Место под солнцем

В тихом шёпоте действительно было достаточно угрозы, чтобы сердце сжалось в грудной клетке и застучало чаще, чем обычно. А перед глазами вдруг отчётливо всплыли очертания двух метровых скользких змей, и я быстро зажмурилась и стала проговаривать про себя названия волшебных трав, которые Трэвис задала нам учить на завтра. Моя уловка сработала, и Элли вновь успокоилась и «заснула», а мне стало даже жаль эту девочку, потому что всё до последнего слова оказалось правдой. И она смогла сообщить мне об этом.

— Ладно, Китти, я обдумаю твой вариант и попозже дам тебе знать, согласен ли на такое или нет, — усмехнувшись моим ухищрениям, сказал Том и встал из-за стола. — Работай, больше поручений не будет.

С этими словами он неспешно вышел из библиотеки, а я глубоко вдохнула, взяла отложенное ранее перо и принялась выводить слова, стараясь делать минимум клякс.

«Гад… вот гад… как он мог так поступить с детьми?! — несмотря на работу, в голове всё равно крутились тревожные мысли. — И на что он ещё способен… змеи, вот жуть! Метровые! Ладно хоть в Хогвартсе их нет, и то хорошо…»

Тогда мне было невдомёк, как же я ошибалась на этот счёт, но в своих заблуждениях убедилась много позже. А на текущий момент моей первостепенной задачей стала «борьба» за… выживание, да, по-другому даже и не скажешь, потому что до «комфортного» пребывания в Хогвартсе было ещё очень много работы.

* * *

Итак, Сара и Мэри после первого провала, конечно же, не сдались. И не зря они учились на Когтевране. Мне было очень жаль девчонок, они же были неплохими и, в общем-то, симпатичными и действительно сообразительными, но выбрали они себе явно не ту жертву. Эта жертва была профессиональным хищником и сама плела паутину, в которую они уверенно шли. А ещё я вдруг стала замечать «подхалимов» Тома, которыми просто кишел за́мок.

Вообще, в его окружении было несколько ярких личностей. Это его сокурсник, Орион Блэк, к примеру. Вот уж кто не пропустит ни одной женской юбки, так это он. Или Абраксас Малфой, про того ходили слухи, что он в свои пятнадцать питал слабость к тому самому абсенту, с которым я чуть-чуть поиграла в начале года. Или Гидеон Розье, тот вообще славился своей нездоровой любовью к «магловскому мордобою», как называла это профессор Трэвис. Но те лица, которые были «приближены» к великому комбинатору, редко когда попадали в действительно неприятные ситуации. Репутация у них была почти такая же кристальная, как и у их предводителя, по крайней мере у преподавателей, а среди студентов ходили лишь слухи и то шёпотом, потому что связываться с этой компанией было опасно.

В основном весь удар падал на подставных личностей, студентов других факультетов, по их желанию и нет. Староста Слизерина действительно мог спроектировать всё так, что человек сам сознается в каком-то поступке и будет отвечать за него. Хотя подозреваю, что если этот человек откажется, то понесёт ещё более суровое наказание, и он это прекрасно понимал. И был ещё третий компонент идеально выстроенной системы — доносчики. Тени, их было практически не видно и не слышно, но это были глаза и уши главного мафиози школы. За собой я тоже со временем начала замечать такую тень, хотя вроде как и «помогала» кое-кому. Но думаю, он довольно чётко осознавал, что от такой змеи, как я, можно было ожидать что угодно, так что слежку не убрал.

А ещё слежка была за нашими бедняжками, которые на свою беду влюбились в красавца-отличника. И как раз эта слежка вовремя сообщила, что намечается «второе» покушение, раз не удалось первое. Сразу после известия об этом ко мне в библиотеку, где я по-прежнему безвылазно обитала, пришёл Том и сказал, что согласен на инсценировку отравления, раз уж подвернулся такой случай. Я, вздохнув, отложила в сторону домашнее задание и стала расписывать типичную симптоматику отравления атропином, чтобы всё получилось как можно правдоподобнее.

— И вот… — закончив долгий рассказ, я протянула ему малюсенький пузырёк с настойкой Белладонны. — Выпей это перед тем, как начнёшь. Бред, галлюцинации, светобоязнь и судороги ты, может, и инсценируешь, а вот расширение зрачков, сухость кожи, бледность и повышенную температуру явно не сможешь. Так будет убедительнее… — но Том с недоверием посмотрел на пузырёк, потом на меня, и я, закатив глаза, добавила: — Здесь небольшая концентрация атропина. Так, немного глаза порежет, пульс участится, но ничего серьёзного… если я, конечно, не напутала ничего с титрованием…

Тут я коварно улыбнулась, а в угольно-чёрных глазах заполыхала злость.

— Ладно тебе, если напутала, то я знаю, что делать при реальном отравлении, не бойся. Я ж не ты, мне не доставляет удовольствие видеть страдание других. Хотя на твои я бы вроде как и посмотрела… в общем, ладно, выпей, и как договаривались, хорошо?

— Смотри, Китти, если ничего не выйдет, я буду крайне недоволен… — процедил Том и, взяв пузырёк из моих рук, покинул библиотеку. А на следующий день, в обед, развернулся и основной акт этой трагикомедии.

В этот раз девочки были более осторожными и подлили зелье в кубок ещё до того, как основная масса, в том числе и староста Слизерина, сядет на свои обычные места. Но Том был предупреждён об этом, поэтому надеяться, что я увижу его влюблённым дурачком, не приходилось. И когда он сел за свой стол, и мы встретились взглядами, то его глаза были даже чернее, чем обычно, за счёт расширенных зрачков, и я с некоторым замиранием сердца принялась следить, что же будет дальше. И не только я одна.

Поев немного для вида, Том «сделал» глоток из того самого кубка, а затем замер на месте. Сначала он правдоподобно смахнул пот (хотя кто знает, может, у него действительно поднялась температура, я настойку разбавляла на глаз), потом расстегнул с шеи галстук, привлекая к себе всё больше внимания, а затем, спустя несколько минут, началась основная симптоматика.

Староста Слизерина вдруг резко закрыл ладонью глаза, хотя на улице было весьма пасмурно и тоскливо, затем внезапно вскочил на ноги и начал озираться с безумным видом, как будто ему реально что-то мерещилось, а потом весьма правдоподобно (но всё же аккуратно!) упал на пол, подёргал руками и ногами и замер, как бы впав в кому.

«Надо же, какой талант! — восхищённо подумала я, а Сара с Мэри так и побледнели от такой реакции, чего, в общем-то, мы и добивались. — Да любой эпилептик позавидует таким правдоподобным судорогам!»

Я даже слезу пустила от такого концерта, потому что отравление атропином видела всего раз в жизни, когда непутёвые деревенские парни зачем-то объелись белены, видимо, кто-то им сказал, что так можно словить глюки, насколько тот случай походил на этот, фальшивый. Преподаватели сразу же ломанулись к несчастной жертве, но первой, конечно же, прибежала школьный целитель, мадам Боунс. Она лично убедилась, что у пациента была температура и что-то не так со зрачками, и того решили доставить в больничное крыло. Я сразу же побежала туда, чтобы не потерять симулянта из виду, но мельком заметила, что Сара была в предобморочном состоянии, и помощь ей требовалась даже больше, нежели «жертве» любви.

В больничном крыле Тома уложили на одну из кроватей, осмотрели совместно мадам Боунс, профессор Дамблдор и профессор Доусон, но они никак не могли определиться, что же случилось с «бедным» старостой Слизерина, а директор школы и деканы факультетов активно участвовали в обсуждении. И тут в лазарет ворвались и виновницы всего этот спектакля.

— Боже, он жив?! — завизжала Сара, чуть не упав в обморок при виде объекта своего обожания на больничной койке и «без сознания». — Простите меня, это всё моя вина!

— Мисс Джулс, вы можете объяснить, что случилось? — с беспокойством спросил профессор Слизнорт, тоже присутствовавший при осмотре ученика своего факультета.

— Я… я… я подлила ему в сок Любовное зелье! — рыдая, ответила она, а я так и закатила глаза, что кое-кому даже не надо было устраивать расследование, ведь «преступник» сам сдал себя с потрохами. — Профессор Слизнорт, простите меня! Я хотела, чтобы Том немного заинтересовался мной, я точно сделала всё правильно, как вы нам и рассказывали, но… он будет жить?!

— Будет, — вздохнув, проговорил профессор Слизнорт. — Но вы поступили крайне некрасиво, мисс Джулс. Разве я не говорил вам, как это опасно, пытаться имитировать такие чувства, как любовь?

Сара виновато опустила взгляд, а с её щёк начали скатываться слёзы.

— Говорили, сэр. Я больше так не буду. Только сделайте так, чтобы он выжил, пожалуйста! — она с неподдельным мучением посмотрела на Тома, но к нему уже подошла мадам Боунс с какой-то бутылочкой и чуть-чуть влила в рот прозрачной жидкости.

Глотнув её, наш страдалец сразу «ожил», приподнялся на кровати и стал растерянно озираться по сторонам.

— Что случилось? — заплетающимся языком спросил он, но в его глазах всё равно промелькнула злость, когда он посмотрел на Сару.

— Это всего лишь любовное зелье, мистер Реддл, — с мягкой улыбкой пояснил профессор Слизнорт, а профессор Доусон и профессор Дамблдор, убедившись, что всё обошлось, один за другим покинули лазарет. — Вы слишком красивый юноша, чтобы не привлекать внимание противоположного пола. Но у вас, видимо, какая-то странная реакция на подобные зелья, если, конечно, мисс Джулс приготовила всё правильно. Такое бывает, я и сам пару раз видел что-то подобное… берегите себя, юноша!

— Конечно, сэр, — приподняв углы рта, сказал Том, но я решила, что стоит добавить отсебятины, и, прослезившись, бросилась к нему на кровать.

— Том, слава богу, ты жив! Я так переживала за тебя! Братик! — и принялась показушно душить его в объятиях под общее умиление Слизнорта и Трэвис.

— Что ты делаешь, этого не было в плане?! — прошипел он незаметно для окружающих, но я ядовито процедила:

— Терпи, гад, ты же строишь из себя заботливого брата перед Трэвис? Вот я тебе и помогу.

— Змея, — выдавил Том, но я, пересилив себя, крепко обняла и прижалась к его груди, плача для правдоподобности. — Отпусти, отпусти меня, жуть, ужас… прекрати!

— Ну что вы, мисс Лэйн, с мистером Реддлом всё будет хорошо! — рассмеялся профессор Слизнорт, а профессор Трэвис с улыбкой умиления добавила:

— Кейт, милая, успокойся, с Томом всё будет в порядке! Лучше дай ему немного отдохнуть, а вечером обязательно навестишь его перед ужином!

— Конечно, профессор Трэвис, так и сделаю, — отстранившись наконец от него, сказала я, смахнув с глаз слёзы. Всё-таки хорошо быть женщиной и уметь вовремя разрыдаться, крайне полезный навык! — Братик, дорого́й, поправляйся быстрее!

И для правдоподобности чмокнула его в щёку, и теперь уже с глаз преподавателя Травологии слетела скупая слеза. Том же широко улыбнулся мне, но я же почувствовала, как его всего передёрнуло от «контакта» с женщиной, которых он так ненавидел, а я за спиной у преподавателей гаденько усмехнулась, радуясь, что хоть немного, но отомстила за все ядовитые шуточки в свой адрес.

Конечно, никуда я перед ужином не собиралась, писанины всё ещё было много, но меня всё же выловила профессор Трэвис и предложила сходить вместе, а мне теперь уже надо было продолжать играть свою роль.