Под созвездием Падшего Ангела

Постепенно дворец заполнялся доверенными лицами. Кухней заправляла та самая повариха, что служила Эйре. В первый же день работы она попросила о встрече с невестой короля. Джас прослезилась, когда женщина принесла ей связанное из бараньей шерсти одеяло.

– Вы забыли мой подарок, когда бежали из Громкого ущелья.

Джастина просто обняла повариху.

Вспомнилась и пышная свадьба, на которой, казалось, собрался весь мир. На Джас было золотое платье и положенные невесте орла крылья из воздушной ткани. Они сверкали и трепетали от любого движения.

Джас полчаса крутилась перед зеркалом, пораженная мастерством портных.

– Это магия, милая. Крылья передаются от королевы–матери невестке. В последний раз в них выходила замуж моя мама. А однажды их наденет наша дочь или невеста сына.

К храму они ехали в открытой карете. Король крыльями обнимал свою юную невесту. А она рделась то ли от смущения, то ли от счастья.

«Конечно же от счастья»», – Джас улыбнулась своим мыслям. Она помнила, как взметнулся огонь в чаше богов, благословляя брак орла и мыши. Брачные браслеты скрепили их союз. Стойкая леди Варандак плакала. Конечно же тоже от счастья.

– Мама, скоро мы с тобой встретимся, – прошептала Джас и приложила руку к животу. Ребенок шевельнулся, и Тине показалось, что это не горная дорога качнула карету, а ее малыш. В небе продолжали визжать от восторга две ее старшие дочери.

***

На парадной лестнице дорогих гостей встречал наместник Долин лорд Хельгерт с сыном. Тринадцатилетний подросток краснел от удовольствия, когда его приветствовали короли и королевы. Он уже знал, что его родным отцом был лорд Варандак, и не удивлялся, что практически все прибывшие в замок гости так или иначе являлись ему родственниками.

– А где мама? – Джас расцеловала Хельга в обе щеки, для чего тому пришлось наклониться. С годами он сделался во всех смыслах крупной фигурой. В свободное от государственной службы время он продолжал «играть» молотом в своей кузнице, а от того сильно раздался в плечах и одними руками мог скрутить разъяренного быка. Вопреки принятым устоям знати, косу резать не захотел, но теперь его голову венчал не простой обруч, а украшенный драгоценными камнями. На вопрос Джастины о матери Хельгерт показал глазами на здание, высящееся за его спиной.

Леди Варандак все реже покидала личные покои. Возраст брал свое. Но она с нетерпением ждала внуков на балконе, примыкающем к ее комнатам. Дети с криками кинулись вверх по ступеням, увидев, что она машет им платком. Знали, что бабушка к их приезду расстарается с подарками. Няньки едва поспевали за шустрыми принцессами семи и пяти лет.

Отстроенный заново замок мало напоминал предыдущий – приземистый и темный. Высокие стрельчатые окна, цветная мозаика стекол, изящные арки и устремленные в небо шпили делали его воздушным и нарядным. В Долинах отпала необходимость строить здания, предназначающиеся для обороны. На землях птах и мышей воцарился мир.

Джастина поднялась к матери, уже зная, что вся женская половина семьи Варандак собралась там. У них есть время пообщаться, пока мужья обсуждают важные государственные дела. Каждого из правителей волновал вопрос, как защитить свою страну, когда ее покинет магия. Уже сейчас следовало учиться жить без нее. Родерик приехал с предложением создать союз трех дружественных государств. Вместе проще противостоять силам извне.

– Тина! – мама, сидя в кресле, протянула к дочери руки.

Джас крепко обняла ее, чувствуя прячущиеся под шалью хрупкие плечи. Леди Варандак еще не было шестидесяти, но тяжкие испытания и силы, потраченные на восстановление Долин, взяли свое – ее волосы из белокурых сделались седыми. Как же Джастина жалела, что утратила способность исцелять! Хотя любовь к людям по–прежнему переполняла ее, дар давно иссяк. Видимо, боги даровали его для помощи пострадавшим от нападения мертвецов. Свечение под ладонью с каждым днем случалось все реже, пока вовсе не исчезло.

С Грис родственные объятия были более сдержанными. Впрочем, как всегда. Разлад наступил после той безобразной ссоры, когда сестре, собравшейся в Орлиное гнездо к Кайлу, было объяснено, что брак с ним невозможен, поскольку «жених» являлся ей братом по отцу.

– Вы врете! Вы все врете! – кричала Грис, отталкивая мать, закрывшую дверь своим телом. – Я выйду за него замуж! Он обещал! Я принесу ему Долины, а он подарит мне Гордевир!

Хорошо, что Родерик успел рассказать леди Варандак, что ее супруг оставил еще одного бастарда. К чести Кайла, тот, как и обещал, отказался от Долин и трона Гордевира.

– Принц сделал предложение царевне Севера. Забудь Кайла! Он не тот, кто тебе нужен, – Джас устала быть дипломатичной, Грис не хотела понимать. – Он, в конце концов, одной с тобой крови!

Признание матери, что та намеренно отдала Долины и брачные браслеты Варандак сыну Хельгерта, который тоже оказался бастардом отца, добили Гристель.

Ночью она сбежала в Орлиное гнездо, но Кайла там не нашла. Тот уже отбыл в столицу готовиться к похоронам короля Айвера. Родерик, посланный привести Гристель назад, нашел ее в постели лорда Вайрида. Скандал был замят, здоровяк сделал предложение, и средняя дочь леди Варандак через месяц вышла замуж за наместника приграничья. На свою свадьбу она категорически отказалась звать кого–либо из родни.

Джас до сих пор думала, что лорд Вайрид был выбран в мужья только потому, что стал хозяином Орлиного гнезда. После постельных приключений Гристель в осажденном Лазбуре дорога в королевский двор Лереи была ей закрыта. Люди надолго запоминают проступки, пусть даже сделанные из отчаяния и в тяжелые военные времена. Слухи о любовных подвигах дочери лорда Варандак довольно быстро дошли до столицы, и надеяться на предложение руки и сердца какого–либо лерейского вельможи ей не следовало.

Не в пример Гристель, супруга Кайла – северная царевна, хоть и не отличалась красотой, была человеком душевным. Рядом с ней Джастина чувствовала себя тепло, словно Варя, а не Грис была ей сестрой. Высокая, широкобедрая, сильная как телом, так и духом, с буйной, трудно поддающейся расческе гривой черных волос, она как никто другой подходила своему супругу. Когда они смотрели друг на друга, казалось, летят искры. Кайл намеренно отказался избавляться от шрамов на лице, и эта парочка больше напоминала опаленных солнцем пиратов, чем царственную чету. Пусть Грис уверяла всех вокруг, что Кайл женился на царевне только из–за богатого приданого, Джастина видела, что между супругами была страстная любовь. Девять лет, как свершился их брак, а они до сих пор горели. Тина не раз заставала их целующимися. Кайл, находясь рядом с супругой, не мог не прикасаться к ней. Она отвечала ему задорной улыбкой, отчего ее лицо преображалось, становилось красивым и начинало светиться от счастья. Джас навсегда усвоила, что не приятные черты делают человека привлекательным, а внутренний огонь.

Каждая семья за прошедшие годы обзавелась детьми. У Кайла и Вари было двое озорных мальчишек, за которыми нужен был глаз да глаз. У Гристель – девятилетняя дочка, которая все время находилась под опекой отца. В их доме Вайрид был и папой, и мамой, поскольку жена оказалась девицей нервной и не способной найти общий язык с собственной дочерью. Вайрид баловал одну и держал в кулаке другу. Нетрудно было догадаться, кому досталась его любовь.

Если бы не темные волосы девочки, то можно было подумать, что юная леди Вайрид старшая дочь Джастины – до того она была похожа на свою тетю. И фигурой, и темпераментом. Она ничего не боялась и смело сигала с обрыва в реку. Даже Безумная Бесси покорилась ей с первого раза.

– Мама, а Хельгерт еще не надумал жениться? – Джас желала другу счастья, и ее беспокоило, что тот так и не нашел спутницу.

– Нет. Говорит, что его невеста еще не родилась.

– Как, не родилась? А я? – вдруг подала голос дочь Вайрида. Гристель цыкнула на нее, но девочка упрямо тряхнула кудрями. – Я вырасту, и мы поженимся.

– А жених–то об этом знает? – с улыбкой спросила Варя.

– Нет, – у девочки загорелись щеки. Совсем так, как когда–то горели щеки у Джастины. – Но я обязательно скажу. Когда только немножко повзрослею.

– Боюсь, не успеешь, – Грис глядела на дочь с усмешкой, но ее глаза оставались холодными. – Пока ты повзрослеешь, его уведут. Такими женихами только дуры разбрасываются.

– А я подожду, – никто не ожидал, что в комнате появится Хельгерт. Он подмигнул девчонке, которая покраснела до кончиков ушей. – Куда мне торопиться? Вся жизнь впереди. Отдашь за меня дочь, а, Вайрид? – обратился он к вошедшему следом отцу.

– По рукам? – тот тут же протянул ладонь, ловя наместника Долин за язык.

– Почему бы и нет? – под общий смех мужчины скрепили договор рукопожатием. А девятилетняя невеста побежала играть со своими кузинами в скакалки.

Джас вышла на балкон, где вскоре к ней присоединился Родерик. Он обнял жену за раздавшуюся талию и притянул к себе. Распустил крылья, ограждая от холодных порывов ветра.

– Люблю Долины, – сказала она, вдыхая аромат свежескошенной травы.

– И я люблю. Они подарили мне тебя. Как сейчас вижу тоненькую фигуру на утесе над Безумной Бесси.

– Уже далеко не тоненькая, – Тина положила руку на живот.

– Зато грудь выросла. Я помню, как ты переживала, – зная, что его шалость никто не увидит, Родерик сунул ладонь в вырез платья и погладил тугое полушарие. Джас покраснела. – Знаешь, я боялся, что однажды ты сорвешься, и река поглотит тебя. Все время готовился спасать.

– Мой благородный рыцарь, – Джас огладила лицо мужа влюбленным взглядом. – Зря боялся. Бесси не такая. Мы с рекой давно заключили союз. Она не трогает меня, а я не трогаю ее. Забыл? Здесь всякий знает, что со мной лучше дружить.

Родерик рассмеялся.

Внизу на площади играли дети, их звонкие голоса подхватывало эхо и далеко разносило. Отбил полдень колокол в деревенском храме. Взлетели в небо вспугнутые птицы. У Джас на глазах выступили слезы. В ее душе царили мир и покой.

Конец