Грани «русской» революции. Как и кто создавал советскую власть. Тайное и явное

Титулы власти и признаки безвластия

Царскую политику накануне Февраля ругали все, кому не лень. Как ругают вообще все правительства во все времена. Никакой внутренней угрозы для самодержавия в этом не было. А внешнеполитические интриги и поддержка деструктивных идей – это дело обычное, также не способное привести к краху Империи. Вся стратегия разрушения России – это масштабная провокация, в которой обыватель должен был почерпнуть из газет информацию, что «царя скинули». И уверовать, что фальшивый Манифест об отречении, опубликованный столичной прессой, является историческим документом. Но даже этот подлог ничего не значил без действий нескольких штабных генералов, которые воспользовались тем, что Государь принял на себя бремя Верховного главнокомандующего, и должен был довериться им для управления фронтом. Царь оказался в западне, которая была организована группой из нескольких человек, решившей присвоить себе славу национальных героев-победителей, находясь в шаге от военного триумфа, к которому вел Россию Император Николай Второй. Расчет этих глупцов не оправдался. Никто из участников заговора в распавшемся государстве выжить не смог.

Но даже измена нескольких генералов была бы пустышкой, если бы Священный Синод не потребовал от каждого настоятеля выступить с амвона и объявить о том, что теперь царя больше нет, и надо присягать Временному Правительству. Вот это было, действительно, событие масштабное, охватившее изменой целое сословие. Которое за своё отступничество получило ужасные кары, но, вместо того, чтобы осмыслить произошедшее, оно начало раздавать статусы новомучеников погибшим в кровавой бойне священникам, среди которых была немалая доля отступников.

Не было никакого бунта – захват власти Временным Правительством произошел при минимальном насилии, которое относилось практически только к Николаю Второму и членам Августейшей Семьи. Пока фронт и тыл не осознали, что власти больше нет, не было никаких бунтов и беззаконий. Напротив, то и другое разразилось и открыло пути большевикам только вследствие изоляции, беззаконного отстранения от власти Государя Императора, чья роль в системе государства, как почти сразу выяснилось, была ключевой. Не достало ума у тех, кто решил, что сможет управлять Россией по-европейски, чтобы декларировать восстановление монархии на Учредительном Собрании. Или же, как мы можем предполагать в отношении Керенского, разрушение России было их целью.

Особую роль в разрушении российской государственности сыграл украинский сепаратизм. 6–8 (19–21) апреля 1917 г. в Киеве прошёл Всеукраинский национальный съезд, заявивший: «В соответствии с историческими традициями и современными реальными потребностями украинского народа, съезд признаёт, что только национально-территориальная автономия Украины в состоянии удовлетворить чаяния нашего народа и всех других народов, живущих на украинской земле». Затем на заседание Комитета Центральной рады был принят Первый Универсал, произвольно провозгласивший национально-территориальную автономию Украины в составе России. При этом к Украине приписывались девять губерний Юга России. В знак протеста против бездействия Временного правительства в этой ситуации из его состава 5 (18) мая вышли Милюков и Гучков, что вызвало правительственный кризис с последующим созданием коалиционного правительства с участием 6 представителей «левых» партий.

5 (18) июня 1917 в Киеве прошел 2‐й Всеукраинский военный съезд, созванный вопреки запрету Керенского, подтвердивший и усиливший курс на сепаратизм. В ответ на продолжающуюся бездеятельность Временного правительства 2 (15) июля 1917 три министра-кадета ушли в отставку, а новым правительственным кризисом воспользовались большевики, организовавшие на следующий день беспорядки и вооруженное противостояние с верными правительству гражданами и Петроградским гарнизоном. Здесь Временное правительство проявило решительность: ввело военное положение, расформировало части, участвовавшие в беспорядках, ввело на фронте смертную казнь и объявило в розыск лидеров большевиков. Тем не менее, под давлением «левых», правительство покинули министр юстиции Переверзев (103) (опубликовавший материалы, компрометирующие большевиков), а затем председатель правительства Львов. Новое коалиционное правительство было поручено возглавлять Керенскому, а ВЦИК 1‐го созыва признал за правительством неограниченные полномочия. Чем «левая» коалиция целиком противопоставила себя большевикам. Но через несколько дней все вернулось на круги своя – все санкции против большевиков были отменены. Что продолжило перманентный кризис и далее.

Была и другая причина кризиса – прямые столкновения между проправительственными силами и силами анархии. 18 апреля 1917 Милюков обратился к союзникам с нотой, подтверждая верность всем договорам царского правительства с союзниками о продолжении войны до полной победы над Германией. «Левые» партии организовали в Петрограде массовые выступления против этой политики, дошедшие до вооруженных столкновений. Милюков был вынужден уйти в отставку, чтобы не допустить обострения ситуации. Но это ничего не изменило. Февраль катился по стране, обращая в труху все институты государственности.

Генерал-майор Петербургского департамента полиции Павел Заварзин [37] писал: «Политический кризис в России в феврале 1917 года был спровоцирован либералами для свержения царизма. Его организатором выступила финансовопромышленная олигархия, чьей целью был захват власти в России под лозунгами введения конституции и создания “народного правительства”. Задачей этого переворота был вывод Российской Империи из Первой мировой войны без достигнутых ею завоеваний и без обещанного Антантой решения Восточного вопроса»[38]. Прямое участие в мятеже приняла английская дипломатия и секретные службы, создавшие сеть изменнических сообществ через популярные среди политиков масонские ложи и английские клубы.

Временное правительство было, по сути дела, правительством заговорщиков, мятежников. И его организаторы это прекрасно знали. Ему нужна была легитимация – признание того, что свержением Государя Императора закладывалась не самозваная, а законная власть. Даже торопливое признание ВП Великобританией и Францией было мерой лукавой и вынужденной. Поскольку шла война, а законного правительства в России больше не было, то гарантировать существование восточного фронта против Германии могло только такое признание. Гучков, Милюков и генералы-заговорщики прекрасно понимали, что признание иностранными государствами шатко. Выход из войны будет означать крах даже призрачной легитимности. На этот случай заговорщикам пришлось пойти на союз с «левыми» – организаторами Советов. И это мгновенно привело их к краху: Гучков и Милюков вылетели из Временного правительства, исчезли из поля зрения генералы Алексеев и Рузский[39], практически все командующие фронтами, по недомыслию или злой воле поддержавшие фальшивку «отречения» Государя, были заменены.

Такая замена – фактически второй переворот, который смел прежних инициаторов революции уже через месяц, – никак не решала проблему легитимации. Советы становились опорой Временного правительства, поскольку с контролирующими их партиями эсеров и меньшевиков удалось договориться – они вошли в его состав. Хотя бы какие-то признаки легитимации это обеспечивало. Но войну всё равно требовалось продолжать, чтобы внешние силы не признали легитимным какое-нибудь другое правительство. Отсюда – доктрина продолжения войны до победного конца, пусть даже силами распадающейся армии, которая поставляла тылу массы вооруженных дезертиров, ставших тут же за Советы, чтобы поучаствовать в обещанном дележе земли.

Последнее предопределяло выбор: либо полностью капитулировать перед «левыми» и местными сепаратизмами (а на Украине сепаратизм обозначился вполне отчетливо), либо раздавить их диктатурой. Диктатура оказалась вялой – предательство гнездилось в самом Временном правительстве, в головах каждого из министров.