Отсчёт. Престол

– Твоя правда, – со вздохом признала я. – И всё же лезть к тебе искать утешение после того было как-то… не знаю…

– Я всё-таки настолько плохо целуюсь? – подкравшись, мэтр несколько раз пихнул локтём в плечо, напрашиваясь на опровержение данного факта. А вдруг шутки шутками, но я его как-то задела своим пренебрежением?

– Нет! – вскрикнула я и тише повторила: – Нет. Не в этом дело.

– Тогда в чём беда? – Таши обнял за плечи и отвёл подальше от фальшборта, словно ещё опасался, что я от разговора сбегу прямиком в ледяное море. – Или считаешь, что такое должно происходить только по любви и жалеешь о просьбе? Поддалась на шёпот любопытства и теперь стыдно?

– А если так? – закусила губу.

То, как он нежно и невесомо прикасался, как проявлял участие и с какой лаской интересовался моими чувствами, заставляло ощущать успокоившуюся было тревогу. И снова – за шаг до прыжка в воду, с пустотой в груди и нервными метаниями маятника. Да я бы с демонами лучше сразилась, чем копалась в себе с такими вопросами!

– Придерживаюсь мнения, что если тебе приятно и мне приятно, остальное – не важно, – авторитетно заявил мэтр.

– То есть любовь тут не при чём, не так уж она и нужна? Лишь бы приятно было, так? – решила закрыть глаза – так было легче задавать накопившиеся вопросы. – Лишь бы человек нравился? А если вдруг нравится больше, чем кто-то один? Принято же, вроде бы, что любовь одна – и на всю жизнь. И как вообще понять, любовь ли это?

– Стой-стой! – рассмеялся Весташи и щёлкнул по носу, отчего я уставилась на него с обидой. Доверяешься ему тут, делишься, а он! – Не всё сразу, Ириска. Такие вещи надо по порядку.

– Я… я хотела поговорить об этом с Ирнэ… и… и не могу… просто взять и… оно не получается по порядку…

– Прости, не хотел задевать эту рану. Иди сюда. Слёзы сейчас – нормально. Киру я ничего не скажу, так что…

– Не собиралась я плакаться тебе, – успокоившись, ткнулась лбом в его плечо. – Я буду верить, что всё решится, что найдётся выход. Но с кем говорить про то, чего я не понимаю?

– А я чем плох?

Не сразу нашлась, что отвечать на такое заявление. Пока тёплое дыхание шевелило волосы на моей макушке, судорожно перебирала варианта, пока не пришла к выводу, что раз уж ему тоже приятно, а не только мне, понятное дело, какие мои желания его будут заботить. Нет, я всё-таки верила ему, не сомневалась. А если ошиблась, так ведь не одна же, за того же Брика спрятаться могла. Или за Кира. Уж он-то точно не упустит повод поворчать на мэтра и надавать ему по шее.

– Ты, – ткнула его пальцем в грудь и вскинула голову, – заинтересованное лицо. Я знаю, как ты целоваться любишь. Ула мне всё про тебя рассказала!

– Вот она… предательница! – ничуть не расстроившись, расхохотался Весташи. – Небось ещё и про мои похождения в Аметистовый квартал тебе наплела?

– Так ты и туда мотался?! – ахнула я. – Ещё и гордишья тем, чему там научился, да?

Не моё дело, куда и зачем он ходил, но прекращать спектакль не собиралась. Не мне ему морали читать, в конце концов. Во-первых, доподлинно я ничего не знала, доказательств не было. Во-вторых, кем я ему приходилась? Младшим товарищем по гильдии? Так гильдии больше и не было. Кем-то вроде сестры? Тогда странно, что поцеловал так легко. Дружеская связь между нами точно была, в этом не сомневалась, а насчёт остального… настолько ли мне нужен был какой-то определённый статус? А если между девушкой и парнем не дружба и не брак, как это назвать? И как определять, что вот – дружба, а вот – уже что-то большее? Как люди понимали, что влюблены? Ведь скучать можно и по другу, от которого никаких поцелуев или чего-то там ещё не ждёшь.

Если всё свести к «тебе приятно, мне приятно, остальное – не важно», получалось очень просто. Но почему одним людям было важно, что возлюбленный – один-единственный, и вместе с тем для кого-то поцелуй был не чем-то сокровенным, а лишь способом проявить симпатию? И мне самой – как? Совсем не понимала.

– А тебе всё-таки не понравилось? – выждав немного, спросил Весташи.

– Да что ты заладил! Понравилось – не понравилось, плохо целуешься – не плохо, какая разница?! – вопрос очень некстати сбил с хода мыслей, и я почувствовала небывалую досаду.

– Для меня – большая, – он сделался серьёзным. – Я же не просто так говорил про то, что должно быть приятно. Первый опыт, знаешь ли, очень важен. Вдруг я сделал что-то не так, и ты теперь никого целовать не захочешь вообще, думая, что это мерзко и противно?

Вовремя прикусила язык и не ляпнула, что с первым опытом мне уже не повезло, но вот со вторым – очень даже. Ну и как ему об Ольхо рассказывать, если он тогда точно расстроится и будет думать невесть что? Насчёт себя он переживал, сомневался, был не уверен – всё ли так, всё ли в порядке. Вобьёт ещё в голову, что воспоминания эти травмирующие для меня, что целоваться совсем не хочу… а я хотела! И про мерзкого Ольхо почти забыла, в памяти куда отчётливее мелькали обжигающие ладони на спине и то желание вытнуться, встать на цыпочки, вжаться, не отпускать.

Пустота из груди плавно скользнула вниз, к животу, и ноги неожиданно сделались ватными.

– Целоваться можно не по любви, – не заметив моего поведения, Таши воодушевлённо продолжил свою речь. – Да и вообще, всё остальное тоже делать можно не по любви, а просто потому, что хочется. Или любить можно больше, чем одного человека, причём одинаково сильно.

– То есть ты всех любишь? – захихикала я.

– Можно сказать и так, – подавившись воздухом, Таши всё-таки рассмеялся. – Шучу, шучу! Мне достаточно симпатии для такого, если ты об этом, не обязательно должно быть сильное чувство. Приятный человек, располагающая обстановка, так почему бы и нет? У тебя, конечно, опыта не так много, ты ведь про поцелуи в книжках только читала, да? Может, ещё немного чужих рассказов и чужого мнения, от Ларице что-то слышала или видела, как родители целуются. Но ты не должна думать, что у всех одинаковое мнение на этот счёт.

– И что делать?

– Пробовать, прислушиваться к себе, не стыдиться своих желаний.

И ведь знала, что он, как заинтересованное лицо, станет склонять в определённую сторону. Против, конечно, не была, но становилось смешно до икоты – сидя в своих Штольнях и тайно вздыхая об увиденном на рыночной площади мальчишке, в которого, как мне тогда казалось, я была влюблена, и представить не могла, что через несколько лет буду стоять на палубе и обниматься с обворожительным мужчиной, считающим, что для поцелуев достаточно симпатии. Какая там любовь, какие возвышенные чувства! Приятно – и ладно, и достаточно.

– На всё у тебя ответы есть, – проворчала я, исподтишка взглянув на него.

Таши поймал мой взгляд и подмигнул.

– Конечно. Я же уже большой мальчик, я знаю, чего хочу и как.

– А у тебя ко мне – просто симпатия? – всё-таки решила уточнить я, раз уж сказали не стыдиться.

– Не знаю, – честно ответил мэтр. – Ещё не разобрался. Так что вряд ли «просто», даже если симпатия.

Сглотнула и неуверенно зацепилась пальцами за ворот его куртки.

– Когда разберёшься, ты же скажешь, да?

– Обязательно. И вопрос, судя по всему, взаимный, так что тебе тоже придётся рассказать, как разберёшься, – шепнул он и наклонился. – Так что, можно?

– Можно, – краснея, выдохнула я.

– Отлично! Я как раз придумал такую игру!..

От возмущения чуть было не взвыла.

– Дразниться решил?! – прошипела и дотянулась до его уха, но дёргать не стала – мало ли, что он там выдумал, может, тороплюсь с обидами и выводами.

Весташи перехватил мою ладонь и аккуратно, палец за пальцем, стал целовать.

– Ни в коем случае! Небольшое развлечение, и только. Заодно потренируемся. Кто первый заберётся на мачту, тот и целует другого.

– Беспроигрышная затея какая-то, – как зачарованная глазела на Таши, отчего-то и не вздумав краснеть, хотя где-то в глубине чуть ли не пищала от того, что он делал.

– О нет, разница в том, ты целуешь или тебя, невообразимая. Ты поймёшь, со временем. Так что, согласна?

Прежде чем успела что-либо ответить, увидела поднявшегося на палубу Кирино. Стыдливо выдернув ладонь из рук Таши, я спустя несколько мгновений испытала укол совести уже по отношению к нему и прижалась, ткнувшись носом в грудь. Боги с тем, что подумает Кир и что будет говорить. Всё-таки обидеть мэтра боялась сильнее, чем слышать и так не перестававшего ворчать хмыря.

– Ки-ирочка, – счастливо протянул Весташи, будто совершил очередную шалость, которую старательно пытался не показывать побратиму. – А ты чего не отдыхаешь?

– Ревёт? – холодно поинтересовался он и бесцеремонно ткнул меня в макушку. – Опять нянькой работаешь?

– А вот и не реву! – выпалила я, наконец осмелившись поднять голову и высунуть кончик языка. – И не думала реветь! А если и вздумаю – к тебе приду надоедать!

– И приходи, – зафыркал Кирино, пряча улыбку, – я тебя тогда делом займу, сразу расхочется слёзы пускать.

– Каким делом? – осторожно спросила я.

– Полезным, – важно заявил он, а потом внезапно потянул за косу, прочь от Таши. – Вот прямо сейчас и займу.

– А меня, меня можно тоже им занять? – увязался следом мэтр, и не думая выпускать из объятий. – Вдруг и я реветь хочу. Просто не говорил об этом, да. Ой, так реветь хочется, сил больше нет терпеть!..

Не смогла сдержать смех, особенно когда лицо Кира удивлённо вытянулось. Что делать с плачущим Весташи, он, видимо, совсем не знал.