Место под солнцем

— Ты же понимаешь, что на обмане трудно построить что-то… крепкое? — задумчиво спросила я. — Неужели тебя устроила бы мысль, что узнай я правду о тебе, тут же сбегу и всё равно буду ненавидеть тебя, возможно, даже ещё сильнее, чем сейчас?

— Возможно, ты бы по-другому отнеслась к этой правде, — сглотнув, предположил он. — Если бы ты изначально знала, что я могу быть… добр к тебе, что я действительно о тебе забочусь, пытаюсь быть хорошим для вас с Тессой… ты бы по-другому отнеслась к моим взглядам… приняла бы их. А сейчас, после всего, что было в школе, ты просто не веришь мне, видишь меня чудовищем и не замечаешь моей заботы…

— Какой заботы?! — возмущённо воскликнула я, приподнявшись на локте. — Ты запер меня в своём доме, заставляешь ходить на эти дурацкие собрания, на которых я не хочу появляться, ты заклеймил меня, и я горю от боли каждый раз, когда делаю что-то, что тебе не нравится! Ты лишил меня возможности проводить вечера с дочерью и ужинать с Морганом!

— Это неправда, Кейт, — тут же возразил Том, тоже приподнявшись и повернувшись ко мне. — Тебе никто не запрещает проводить вечера с Тессой…

— Но ей теперь интереснее заниматься с Элизой, чем со мной!

— Это пройдёт, — выдохнул он, заметив отчаяние на моём лице. — Тесса сейчас легко увлекается чем-то новым, но это не значит, что она забудет тебя из-за Элизы. Вспомни, как она не могла отлипнуть от аквариума с рыбками в первые дни?

— Она и сейчас не может от него отлипнуть, — буркнула я, а Том усмехнулся и чуть ближе пододвинулся ко мне.

— Но всё же уже не так, как раньше. С Элизой будет точно так же, я уверен. Но Тессе нужна няня, кто-то должен присматривать за ней всё время, пока мы с тобой заняты, а приглашать сюда твоего Моргана я не собираюсь. Это забота, Кейт. Я забочусь о Тессе. И о тебе забочусь, ты злишься на меня из-за переезда, но я не мог поступить иначе! Вы с Тессой — единственное по-настоящему ценное, что есть в моей жизни, и я не могу допустить, чтобы с вами что-то случилось, а здесь вы в безопасности. Мы же всё равно уже больше полугода жили вместе, какая разница, где? И работать я тебе не запрещаю, пусть мне и не нравится то, чем ты занимаешься. И Моргана навещайте, только без меня, в чём проблема? А по поводу собраний и метки… Кейт, будет лучше, если некоторую информацию ты будешь узнавать от меня лично, а не в искажённом виде от других. И если ты будешь уступать мне… в некоторых моментах, то больше не почувствуешь боли… Разве я многого прошу?

— Да, — выдохнула я, а где-то внутри грудной клетки душа ныла от боли. — Ты просишь слишком много. Ты просишь меня отказаться от своей прежней жизни ради тебя… Вот скажи мне, а ты бы отказался ради меня от своей нынешней жизни? От всего того, к чему шёл долгие годы?

Том в ответ поджал губы и опустил взгляд, а на моих губах появилась горькая усмешка.

— Вот видишь, — прошептала я, неотрывно следя за каждой эмоцией, что мелькала на его лице. — Ты хочешь, чтобы тебя любили, а сам любить не в состоянии… и ничем хорошим это не закончится, поверь мне. Нельзя постоянно брать и ничего не давать взамен.

— Но я даю!.. — тихо воскликнул Том, но, заметив мой взгляд, сразу осекся на полуфразе. Вздохнув, он снова поднёс пальцы к переносице, словно о чём-то судорожно соображая, а после поудобнее улёгся на спину и легко притянул меня к себе. — Давай спать, Кейт, уже поздно… у меня были на завтра планы на тебя и собрание…

— Завтра похороны Трэвиса!.. — всё же пододвинувшись к нему, я с мольбой посмотрела в угольно-чёрные глаза, а из груди Тома в очередной раз вырвался тяжёлый вздох. — Я… я должна быть с Кэс, она уже второй день не может прийти в себя, а завтра… умоляю, пожалуйста, если в тебе осталась капля человечности… отпусти меня завтра. Неужели ты не можешь провести хотя бы одно своё собрание без меня?!

— Ты даже не представляешь, сколько собраний было без тебя, Кейт… — выдохнул он, приобняв меня за плечи. — Но… ладно, я перенесу его, несколько дней погоды не сделают. Пусть у целителя Гампа тоже будет возможность посетить могилу своей первой жертвы… — меня мигом перекосило от этих слов, и я попыталась вырваться из его объятий, но Том только крепче прижал меня к себе и прошептал: — Тише, Кейт… мне нет дела до моральных страданий твоего Дерека. Я переношу собрание потому, что завтра пойду с тобой, а после нужно сделать ещё кое-что.

— Но… зачем? — от изумления я даже сопротивляться перестала, а он задумчиво посмотрел на меня и тихо ответил:

— Правила игры для того и существуют, Кейт, чтобы следовать им. Фиделис Трэвис никогда не был самонадеян, он отдавал себе отчёт в том, что вполне мог проиграть, и всё же добровольно вступил в эту игру. И пусть выиграл Фоули, но… за полгода нашего общения с Трэвисом я… проникся уважением к нему. Признаюсь, мне в какой-то мере было даже жаль отдавать приказ о его отравлении. Но… игра есть игра, большая политика не место для эмоций, так что пусть я и испытывал сожаление, но нисколько не сомневался в правильности своего поступка. И всё же я бы отдал дань уважения завтра вместе с тобой. А собрание перенесём на вторник, когда ты немного придёшь в себя… столько всего предстоит сделать, стоит устроить небольшую передышку… как ты считаешь?

— Как хочешь, — вздохнула я, а на меня опять нахлынуло ощущение бессилия от любых своих действий. — А ты сам не боишься проиграть? Правила же одинаковы для всех?

— Боюсь, — едва слышно произнёс Том. — И поэтому делаю всё, чтобы этого не случилось. А ты разве не боишься, что я проиграю? Или ты будешь только рада, если я получу по заслугам за все свои… не совсем правильные с точки зрения современной морали поступки?

— Если бы от твоих действий зависела только моя жизнь, я действительно была бы рада твоему проигрышу. Но это не так… давай спать, я очень устала, а завтра тяжёлый день.

Хмыкнув на мои слова, Том крепко обнял меня, и я начала сразу проваливаться в сон, хотя три часа до этого никак не могла уснуть. Наверное, дело было в том, что я настолько привыкла к удушью, что теперь уже просто не могла жить в нормальных условиях.

* * *

Похороны Трэвиса состоялись в воскресенье, ближе к обеду. Поскольку он был известной личностью, полжизни отдал службе в министерстве на высоких постах, то людей, желавших попрощаться с ним, было достаточно. Миссис Трэвис, мать Кассандры, распорядилась, чтобы церемония прощания состоялась в Годриковой впадине. По её словам, когда-то давно они жили там всей семьёй и даже были счастливы.

Только вот церквушка, прилегавшая к местному кладбищу, на котором покоились только волшебники, была настолько мала, что не могла вместить такое количество людей, сколько приехало с разных уголков Англии, и было решено провести церемонию на свежем воздухе. Ночной дождь перешёл в противную морось, от которой было трудно закрыться даже зонтом или дождевиком, а чары накладывать не хотелось. Наоборот, хотелось пропитаться этой моросью, чтобы она хоть чуть-чуть смыла ту чёрную сажу печали, которая толстым слоем покрыла сердце.

На Кассандру было жалко смотреть. С пятницы, когда стало известно о смерти Фиделиса, она осунулась, постарела… сникла. Её опухшие глаза и отчаяние на лице говорили об искреннем раскаянии, пусть и позднем, но искреннем. И её прощальная речь тоже говорила об этом: Кассандра, в отличие от всех остальных, не стала распинаться, каким хорошим работником был Фиделис и сколько всего полезного сделал для людей. Вместо этого она вспоминала счастливые моменты из детства: как отец учил её с сестрой кататься на игрушечной метле, как они весной по выходным мастерили скворечники, как ездили на море каждый год… её речь в отличие от всех остальных сухих слов была искренней, она была пропитана болью и сожалением, но именно после неё у меня по щекам потекли слёзы. Нет, всё-таки какой короткий миг — общение с близкими, и как легко мы можем его лишиться. Жаль, что некоторые люди понимают это слишком поздно, когда невозможно что-то исправить.

Дерек тоже пришёл попрощаться с Фиделисом. Он ничего не говорил, всё и так было сказано до него, просто подошёл и положил на гроб букет белых роз. А мне хотелось закричать в голос от слов, которые он сказал ещё летом: «…лучше я положу цветы на чужую могилу и раскаюсь в содеянном, чем приду навестить твою». В мимолётном взгляде Дерека действительно читалось неподдельное раскаяние и душевная боль, но он быстро взял себя в руки, буквально сразу же, как заметил на себе внимательный взгляд Тома, который не отходил от меня ни на шаг.

— Кейт… — выдохнула Кассандра, когда гроб был опущен в землю и засыпан землёй, и все стали постепенно расходиться. Больше моя подруга не смогла ничего выдавить из себя, только крепко обняла меня, а я почувствовала кожей ручьи слёз.

— Кассандра, примите мои искренние соболезнования, — вдруг неподалёку от нас раздался тихий голос, и Кассандра всё же отстранилась от меня и вытерла лицо платком.

— Спасибо, профессор… Дамблдор…

Да, коллеги по Хогвартсу тоже приехали выразить соболезнования, но почему-то именно от насквозь пронизывающего взгляда бледно-голубых глаз Альбуса Дамблдора хотелось упасть на колени и сознаться во всём. Честно говоря, я бы так и сделала, если бы ко мне в этот момент не подошёл Том и не обнял крепко за талию.

— Добрый день, Том, — поприветствовал его Дамблдор, одетый в простой твидовый костюм и синюю мантию, которая развевалась на осеннем ветру. — Так печально, когда близкие люди покидают нас, да ещё и так внезапно, не правда ли?

Не знаю, показалось ли мне или это было действительно так, но в тоне нашего бывшего преподавателя чувствовался… холод. Дамблдор довольно долго неотрывно смотрел в угольно-чёрные глаза, и я даже обернулась на Тома, потому что напряжение между ними росло с каждой секундой.

Но ни одна мышца не дрогнула на красивом лице, больше похожим в то утро на маску. Том спокойно выдержал взгляд Дамблдора, никак не выдавая, что это именно он отдал приказ отравить бывшего кандидата на пост министра. А когда напряжение стало невыносимым, и даже Кассандра забегала взглядом с одного на другого, интуитивно чувствуя неладное, Том чуть-чуть приподнял уголки рта и тихо произнёс:

— Это действительно очень печально, профессор Дамблдор. И именно поэтому я и пришёл сюда вместе с Кейт, чтобы выразить свои соболезнования… Кассандре и помочь разделить её горе. Я был поверхностно знаком с её отцом, и мне жаль, что такой… достойный человек так скоропостижно покинул этот мир. Я уверен, дай Господь ему ещё немного времени, Фиделис Трэвис сделал бы немало для… улучшения этого мира.

— Что ж, ты прав, Том, никому, кроме Господа, не дано решать, кому и сколько жить на этом свете, — ещё более ледяным тоном проговорил Дамблдор, а очередной порыв ветра, раздавшийся совершенно неожиданно, чуть не сбил с курчавых рыже-каштановых с проседью волос коричневую шляпу, а меня и вовсе заставил вздрогнуть.

— Конечно, сэр, — ещё чуть заметнее усмехнувшись, согласился Том и обнял меня за плечи. — Замёрзла?

— Да… — протянула я, хотя больше было не по себе именно от их разговора, а не от промозглого ветра и надоедливой мороси. — Кэс?.. Может, пойдём в тепло и выпьем чаю?