Под созвездием Падшего Ангела

Глава 14. Секреты высшего света

Эйра решительно сжала зубы. Пришел час, когда нужно забыть о венценосном любовнике. Выкинуть его из своей головы и из жизни.

«Не надо мне думать о Кайле, не надо. Максимум на что можно рассчитывать с ним, это стать фавориткой. Столица, постель наследного принца, зависть соперниц, отставка, когда он взойдет на престол. Нужно ли мне все это?»

Сейчас рядом был человек, кто мог сделать Эйру счастливой. Наследник не посмеет к ней приблизиться, если она понесет ребенка от Родерика. Порочная связь оборвется сама по себе.

– Я хочу тебя, Род, – Эйра поднялась на колени. Повела ладонью по его ноге вверх, но он убрал ее руку. – Почему у нас так все сложно? Почему ты перестал желать меня?

– Мы изменились, Эйра. Детство давно кончилось, – он залпом осушил свой фужер.

– Ты меня не любишь, я знаю, но моей любви хватит на двоих. Нас объединит ребенок. Мне уже пора стать матерью.

Поставив пустой фужер на стол, Родерик наклонился к Эйре, провел большим пальцем по ее губам, размазывая помаду.

– Мне жаль, Эйра. Очень жаль, но у нас ничего не получится. Я не смогу пересилить себя.

– У тебя есть другая?! – она взвилась. Глаза полыхали огнем ненависти к той, что посмела перейти дорогу. – Кто она?!

– Она еще не знает, что я ее люблю. Но рядом с ней у меня останавливается сердце.

У Эйры мелькнула мысль, что возлюбленной Рода может быть та девчонка из коморки, но разве можно променять ее, хозяйку Громкого ущелья, на мышь? У мыши на руке браслет Кайла, а Род никогда не тронет того, что принадлежит брату. Или тронет? Ведь Кайл тронул.

Боги, как же она запуталась! Такого не может быть! Род бы не отказался от нее ради заложницы! Нет, определенно он влюбился в кого–то из королевского двора, ведь Родерик именно там проходил лечение, после того, как едва не утонул в грязи на безымянном острове.

– Она из столицы? Леди Удвин? Фероль? Миесса? Я знаю, ты спал с Миессой.

– Эйра, остановись. Я тоже знаю, что ты спишь с Кайлом.

Она задохнулась от ужаса, но смогла взять себя в руки.

– Целых два года ты не дотрагивался до меня, два чертовых года! И что мне прикажешь делать? Сидеть и ждать, когда ты смилостивишься?

– Хорошо, что ты не ждала, Эйра. Я не злюсь на тебя за брата. Не имею права. У каждого из нас свои пристрастия и пороки.

– Почему именно сегодня ты решил уйти от меня? Почему давал надежду?

– Прости, я виноват. Но я только сейчас понял, чего хочу на самом деле.

– Но твой отец? Как король отнесется к тому, что ты разрываешь помолвку?

– Он может отлучить меня от двора. Но я туда и не рвусь, меня вполне устраивает Орлиное гнездо.

– А ее? Ее устроит захолустье после столицы?

– Я еще не спрашивал, – Родерик, говоря о «ней» так тепло улыбнулся, что Эйра схватилась рукой за кресло. Ее качнуло. Она увидела, что ее бывший жених на самом деле влюблен. Как мальчишка.

– Спокойной ночи, Род, – произнесла она не своим голосом. В груди все сжалось и мешало дышать.

– И тебе, Эйра.

Родерик проводил хозяйку замка долгим взглядом. На его лице не осталось и следа от приветливой улыбки. Эйра не та женщина, которая легко отпускает от себя любовников. Давно могла сказать Кайлу прощай, но все тянула. Хорошо, что случай помог понять, что его невеста не так чиста, как давала ему знать.

Почти два года назад, как раз тогда, когда он почувствовал, что влюблен в девчонку Варандак, Родерик кинулся в Громкое ущелье. Он должен был понять, имеет ли право любить другую, если у него есть преданная невеста. Которая отдалась ему, зная, что они поженятся. Которая принимала его семя, но терпеливо ждала свадьбу, чтобы ни у кого не появилось сомнения, что она родила дитя от любимого Родерика. Ее любовь и держала его на привязи. И как бы он ни желал изменить свою жизнь, никогда не сделал бы шаг первым. Эйра слишком многим пожертвовала. Невинностью, годами ожидания, невозможностью без его одобрения сделаться матерью.

В ту ночь Родерик приземлился не на башне, как обычно делал, когда прилетал в Громкое ущелье. Вопреки своим правилам дать Эйре время прихорошиться, пока он идет по длинным переходам, принц опустился на ее балконе. Обуреваемый сомнениями, стоит ли говорить напрямую, что влюбился в другую, он не сразу вошел в спальню. А услышав голос Эйры, которая с кем–то разговаривала, решил переждать. Пусть сначала отпустит слугу.

Но возглас «О, Кайл!» и последующие характерные звуки плотской любви, заставили оцепенеть. Еще не веря собственным ушам, Родерик тронул рукой занавеску. Не верить глазам основания не было. Множество свечей хорошо освещали сцену, на которой творился акт телесного единения. Его невеста сидела верхом на его брате, чьи ноги и руки были привязаны лентами к столбикам кровати. Глаза Кайла были закрыты. Наездница так лихо скакала, откинув шикарную гриву назад, что очень быстро оба достигли пика. Тогда Эйра упала на грудь Кайла, и оба обессиленно замерли. Теперь тишину нарушало лишь тяжелое дыхание любовников, что было после такой бешенной скачки не мудрено.

Родерик свечой взмыл в небо. Летел, сам не зная куда. Оказавшись у заснеженного пика и поняв, что мчался в обратную сторону от дома, сложил крылья и начал падать.

У самых скал вспомнил девчонку, что стреляла из лука в чучело, так похожее на него.

«Если я умру, она перестанет меня ненавидеть и ей не в кого будет стрелять», – дурацкие мысли отрезвили. А дорога к границе окончательно выбила из сил. Но он не полетел в Орлиное гнездо. Сел на крышу одного из зданий замка Варандак, откуда мог наблюдать за окнами чистой девочки Джас.

Умаяв себя до смерти, он так и заснул, держась за печную трубу, а утром едва не разбился, скатившись с крыши. Искупавшись в Безумной Бесси, пешком поперся в Орлиной гнездо, попутно запретив себе думать об увиденном в Громком ущелье. Родерик намотал себе на ус, что никому не следует доверять. Ни подруге детства, ни брату.

Поэтому, когда случайно услышал от лорда Вайрида, что тот по приказу Кайла более полугода назад доставил заложницу в Громкое ущелье, то сразу решил проверить, какая из сестер попала в плен. Здоровяк называл имя Гристель, но Род не поверил. У него были к тому основания: Вайрид назвал одну важную деталь, которая все и определила. Он утверждал, что часть пути вез Гристель в белой карете.

Родерик уже знал, что накануне нападения гордевирцев на мышей младшая дочь лорда Долин покинула отчий дом и направилась в сторону столицы. Она выехала за ворота замка как раз в белой карете. Позже один из пленных монахов разжевал ему, что означает белый цвет – Джастину увезли храмовики, чтобы отнять у нее рано появившийся дар и сделать из прекрасной юной леди пустышку. Дерик потому и рвался в Неркаль, чтобы найти тот чертов храм и забрать ее. Пусть даже лишенной дара. Такие пустышки, как он слышал, никому не нужны. А ему Джас нужна. Очень нужна.

Королевские войска Лереи стояли насмерть, и выбившиеся из сил воины отряда Родерика никак не могли взять в толк, почему он так рвался захватить столицу, если гордевирцы уже вернули себе исконные земли. Долины, считай, захвачены, кроме той небольшой крепости, что еще сопротивлялась. Но и ее ждал скорый конец. У принца Кайла, как он трубил везде, была в плену заложница. В его руки попала Гристель – наследница лорда Варандак. Отец не захочет лишиться последней дочери, так как старшая мертва, а младшая, став пустышкой, сгинула.

Какова же была радость, когда Родерик узнал в борющейся с управляющим служанке Джастину. Его девочка не дала себя в обиду. А он завершил начатое ею – подлец получил сполна. Дерик с наслаждением расцепил пальцы, которыми держал за шкирку крысу. Слышать предсмертный крик не позволил водопад, но в том, что тварь захлебнулась в его грохочущих водах, он убедился. Теперь оставалось только поговорить с Эйрой, чтобы стать свободным. Родерик собирался увезти и спрятать Джастину. Пусть его брат бесится и называет его предателем – ему есть за что отблагодарить тайных любовников. Но поведение Эйры при прощании на ночь смутило Дерика. Она явно что–то задумала. И гнев ее мог быть направлен на служанку, которую он защитил. Его бывшая невеста не входила в разряд дур и могла разглядеть его интерес к «Грис».

Родерик пошел в отведенную ему комнату, нарочито громко шаркая ногами. Делал вид, что устал, изрядно выпил и тратит последние силы, чтобы добраться до постели. Дверь закрыл изнутри. Повозившись с кувшином для умывания, разделся и лег. И вызвал свой морок.

Да, купание в грязи на безымянном острове не прошло даром. Магические способности Родерика резко увеличились. Две недели болезни, когда он был на грани жизни и смерти, сделали его обладателем нескольких уникальных даров. То, что он, как и Джастина, способен блуждать мороком, он обнаружил в королевском дворце, куда его отвезли на лечение.

***

– Лекаря, лекаря! – услышал он среди ночи и понял, что отцу опять плохо. Топот ног, возбужденные голоса заставили и подняться. Дерик пошел следом за слугами, которые тащили огромную лохань. Королю становилось немного легче, когда его помещали в горячую воду.

Отец был бледен, по его лицу струился пот, он стонал от боли. Сколько не собирали лекарей, никто не мог понять, откуда берутся эти приступы, но они с каждым разом становились все продолжительнее. Как и писал Кайл в письмах, правитель Гордевира уже не вставал с постели.

Чтобы не мешать суетящимся слугам, Родерик отошел в угол. Помочь он все равно не мог, поэтому, чтобы занимать как можно меньше места, оперся спиной о стену и принялся ждать, когда отцу полегчает. Дерику показалось, что он заснул, так как стена за ним вдруг сделалась мягкой, и он вывалился в соседнюю комнату. Суматошно поднявшись на ноги, он склонил в извинении голову перед сидящими за столом женщинами.

– Прошу прощения, – пробормотал он, не понимая, почему на него не обращают внимания. – Мне неловко, но я не понимаю, как сюда попал.

Родерик оглянулся на стену, но она была совершенно цела. В том месте, где он вывалился стояло бюро, но с него не упала ни одна бумага. Даже перо, воткнутое в чернильницу, не пошатывалось, как это должно было быть, если бы его задели.

– Что здесь происходит? – он вновь обратился к женщинам, которые взялись за руки, закрыли глаза и начали шептать. В центре стола чадила черная свеча. По мере того, как шепот становился громче, огонь на свече становился все выше, а из соседнего помещения все громче кричал отец.

– Ведьмы! – догадался Родерик, узнав в одной из колдуний фрейлину старого короля.

Ее не убрали из дворца только потому, что она принесла клятву верности Айверу–старшему. Король был тогда не настолько дряхл, чтобы не оценить богатство, прячущееся за вырезом платья. Мать Родерика давно почила, и возле отца всегда вилась пара любовниц. Больше для доказательства, что он еще мужчина, чем для использования женских тел по назначению.

Но Лэйла преуспела в соблазнении короля, и Кайл ничего не мог поделать, когда отец приказал разместить фаворитку рядом с его покоями. Она быстро выжила прочих претенденток на королевское сердце. А теперь и его сживала со свету.