Место под солнцем

Глава 10. Месть

* * *

После того как новость о краже браслета разнеслась по за́мку, я стала настоящим изгоем. Все на меня косо поглядывали, никто не хотел со мной общаться, а порой дело доходило до открытых издевательств. Какие-то мелкие пакости, противные заклинания, испорченные конспекты… как же мне хотелось просто взять, психануть и уехать из Хогвартса, но это означало бы моё реальное поражение. А я сдаваться не собиралась. В моей жизни было достаточно действительно трудных ситуаций, порой безвыходных, но я выбиралась из них. И я поклялась себе, что и из этой выберусь, чего бы мне это ни стоило. И поэтому, стиснув зубы, я как ни в чём не бывало ходила на занятия, делала домашние задания, отбывала наказание и не обращала внимания на издевательства, как будто их и не было.

Мои соседки заняли странную позицию. На людях они старались не разговаривать со мной, а вот наедине — всячески пытались искупить свою вину, постоянно поддерживали меня и пытались исправить пакости. Было видно, что им было очень стыдно за своё поведение и за то, что им приходилось избегать меня при всех, но… они пытались помочь, вполне искренне пытались, и я постепенно оттаяла. Всё-таки в одиночестве вытерпеть такое было практически невозможно, а так хоть какая-то поддержка.

С Томом я по-прежнему не разговаривала. Он правильно догадался, моя стратегия действительно была беспроигрышной, только раньше я её не осознавала. Вместо того чтобы бороться и сопротивляться, я теперь старалась исполнить все его прихоти. Правда, в своём видении их. Том хотел, чтобы я поменьше болтала — и теперь ему приходилось каждый раз приказывать мне, чтобы я отвечала на какой-то вопрос, пусть даже самый ерундовый. Без приказа же я просто молчала. И спустя несколько таких коротких разговоров он уже знатно завёлся и чуть ли не брызгал слюной. Но этот гад хотел быть властным господином, разве нет? Получите и распишитесь, что называется. Одно это грело душу в холодные осенние дни моих наказаний.

А ещё грело душу то, что помогать я должна была не только завхозу, но и лесничему. И он через несколько недель моего рабства у Майнса вспомнил об этом и забрал к себе на такой же срок, чему я была очень рада. Старичок Перкинс был очень лёгким человеком. Он часто водил меня по вечерам в Запретный лес кормить и лечить всяких зверушек, познакомил с надменными и гордыми кентаврами и прочими обитателями леса. Благодаря Перкинсу Запретный лес перестал быть для меня зловещим местом. Он стал местом, где было всякое: и жуткое, злое и опасное; и доброе, милое и безобидное. Перкинс научил меня избегать первого и помогать второму. А после наших вылазок он поил меня вкусным чаем из лесных трав в своей хижине на территории школы, так что это даже наказанием назвать было трудно.

В один из дней в декабре, когда, казалось, все уже успокоились и почти забыли про мой «проступок», в одном из коридоров перед походом к Перкинсу я наткнулась на третьекурсников-слизеринцев.

— Эй, смотри, вот она! — воскликнул один из них, указав рукой на меня, и я тут же поняла, что дело — дрянь.

Мальчишки сразу же бросились в мою сторону, а я резко обернулась и побежала куда глаза глядят. Правда, они всё равно были быстрее меня, гнались за мной по волшебным лестницам аж до пятого этажа и чуть не догнали, так что я решила пойти на хитрость и в нужный момент свернула в один из пустых классов сразу за поворотом, а затем спряталась в шкаф. Преследователи пробежали мимо, а я выдохнула, посидела минут пять и уже собралась выбраться из своего укрытия, как в класс кто-то вошёл. И по длинным развевающимся серебристым волосам, блестевшим в тусклом лунном свете, я сразу догадалась, кто это был. Стараясь не выдавать своего присутствия, я замерла, гадая, что староста Слизерина забыла в такой час вне подземелья. Но буквально через считаные минуты в класс зашёл и второй представитель этого «славного» факультета, занимавший ту же должность.

«Вот это я попала…» — промелькнуло в голове, и было отчетливое ощущение, будто я оказалась буквально в террариуме со змеями.

— Том, зачем ты хотел меня видеть здесь? — с придыханием, даже робко спросила Элеонора, а я чуть не засмеялась этой робости, поскольку с другими эта стерва так себя не вела.

Том, как всегда выглядевший крайне аккуратно, то есть, проще говоря, превосходно, в своей манере подошёл к ней и, наклонив голову немного набок, прошептал:

— Элли, я… давно хотел отблагодарить тебя за то, что ты помогла мне в октябре… проучить Китти.

— Не за что, Том, — с придыханием ответила она, а её волнение в этот момент можно было потрогать рукой. — Вообще не понимаю, зачем ты возишься с этой… малявкой! У неё же ни крови, ни родителей, ни таланта… ничего нет! Не то, что у тебя… я рассказывала отцу про тебя, и он всерьёз заинтересовался тобой. Сказал, что им такие способные люди очень нужны, и у тебя может сложиться прекрасная карьера в Министерстве… не без его помощи, конечно.

— Вот как, — усмехнулся он, приблизившись к ней ещё немного, а я так и хотела оказаться где-нибудь в другом месте и не видеть всего этого… но пока они не уйдут из класса, возможности выбраться у меня не было, так что я старалась абстрагироваться от того, что будет дальше. А я уже поняла, что там будет. — Спасибо тебе, Элли, ты так добра. Но ты же знаешь, моя помощь этой непутёвой… это элемент благотворительности, не более. Все профессора считают, что моя опека над ней — это очень благородно, и это помогает мне поддерживать определённую репутацию, дающую немалые привилегии. А репутация в нашем мире это всё… — тут Том посмотрел прямо в мою сторону, как будто видел в маленькую щёлку, что я сижу в шкафу, и прошептал: — И что же ты хочешь за свою помощь мне, Элли?

«Элли» ничего не ответила, прямо как я в последнее время в разговорах с ним же. Она лишь прикусила пухлую губку и преданно посмотрела ему в глаза. Он снова усмехнулся в мою сторону, а потом резко подошёл к ней вплотную, прижал к себе и поцеловал.

«Господи, и этот лицемер просил меня ровно год назад избавить его от девичьего внимания! — воскликнула я про себя, тут же закрыв глаза, чтобы не видеть эту парочку. — А теперь в ком-то явно проснулась сексуальность… но я-то почему оказалась здесь именно в такой момент?!»

Как же я боялась, что одними поцелуями дело точно не обойдётся! Уже после увиденного мне были гарантированы ночные кошмары на ближайший месяц, а если я ещё и что-то услышу… но тут я почувствовала, как мне на лицо что-то упало. Мигом открыв глаза, я поняла, что по моему лицу полз огромных размеров паук, и, уже не понимая, что творю, завизжала нечеловеческим голосом и выскочила из шкафа, пытаясь смахнуть с себя эту дрянь. Голубки тут же отстранились друг от друга, и в одной паре глаз явно была неописуемая злость… причём не в угольно-чёрного цвета.

— Мерзавка Лэйн! — заверещала Элеонора, выхватив из кармана мантии волшебную палочку. — Да как ты смеешь!..

Но Том сразу же схватил её за руку и с силой надавил, чтобы палочка была направлена в пол, а не на меня.

— Тише, Элли, успокойся, — абсолютно невозмутимо проговорил он, но я же видела, что ему в действительности было смешно. — Я сам разберусь с Китти, можешь идти.

Элеонора удивлённо-недоуменно посмотрела на него, но Том уже более строго добавил:

— Иди в подземелье, Элли, и подожди меня в гостиной, я скоро приду.

Она снова растерянно посмотрела сначала на него, потом уже зло — на меня, а затем хмыкнула, кокетливо улыбнулась Тому и вышла прочь, оставив после себя едва уловимый запах какого-то парфюма. Я решила придерживаться ранее выбранной стратегии и молча стояла посередине класса, а как только шаги Элеоноры затихли, Том в открытую рассмеялся.

— Что ты здесь забыла, Китти? — немного успокоившись, спросил он, подойдя ко мне чуть ближе. — Разве тебе не надо быть у лесничего в это время?

Проигнорировав вопрос, я перехватила сумку на правое плечо и без единой эмоции уставилась на него в ожидании приказа. Том же с улыбкой продолжал изучающе смотреть на меня, не говоря уже привычного «ответь мне». Вдруг он подошёл ко мне совсем близко и прошептал:

— Что, понравилось увиденное? Или нет? Ревнуешь? — но, не дождавшись ответа, добавил: — Ответь мне, Китти.

— Мне плевать, — выдохнула я, сделав шаг назад, чтобы этот сексуальный маньяк не набросился и на меня. — Делай что хочешь, меня это не касается, и подсматривать я не хотела. Я здесь оказалась случайно.

Том только усмехнулся моим словам и сказал:

— Да, по твоим щекам явно видно, что тебе плевать, Китти. Ладно, беги к Перкинсу, нехорошо опаздывать на своё наказание…

Закатив глаза, я тут же помчалась прочь из тёмного класса к движущимся лестницам, поскольку действительно уже знатно опоздала к лесничему из-за этой страстной парочки. И только на одной из лестниц я перевела дыхание и дотронулась до правой щеки, которая буквально горела.

«Господи, да что он о себе возомнил?! — возмущённо подумала я, безуспешно стараясь согнать с лица краску. — Пусть делает что хочет, это не моё дело! С таким связываться — только лишние проблемы на голову, и кому, как не мне, об этом знать?! А вообще, что он забыл здесь, на пятом этаже, а не в своём сыром подземелье?.. И погнались за мной не кто-нибудь, а слизеринцы…»

От внезапных догадок я так и застыла на месте, понимая, что опять угодила в качественно разыгранную сценку. Только вот мне было не совсем понятно, для кого же она всё-таки предназначалась? И зачем этому извращенцу обязательно было нужно, чтобы я увидела её?

* * *

— Кейт, — обратилась ко мне профессор Трэвис, когда занятие по Травологии закончилось, и все собирали вещи, чтобы пойти на обед. Я озадаченно посмотрела на неё, и она, дождавшись, пока остальные покинут учебную комнату, смущённо добавила: — А ты не могла бы зайти сегодня ко мне в кабинет перед ужином? Мне очень хочется поговорить с тобой с глазу на глаз…

— Конечно, профессор Трэвис, я приду, — стыдливо опустив взгляд, проговорила я и быстрым шагом покинула класс в оранжерее.

На самом деле, после того инцидента с браслетом профессор Трэвис не стала избегать меня. Скорее наоборот, это я избегала её, до сих пор не понимая, как же относилась к ней. Соответственно, все наши чайные посиделки раз в неделю прекратились, и я уже даже не надеялась на их возобновление. Но вот она вновь сама звала меня к себе в кабинет спустя месяц молчания, и причём в её голосе не было ни капли злости или раздражения. И я решила всё-таки прийти и послушать, что она хочет мне сказать.

В обозначенное время я робко постучалась в кабинет и, услышав привычное: «Войдите!», быстро прошмыгнула внутрь и села на стул за преподавательским столом.

— Я рада, что ты пришла, Кейт, — тут же улыбнулась профессор Трэвис, увидев меня, а затем закрыла одну из толстых энциклопедий и отложила в сторону. — Как у тебя дела?

— Нормально, — смущённо ответила я, опустив взгляд на сложенные в замо́к руки. Я смутно представляла себе, что ещё можно было сказать о той ситуации, в которой я опять оказалась.

Профессор Трэвис помолчала немного, а потом с некоторой долей вины в голосе спросила: