зевал, потягивался и вновь устраивался дремать, никак иначе не реагируя. Иногда компанию составляла Талиссия – девчушка никак не могла решить, ехать ли с нами в карете или в кибитке Лэтиса, в которой странствующий сказитель возил не только весь свой концертный гардероб или музыкальные инструменты, но и обширную коллекцию книг. Листик то без умолку расспрашивала барда о его путешествиях, то в обнимку засыпала с Шугеном или играла с ним своими варежками на шнурке. Кирино время от времени читал ей вслух – всё тот же бестиарий по демонологии, и под его ровный спокойный голос я засыпала ещё лучше, хотя, казалось бы, куда уж.

***

Дверь в комнату скрипнула, мигом сбросив с меня сон и заставив сесть на кровати. Место рядом ещё сохранило тепло – засыпая, помнила, что Кирино позволил устроиться под боком, пока что-то там вычислял в своей тетради и уже по выработавшейся в дороге привычке задумчиво перебирал мои волосы. Ещё чувствуя слабость, я легла обратно, свернулась калачиком и ткнулась носом в одеяло, которое сохранило едва уловимый аромат лилий, окроплённый морем. Раньше как-то не замечала, как пах Кир или его одежда, а может, просто так часто не бывала близко. Или только сейчас, наконец-то сумев преодолеть страх и ощущая спокойствие в его присутствии, стала обращать внимание на такие мелочи.

Метель застала нас в дороге, и пришлось спешно искать, где бы остановиться на ночь. На счастье, подвернулся придорожный трактир, хозяин которого обрадовался нежданным гостям – и комнаты, и обеденный зал были пусты. По такой погоде местные селяне сидели по домам, а зимой торговых караванов было не так уж и много. Когда же раскрылось, что постояльцем оказался сам герцог со свитой, радость превратилась в раболепно-услужливый восторг, однако избавиться от него не составило труда – один холодный взгляд Кирино, и трактирщик перестал хвостом увиваться за нами.

Увы, продолжить путь во время бурана не было никакой возможности. Хотя, до Кетара оставалось день-два. А там, если повезёт, получится нанять корабль с погодным магом на борту, и тогда до Алитты будет совсем рукой подать.

Поняв, что вернуться ко сну уже не удастся, я вылезла из-под одеяла и потянулась к перекинутой через спинку кровати камзольной куртке Кирино – если уж самого не было поблизости, то пусть так заменю его присутствие для себя и буду чувствовать чуточку спокойнее. Как бы ни пыталась, выкинуть из головы прикосновения Ольхо и его вероломную кражу первого – самого важного, к тому же обещанного, пусть и в шутку, Таши! – поцелуя у меня не выходило. Без Кира рядом воспоминания наваливались вновь и вновь – как сначала Азор хватал за волосы, а потом пальцы Ольхо путались в них же, и ощущение мягких и тёплых губ, проникающий внутрь язык. Живот, в который получила пинок, неприятно ныл; во рту делалось сухо, будто опять – речной песок и тина. Начинало трясти, и постоянная сонливость стала спасением. Но когда хотя бы дремать не получалось, нужно было искать кого-то, чтобы не думать – болтать, слушать, смотреть. Что угодно, только не оставаться один на один с собой.

– Ты меня этими танцами в могилу сведёшь, Лэтис! – донёсся весёлый смех сестры снаружи.

Я встала и поплелась к двери, вцепившись в куртку Кира как в спасительную тростинку.

Трактир был небольшой, всего две гостевые комнаты, хозяйская спальня, где ютилась вся семья трактирщика, да кухня с небольшим залом. Одну комнату заняли мы с Кирино, вторую Лэтис великодушно уступил Ирнэ и Талиссии, пустив Брика к себе в кибитку – та чудесно подходила для того, чтобы ночевать даже в самые лютые морозы.

Ещё вчера неуёмный бард, вызнав у Ри, что тот умел играть на гитаре, под предлогом живо скоротать время принялся разучивать со всеми танцы, сдвинув столы к стенам и освободив таким образом необходимое пространство в зале. Больше всего бесплатным урокам обрадовались дочери трактирщика, однако сейчас их голосов я разобрать не смогла – видимо, строгий родитель запретил девушкам якшаться с развязным проезжим щёголем. Он-то уедет, а ежели кто из дочурок потом в подоле принесёт?

– В этом же нет ничего сложного, Нэ. Мсье Брик, музыку, прошу! – бард хлопнул в ладоши, и зазвучали нежные переливы гитары. – И-и раз, и-и два. Три-четыре. Шаг, ладонь, реверанс, поклон. Поворот, шаг, поворот, хлопок. Шаг, поворот, два хлопка. Поклон, ладонь, реверанс. И-и встали!

Издалека наблюдать за тем, как рыжий сказитель ловко раскручивал перед собой Ирнэ, было спокойнее. Но, разумеется, Лэтис не был бы Лэтисом, если не заметил бы меня и не потащил в гущу событий, не поинтересовавшись ни о самочувствии, ни о желании оказываться в центре внимания.

– Даже Рисса способна разучить эти шаги. Бри-ик!

На зов барда музыка зазвучала быстрее – видимо, ровно в таком темпе, в котором и должна была исполняться. Лэтис подлетел ко мне в один миг и увлёк за собой, ловко перехватывая вместе с каждым шагом – то за одну руку тянул, то другой брался за талию, а то и вовсе раскручивал волчком. Сделалось одновременно смешно до странного пощипывания в носу и головокружительно, отчего накатила слабость и тошнота. Но отпускать бард не намеревался.

– …поворот, поклон и встали! Легко же, Нэ? – весело подытожил наши залихватские скачки он, даже не оглянувшись на то, как я загнанно дышала и едва держалась на ногах.

Ирнэ, впрочем, заметила и забрала меня у барда.

– Легко! Для тебя – очень легко, Лэтис. Но зря ты потащил Ириску, она ведь ещё не оправилась.

– А по мне, – задорно подмигнул Лэтис, – очень даже оправилась, вон какие грациозные движения выходят.

– Я не думаю, как надо двигаться, – рассмеялась в ответ, позволяя сестре довести меня до ближайшего стула и усадить на него, – я просто ведусь, куда ведут.

Эту чудесную истину вбил в голову ещё Санри, когда с ним пришлось разучивать хотя бы минимальное количество танцев для того, чтобы не стыдно было при дворе. Своего учителя я ещё ни разу не посрамила, а сейчас, когда тело ощущалось сродни разваренной картофелине, и подавно. Ведь, по словам Чайки, именно мягкость и податливость были важны в женских партиях.

– И я, и я хочу! – Прыгающую рядом Талиссию бард поднял на руки и охнул от неожиданности, сделав несколько поворотов вместе с ней.

– Так-с, при такой разнице в росте этот танец уже не подойдёт, – задумчиво протянул Лэтис, опуская девчушку обратно на пол, – нужно что-то более… о! Знаю. Ну-ка, мсье Брик, нам нужно что-то на четыре счёта, вроде на-на-на-на, а-а, парам-па. Такое, чтобы зажигательное и ритмичное, да?

Рыжебородый демонстративно закатил глаза, словно пытался понять, что от него хотели, но проворные пальцы уже начали перебирать струны – мотив звучал ровно так, как напел его бард.

– А теперь, сеньорита, смотрите сюда, на мои ноги. Шаг, шаг, движение бёдрами, поворот, – вместе с этим он принялся ловко крутить Талиссию перед собой. – Раз-два-три-четыре, раз-два-три… ничего-ничего, оступились, с кем не бывает. Голова ещё не кружится? Отлично. И-и… раз-два-три-четыре. А теперь дорожка из шагов! Чудесно!

Раскрасневшаяся Листик широко улыбалась, довольная тем, как легко у неё выходило двигаться. Видеть подобный задор было радостно и в чём-то даже умиротворяюще, особенно привалившись к стоявшей рядом Ирнэ, заботливо гладящей по голове. Запоздало пришло осознание, что, возможно, таких спокойных и дружных вечеров не будет ещё очень и очень долго. Может, наплевать на слабость и присоединиться? Всё равно потом буду спать беспробудно, да и на корабле не потанцуешь толком из-за постоянной качки. Разве что любимые Бриком два притопа, три прихлопа, в такт бьющимся о борта волнам.