Под созвездием Падшего Ангела

Глава 24. Все в сборе

Работали до темна, лазили по развалинам, рискуя переломать ноги, но так и не выяснили, что такое тьма, и есть ли на рисунке женщина, сражающаяся бок о бок с несущим пламя или, наоборот, восставшая против него.

– Будем надеяться, что твой щит отражает магию, а не заковывает войско прекраснокрылых хрустальным колпаком, чтобы они все передохли, – произнес Родерик. – В предании четко говориться, что мы союзники, а не враги. Мне больше интересно найти, что прячется за тьмой. В тебе я уверен.

– Напрасно, – буркнула Джас. – Я не забыла ночь, когда ты воспользовался моим невменяемым состоянием. Вдруг и та женщина заимела зуб на своего ветреного союзника и в самый ответственный момент переметнулась на сторону врага?

– А если скажу, что я вовсе не ветреник, а ты еще девственница, тебя это успокоит? – бровь Родерика красиво выгнулась. Джас захотелось провести по ней пальцем.

– Мне нужны доказательства, что ты не врешь, – ляпнула она, не подумав.

– Ну–у–у–у, – протянул принц, не скрывая коварную улыбку, – я знаю один способ, как это можно проверить. Согласен провести эксперимент сегодня же ночью, чтобы ты была уверена, что мстить мне не за что.

– Отложим проверку. Я еще не готова, – Джас подтянула штаны – в животе урчало от голода. – Пора домой.

– Мы могли бы перекусить в «Спелом колосе», но, боюсь, второго пришествия пажа он не выдержит.

– Хватит издеваться, я и так сгораю от стыда.

Трактир опять обошли стороной. Он горел огнями и гремел музыкой. Как обычно фривольной. Джас поморщилась, вспомнив неприличную песню Одди.

Дорога была пустынна до самого кладбища. Удивила появившаяся впереди скрипучая телега. Она еле тащилась, вязнув в глубоком снеге. Было слышно, как плачет ребенок.

– Странно, куда это они? – Джас дернула за рукав Родерика. – За кладбищем нет жилищ, там только лес.

– Кто–то из своих, кто знает о нашем доме?

Джас было приятно слышать, что принц назвал потайное жилище «нашим», но сейчас ее больше тревожили непрошенные гости. Уже можно было различить, что в телеге ехало трое: женщина с хнычущим на руках ребенком и мужчина на козлах, что беспрестанно оглядывался. Он тоже заметил, что за ними следуют люди. И ему определенно это не нравилось. Даже остановил телегу, делая вид, что надо проверить увязшее колесо. Женщина быстро перебралась на другую сторону, а ее попутчик вышел вперед, закрывая своих спиной. В его руке блеснуло в лучах луны копье.

– Помощь нужна? – выкрикнул принц, останавливаясь на безопасном расстоянии.

– Нет, сами справимся, – ответил мужчина, отличающийся крепким телосложением. Он был высок и широк в плечах. Забросил толстую косу за спину, чтобы не мешала.

– Куда путь держите? – спросила Джас, стараясь, чтобы ее голос не дрожал. Она, несмотря на предостережение Родерика, продолжала идти вперед.

– Да здесь недалеко, – ответил мужчина. Его копье неожиданно упало в снег. Он уже понял, почему маленькая женщина, одетая как мальчишка, кинулась к нему навстречу. Раскинул руки и громко рассмеялся. – Ящерка!!!

Джастина прыгнула на шею Хельгерту. Расцеловала его лицо, счастливая уже от того, что кузнец жив. И уже потом, когда подошел Родерик, поняла, как ее поступок выглядит со стороны.

– Это тот самый Хельг! – радостно объявила она, не выпуская руку кузнеца.

– Друг детства, который однажды подстрелил меня? Должник? – Джас не могла видеть, но ясно представляла, как в этот момент сузились глаза у Родерика.

– Да, Хельг, познакомься, – промямлила она. – Это Его Высочество принц Родерик Айвер, мой… союзник.

– Союзник, значит? – Родерик явно задрал бровь. Джас бросило в жар. Она боялась, что сейчас ее поправят, заявив на нее, как на свою женщину, права.

– Союзник, значит? – с той же интонацией произнес Хельг и вытащил свою ладонь из пальцев Джас. – И давно у нас птахи ходят в союзниках?

Он сделал шаг вперед, выпятив грудь. Принц сделал то же самое. Они смотрели на друг друга в упор. Рука принца легла на кинжал, кузнец же, отставив в сторону ногу, пошурудил ею в снегу и подвинул ближе копье.

– Тина отойди, – в один голос произнесли оба защитника.

– Тина? – из телеги выбралась женщина. Ребенок, которого она оставила, заплакал еще громче. Джас закусила губу, понимая, что ей сейчас будет драть лохмы супруга кузнеца. Но та неожиданно закричала: – Сестра! Джас, миленькая! Ты жива!

– Грис?! Гристель!

Сестры обнялись и заплакали от накативших чувств. Мужчины, так и не сцепившись в схватке, разошлись. Хельгерт пошел к ребенку, который звал отца, Родерик взял под уздцы беспокойную лошадь.

– Откуда ты здесь? Тебя же увезли монахи? – сестра стирала пальцами слезы, льющиеся из глаз младшей.

– Меня спас Родерик, – решила сократить длинную историю Джастина. – Мы с ним теперь неразлучны. Даже спим вместе.

Свое нужно отстаивать.

Сестра скривила лицо – ночное светило напустило теней, отчего маска показалась Джас устрашающей. «Во всем виноват лишь лунный свет», – так рассудила она, не веря, что Грис осталась прежней и сердится за признание.

– А ты как здесь оказалась? Да еще и с Хельгертом? А где его жена?

– Слишком много вопросов, – отрезала Грис, поворачиваясь к сестре спиной. – Мы устали от долгой дороги. Пора бы ей кончиться.

Джас вздохнула. Война и несчастья не изменили Гристель.

Леди Варандак, заслышав скрип телеги, выскочила наружу. Старый слуга вынес лампу и поднял ее над головой, чтобы разобраться, кто еще пожаловал. На чужих не думали, узнав условный знак, о котором договорились заранее – Джас предупредила голосом пичужки. Когда–то ее этому обучил Хельгерт. Слишком многое ее связывало с сыном кузнеца, чтобы однажды отказаться от дружбы с ним.

Гристель кинулась к матери. Та оплела ее руками, расцеловала и только потом повела в дом, беспрестанно что–то говоря.

Хельгерт передал вновь расплакавшегося ребенка Джас, а сам принялся разгружать телегу. Знал, куда ехал, поэтому запася провизией. Старик указывал, куда таскать мешки. Родерика не просили помочь, но он сам включился – распряг лошадь и повел ее туда, где уже стояли другие. Надо было обтереть кобылу с дороги, задать ей корма и воды.

Мама растерялась, когда увидела на руках Джас ребенка.

– Откуда это чудо? – спросила она, не подозревая, что видит младшего сына лорда Варандак.

– Это сын Хельгерта. Все время хнычет, – Грис раздевалась. Она с ненавистью скидывала с себя вещи, в которых изображала простолюдинку. – Хельга бросила жена, загуляла с прекраснокрылыми. Зачем ей какой–то кузнец, когда вокруг нее вьются красавцы–птахи. Шалава.

А Джас поняла поступок дочери старосты совсем по–другому. Хельгерта она никогда не любила, а ребенок был гарантией безбедной жизни. Малыш перестал быть таковым, как только хозяин Долин потерял власть. Если жизнь построена на одной лишь корысти, то человек будет искать деньги, а не отношения. Хельг никогда не оставил бы малыша, хотя знал, что тот чужой по крови. Для него всегда чувства были на первом месте. Большое сердце порождает большие поступки.

Джастина вздохнула и пошла на кухню. Мальчика нужно было умыть и накормить. Она позаботится о нем.

Пока малыш ел, она всматривалась в его черты. Переживала, что сходство с лордом Варандак заметит и мать. Гристель молчала, а Джас не решилась расспрашивать. Если сестра не догадывалась, чьего отпрыска привезла маме, то вопросы могут навести на мысль.

– Я так поняла, что Хельгерт останется с нами, – леди Варандак вошла на кухню. Бросила недовольный взгляд на засыпающего на руках Джас малыша.

– А куда ему идти с ребенком? – пожала плечами Грис. – К отцу? Мать–то приехала погостить в Дубы как раз накануне нападения птах. Сгорела в доме старосты, когда деревню подожгли прекраснокрылые. Едва успела мальчишку выбросить из окна. Хельг прибежал из кузницы, когда уже вовсю полыхало.

Джас вспомнила, что Хельгерт не жил в доме старосты. Уйдя от жены, ночевал в кузнице, вот и не успел помочь. Теперь стало понятно, почему бежал с копьем, желая смерти лорду Вайриду. Хельгом двигала ненависть. И понятно его отношение к Родерику: птахи убили его мать.

«Как же все сложно и несправедливо».

– Отца тоже нет, – вздохнула леди Варандак. – Его убили, когда захватывали наш замок. Харфид похоронил его у кузницы. Пусть будет рядом со своим любимым делом даже мертвый.

– А как вы с Хельгертом встретились? – Джас поправила волосики, упавшие на лицо малыша, когда тот повернулся, укладываясь в ее руках поудобнее.

– Он услышал, что лорды Варандак и Лек держит осаду в Лазбуре, и бросился туда. К своим рвался, но не успел. Пришел как раз в тот день, когда крепость пала. Люди принца Кайла повесили головы отца и дяди Лека над воротами. Я сама видела, правда, издалека, – Грис сжала губы, переживая. Не замечала, что мать побледнела и прижала руку к сердцу. – Я не знала, в какую сторону бежать. Ни денег, ни помощи. Одета в рванье. Папа сразу сказал, чтобы я уходила, как только понял, что крепость падет. Нас предали – сбежал секретарь дяди Лека. Отец заставил снять все драгоценности и переодеться в платье служанки. Вывел в подземелье. Там тоже есть, как и в нашем замке, но крохотное, больше для сточных вод. Я полпути ползла на четвереньках. Тогда только поняла, почему папа и дядя Лек отказались. Застряли бы. Оба хоть и похудели, все равно оставались большими. Я едва успела сбежать, как крепость пала. Началась бойня.

Гристель вздохнула. Увидела большие глаза матери, погладила ее по руке.

– Все хорошо, мама. Я здесь. Меня на ярмарке за руку поймал какой–то птах. Сказал, что ему нужна девка. Вот тогда и пришел на помощь Хельгерт, отбил. Он меня узнал. Оставил мальчишку какой–то торговке и последовал за нами. Прекраснокрылого задушил. У кузнеца руки точно железные. Потом вернулся за сыном, раздобыл где–то лошадь. Сказал, что поедем домой, к Безумной Бесси. Я день лежала на дне телеги, сил не было. Осада, смерть папы, нападение насильника. Страшно видеть, как умирают люди. Птахи они или мыши…

Вернулись мужчины. Родерик странно посмотрел на Джас, прижавшую к груди чужого ребенка. Не знал, что у нее в руках ее младший брат. Как не знали Гристель и мама. Хельгерт, как только помыл руки, взял мальчика к себе. Расселись за столом. Пришлось придвинуть скамейку, чтобы все уместились. В доме вдруг сделалось тесно. Слуга снял с крюка котелок и разложил всем каши с кусками мяса. Выставил на стол соления, которые, как выяснилось заготовил на зиму сам.

– Я выделила тебе отдельную комнату, – леди Варандак ела неохотно, ее тревожили нерешенные вопросы. – Но не думала, что ты вернешься не одна. Теперь ума не приложу, где постелить Хельгерту и его сыну. Можно и здесь, сдвинув скамьи…

– Нет, Хельгерт будет спать со мной. Мальчик тоже с нами. Мы за эти дни столько всего вынесли, что тебе и не снилось. Он мне как родной.

– Ребенок? – мама растерянно улыбалась. – К ребеночку ты привыкла?

Не понимала, что Грис говорит о Хельге. Джас сразу сообразила, как только Гристель с вызовом посмотрела на Родерика.