Место под солнцем

Вторая же вещь, которая меня интересовала в холодной и сырой комнатушке со злыми книжками, — это загадочный дневник, который я отдала Тому на третьем курсе. Мне всё никак не давало покоя, как же он смог… даже не знаю, создать подобие самого себя в образе книжки. Именно из-за проблем с формулировкой задачи я долго не могла найти и ответа, но пока искала информацию про Брана, мне попалось и «Волхование всех презлейшее» Годелота. В предисловии к книге было сказано:

Что до крестража, наипорочнейшего из всех волховских измышлений, мы о нём ни говорить не станем, ни указаний никаких не дадим.

Зацепившись за слово «крестраж», о котором отказывался говорить автор одной из самых мерзких книжек, я нашла другую, на латыни. Mors immortalis… sine metu mortis… fila vitae… cesare… Certa finis vitae mortalibus astat… Бессмертная смерть… без страха смерти… нить жизни… обрезать… неминуемый конец предстоит смерти.

В той книге было всё: описание ритуала, невольным свидетелем которого я стала в туалете Плаксы Миртл, сами слова древнего проклятия, раскалывавшего душу. «Неминуемый конец предстоит смерти…» Этот псих действительно заключил в свой дневник частицу своей души, расколов душу на куски. И скорее всего, крестражей у него было несколько, то же кольцо, которое досталось ему от «дедушки». Разве он не мог не воспользоваться ещё одним убийством, чтобы расколоть душу ещё больше? Значит, он боится не только темноты, но и смерти… он боится неизвестности. Но зачем ему тогда мой амулет? Или он не уверен, что найдёт второй? По сути, бессмертным станет тот, у кого два амулета, а с одним делать было нечего… или есть чего? Крестражи?

При мысли о том, насколько же тёмная реликвия была в моих руках, я невольно вздрогнула и неосознанно схватилась за свой медальон. А потом вдруг сорвала его с шеи и полным страха взглядом уставилась на него.

«А что если… нет! Этого не может быть!»

Нет, медальон не мог быть крестражем, и этому было несколько причин. Крестраж — это всё-таки частица души, и Том вряд ли стал бы ими разбрасываться, это точно. Та его выходка на третьем курсе не в счёт, конечно. Он с самого начала знал, кто взял его дневник, ему просто хотелось посмотреть, как я буду мучаться над его головоломкой, заранее зная, что к правильному ответу точно не приду. И в итоге верну ему его вещь. Такой человек, как Том, точно спрячет свои крестражи в надёжные места, чтобы до них никто не добрался… и он обретёт бессмертие… а медальон?

Крестраж — это поистине тёмная магия, и не почувствовать её невозможно. Судя по источникам, этот кусочек души и сам способен «высасывать» жизнь из случайного владельца… вызывать тревогу, злость, агрессию, страх, так что я бы точно почувствовала, что с медальоном было что-то не так. Правда, три года назад я и так была в постоянном стрессе, да и с дневником игралась не так уж и часто, но сейчас у меня было состояние… полного спокойствия, и ничего его не нарушало. Скорее наоборот, этот маленький оберег ещё больше успокаивал меня, даже в те же СОВ или какие-то трудные моменты… это был не крестраж. Это был всего лишь памятный подарок… от человека, которого я хочу меньше всего видеть на свете.

Я сама не заметила, как поднесла тот самый медальон к правому виску, ведь воспоминания трёхгодичной давности вдруг нахлынули на меня, но опять отдёрнула руку за секунду до касания. «Нет, за три года он так и не вспомнил о тебе, и тебе не надо вспоминать о нём. Всё в прошлом».

* * *

Лето тысяча девятьсот сорок восьмого года я ждала с особым трепетом, поскольку мне исполнялось семнадцать лет. У меня как будто действительно началась вторая молодость, и я даже вдруг начала ощущать ветерок свободы, той самой свободы выпускников, которая охватывает их на последнем году обучения… конечно, я это уже проходила, но… это было давно и почти неправда, настолько я ассимилировала в новом теле, времени и жизни. И хотя вся моя жизнь была распланирована на годы вперёд, я всё же ощущала невероятный подъём настроения.

За два года я показала себя как примерная староста, меня уважали студенты моего факультета и не только, а профессора хвалили и желали успехов, сравнивая меня с другим крайне талантливым человеком, которого все мы знаем. За эти три года я не вляпалась ни в одну сомнительную историю, работала как проклятая в «Гиппогрифе» и «Кафе мадам Паддифут», так что на счету в банке у меня была довольно внушительная сумма — почти триста галлеонов. А ещё я как проклятая работала с профессором Слизнортом над одним весьма перспективным зельем, и наши двухлетние труды обернулись для меня той самой престижной премией в двести галлеонов от Министерства, которой так хвастался Том на шестом курсе. И пусть я получу такую же на седьмом и всего одну, а не три, но всё же я получу её. И докажу всем, что далеко не такая безнадёжная, какой могла показаться вначале.

В общем, перспективы были самые радужные, а ещё почти перед самым моим днём рождения, то есть в середине июля, старику Моргану в голову пришла весьма необычная мысль.

— Нам нужно расширять меню, — твёрдо заявил он, когда мы с Димоном собрались на кухне после тяжёлого рабочего дня на «совещание». Мы с Димоном переглянулись, а Морган ещё более зло проворчал: — У нас нет изюминки! Димитрий, твои блюда знает каждый таракан в Лондоне, а этот противный Бэнкс зазвал к себе восточного повара, и теперь все бегут к нему и хвалят эту гадость! Нам нужно раздобыть что-то новенькое!

Рональд Бэнкс — конкурент нашего любимого ворчуна Моргана, открыл свою «забегаловку» полтора года назад и уже успел прославиться. А Морган, вошедший во вкус и привыкший считать себя хозяином Косой аллеи и главным «ядром» богемы, проводившей время именно у него, явно не собирался сдавать позиции выскочке Бэнксу. А нам с Димоном теперь надо было участвовать в этой войне…

— И что ты от нас хочешь? — осторожно уточнил Димон, явно чувствуя, в каком недоброжелательном настроении был Морган.

— Вы, два бездельника, отправитесь в Японию и раздобудете секретные рецепты семейки этого выскочки, которого пригласил вонючка-Бэнкс. И только попробуйте вернуться с пустыми руками!

В другой раз я бы обиделась на Моргана за «бездельника», потому как уж кого-кого, а меня точно нельзя было так назвать, но в этот раз я тактично промолчала. Всё-таки пожилым людям тяжело было терпеть неудачи, так что и его можно было понять. А вот как нам добираться до Японии, которая была аж на другом конце света…

— Портал, — пояснил Димон, когда я собирала вещи в своей комнате в небольшую сумочку, самое необходимое буквально на два-три дня. — Морган оплатил для нас портал до Японии, ты представляешь? Это же бешеные деньги, если подумать! Здорово, да? Никогда не был в Азии! Оторвёмся!..

— Тише ты, — с улыбкой одёрнула я его, выразительно посмотрев на открытую входную дверь, и Димон, поняв намёк, осторожно захлопнул её и по-хозяйски плюхнулся на мою кровать.

— Да ладно тебе, Кейт! У нас будет целых три дня! Выведаем эти секретные рецепты той дряни, которой кормит всех Бэнкс, а там ещё и время останется, чтобы как следует развлечься… или тебя мальчик не отпустит развлекаться?

— Я тебя умоляю, какой мальчик? — усмехнулась я в ответ, окончательно собрав сумку. — Такого книжного червя, как я, можно в зелья добавлять…

— Точно, я же и забыл, что ты у нас всё свободное время или здесь, или над книжками чахнешь! — рассмеялся Димон, а мне так и хотелось вытолкать его с моей идеально заправленной кровати на пол за ехидство. — Неужели так себе за год и не нашла никого? Девушка ты видная, Кейт…

Тут Димон выразительно посмотрел на мой бюст, и я была готова вышвырнуть его из своей комнаты сейчас же. На самом деле, с моим бюстом было не всё так чисто, как могло показаться на первый взгляд. Я уже говорила, что с недавних пор стала асом в Зельеварении, и хотя мой проект был никак не связан с красотой, но совершенно случайно я нашла одно премиленькое зельице, способное скорректировать немного нужные параметры. Так что мой друг очень удивился, когда уезжала я прошлым летом с едва заметной единичкой, а вернулась с уверенной троечкой, какая у меня и была до перемещения в тело Элли. И теперь внимания с его стороны было даже слишком много, хотя я уже к этому привыкла.

— Может быть, — высокомерно заявила я, демонстративно положив сумку на стул рядом со столом. — Но я не виновата, что вокруг одни озабоченные придурки, с которыми даже поговорить не о чём!

— Я не такой, можешь не переживать! — рассмеялся тот, но я наигранно зло открыла входную дверь и указала рукой на коридор. — Кейт, что ты, я же шучу…

— Мне позвать Моргана? — подняв бровь, пропела я, и Димон как ошпаренный вскочил с моей кровати и кинулся к выходу.

— Ухожу-ухожу, зачем сразу Моргана?.. — пробурчал он напоследок, а я с улыбкой покачала головой и захлопнула дверь.

Да, поездка в Японию была сюрпризом тем ещё, особенно учитывая то, что мы с Димоном знали только фамилию того известного повара, и всё. А ещё на меня пять дней должен был действовать надзор, но я сильно сомневалась, что эти чары имеют силу так далеко. Да и в Косой аллее я всё лето пользовалась магией налево и направо, и никто мне и слова не сказал, потому что доказать, что это именно я, а не сотня других волшебников поблизости, просто нереально. Вот и сейчас я надеялась, что мы окажемся в месте, где полным-полно волшебников, ну или в волшебной семье, чтобы меня не спалили с колдовством и не исключили из Хогвартса. «И чем вообще думал Морган?!»

Что ж, путешествие с помощью портала то ещё «удовольствие», скажу прямо, но в итоге мы оказались на неприметной улочке огромного Токио, о котором я только читала статьи в интернете. Мы — это я, Димон и Юзуру, которого Морган нанял для нас в качестве переводчика и проводника. Судя по масштабам трат на эту секретную «операцию», ворчун Морган был настроен очень решительно, а у меня так и сжималось сердце от предчувствия неминуемой катастрофы…

Юзуру быстро выяснил, какая именно семья нам была нужна, но легче от этого не стало: семья та была крайне замкнутой, хранила свои секреты из века в век, пережила Вторую Мировую, и, судя по всему, это они воспользовались вонючкой Бэнксом, чтобы расширять своё влияние на Западе, а не наоборот. В общем, полный бесперспективняк.

— Зачем приехали — непонятно… — протянула я, потягивая коктейль в одном из местных кафе. — У нас нет никаких шансов…

Димон же, уже выпив для храбрости чего-то алкогольного, был явно навеселе, так что воскликнул:

— Какая же ты пессимистка, Кейт! Всегда есть решение! Надо просто подумать… как следует, вот и всё.

— Вот я и думаю! — возмутилась я на такие претензии, а Юзуру в это время осторожно разглядывал проходивших мимо путников, абсолютно не обращая внимания на нашу ругань. — И нет вариантов, их просто нет. Семья ВОЛШЕБНИКОВ, Дим, волшебников, в неприступном… не знаю, как это называется у японцев… в особняке, в общем! Нас убьют сразу же, как мы подойдём к забору, ага. Мы даже забора не успеем увидеть…

— Забор вы, может, и увидите, — подал голос крайне немногословный Юзуру, — но вот дальше — вряд ли. Семья Ямамото ревностно оберегает свои секреты, и я не припомню, чтобы кто-то до этого пробирался к ним в особняк и что-то воровал… Все знают, чем это грозит.