Грани «русской» революции. Как и кто создавал советскую власть. Тайное и явное

Чекистская живодерня

«Великая» французская революция создала гильотину, «бескровная» русская революция создала ЧК.

В годовщину создания ВЧК Стеклов-Нахамкис (76) писал в «Известиях»: «Рожденный среди бури и грома гражданской войны, этот боевой орган пролетарской диктатуры до сих пор был символом ужаса для всех врагов революции. Перед ЧК стояла сложная задача, ей противостояла объединенная реакция…»

Один из руководителей ЧК, Лацис (437), в своём сочинении «Два года борьбы на внутреннем фронте», описывая свою деятельность, говорит: «Таким образом, мы видим, какую огромную роль сыграли чрезвычайные комиссии в свержении контрреволюции. Можно с уверенностью утверждать, что без них Советская власть перестала бы существовать».

Кандидат на должность в ЧК должен ответить на 32 вопроса (род занятий родителей, сословие, национальность, работа во время войны, где находился во время большевистской революции, в какой партии состоял и т. д.), которые затем проверялись. Благодаря этому отбору в ЧК попадали самые хитрые и беспринципные личности, которые, обладая властью, знали, что их обязанность – террор. Лацис писал: «Увольнение из ЧК было бы таким же преступлением, как и увольнение из Красной Армии. Мы вышли победителями из нынешней борьбы, но мы не уничтожили врага»[164].

В начале 1922 года было объявлено о роспуске ЧК. Причина – чтобы выбить пропагандистское оружие из рук Европы, где сумевшие выжить и бежавшие из Советской России рассказывали в газетах жуткие истории, связанные с деятельностью чекистов. Понятно, что сменилась только вывеска – она спряталась под покровом комиссариата внутренних дел. Чекисты никуда не делись, и не перестали называть себя так – чекисты. И по сей день наследники этой преступной организации с гордостью именуют себя именно так.

История не всегда сохраняет имена живодеров. Мы не можем сказать, кто в харьковском ЧК снимал скальпы и сдирал как перчатки кожу с кистей рук, кто катал заключенных в бочке, утыканной гвоздями в воронежском ЧК, кто сажал на кол священников в Самаре, Полтаве и Кременчуге, кто в Екатеринославе распинал и побивал камнями, в Одессе живьем сжигал офицеров в топке, варил в кипятке, разрывал тела лебедками, а в Орловской губернии на морозе поливал людей холодной водой[165]. Садизм подобного рода может быть замешан только на дьявольской ненависти ко всему живому, что в Российской Империи олицетворялось русским народом, русским государством, русским православием. Кто же выращивал такую ненависть и воспитывал потенциальных садистов, которые явились в большом количестве, когда их призвали большевики?

Лицо террора

Некоторые имена мы всё же знаем. Это председатель одесского, а затем киевского губкома Гамарник [166]; это председатель нижегородского губкома Лазарь Каганович; это «чистильщица Крыма» Розалия Землячка [167]. Кроме массовых убийств и пыток, большевики ввели в практику концлагеря, инициатором создания которых в 1918 г. стал Троцкий, а руководил ими в 1919–1921 гг. Зангвиль-Шмерлинг [168].

Один из расстрельных центров ВЧК на Юге России – Ростов-на-Дону, куда свозили арестованных для ликвидации. Одновременно здесь содержалось более 2000 заключенных – на место расстрелянных поступали новые жертвы, которые также готовились к смерти. Главой Ростовского ЧК был садист-кокаинист Трушин [169]. Комиссия из 5–6 человек раз в неделю рассматривала дела арестованных, 90 % всех приговоров – расстрел. Казни проводились утром в субботу во дворе тюрьмы, где звуки выстрелов заглушали звуком от двигателей нескольких грузовиков. Трупы вывозили и хоронили в общих могилах за городом.

Особенно много жертв ВЧК было в Киеве, где не раз менялась власть, и приход большевиков каждый раз означал всплеск террора. В 1919 г. Киев находился под контролем большевиков четыре недели, которые стоили Киеву 12 000 жизней. Страшные результаты деятельности чекистов описаны Робертом Нилстонски[170]. Людей хватали на улице, выявляя их по внешности, чем-то напоминавшей «классовых врагов», ночью проводились обыски и расстрелы на месте. Солдат, отказавшихся участвовать в этом кровавом дела, сменили китайцы, а за китайцами «подчищали» совсем уже лишившиеся человеческого облика фурии революции – женский контингент чекистов.

Кстати, о китайцах. В Российской Империи китайцы работали в основном лопатами, в Советской России большевики вручили им винтовки. Генерал Антон Туркул в воспоминаниях «Дроздовцы в огне» писал о пленении около 300 китайцев, пальцы которых оказались унизанными обручальными кольцами расстрелянных, а карманы набиты золотыми портсигарами и другими ценностями, похищенными у убитых. Конечно, все мародеры и палачи были расстреляны.

Первый отряд китайских бандитов в Красной Армии был организован Якиром (524). В дальнейшем в Красной Армии было сформировано более 20 китайских интернациональных частей. Около 1000 китайцев вступили в 1‐й Сибирский стрелковый полк в 1920 году. Троцкий создал целую сеть интернациональных отрядов карателей – ЧОН (части особого назначения).

Китайцы легко становились палачами и массово убивали безоружных людей. В Киевском губчека действовал «Китайский отряд», в Терской республике также был сформирован Китайский отряд ЧК. В Астрахани китайцы расстреляли из пулеметов и забросали гранатами мирный митинг рабочих (10 марта 1919 г.), а затем казнили ещё около 180 человек, сбросив их связанными в Волгу с парохода «Гоголь». Во Владикавказе китайцы «прославились» массовыми расстрелами бывших офицеров или родителей офицеров, у которых находили фотографии сыновей в военной форме. В Москве именно китайцы в Петровском парке 5 сентября 1918 г. расстреляли протоиерея Иоанна Восторгова, настоятеля Покровского собора на Рву (храма Василия Блаженного), и других монархистов – бывших царских министров и депутатов, когда красноармейцы отказались выполнять работу палачей. 70 китайцев входили в личную охрану Ленина.

В течение второй половины 1920‐х и первой половине 1930‐х большевики уничтожили всю верхушку китайского бандитизма, а рядовых китайцев отправили на родину.

В мае 1919 года в Киеве были арестованы большевиками, а потом расстреляны бывшие члены Киевского клуба русских националистов (ККРН). Член ККРН Василий Шульгин десятилетие спустя вспоминал, что «чрезвычайка раздобыла печатный список членов Клуба русских националистов, список, относящийся еще к 1911 году, и всех не успевших умереть или бежать членов Клуба, занесенных в сей список, расстреляла. Разумеется, это произвело сильнейшее впечатление. И отсюда пошла молва, что “жиды расстреливают русских по списку”. Или ещё, как говорили некоторые: “по алфавиту”». В основном были арестованы и убиты люди, давно уже не имевшие никакого отношения к Клубу. В Киеве остались члены ККРН, которые политикой давно не занимались, в гражданской войне не участвовали. Большинство казненных были стариками (почти все старше 60 лет). Вся «вина» Клуба – в том, что на выборах в Учредительное собрание созданный им Внепартийный блок русских избирателей получил в Киеве 30 % и стал самой популярной политической силой.

Никаких обвинений задержанным не предъявлялось, главной виной их была принадлежность к русским националистам. Всего было арестовано около 60 действующих и бывших членов ККРН. Расстреляны не менее 53 человек. Допросы проводили дежурные следователи Лазурнина, Равер, Тартаковский, Берман, Гринштейн, Алексеев, Сидоренко. Заседания Особой комиссии при Киевской ЧК проходило в составе: глава Киевской ЧК Петр Дегтяренко (председатель, расстрелян в 1938 г.), секретарь заседания – Шуб, уже неоднократно упоминавшийся Лацис, Яковлев, Шварцман, Савчук, Угаров, Гринштейн. Хотя в Киевском ЧК было много евреев, они не щадили своих единоплеменников. Так, 5 августа 1919 года Моисей и Арон Мееровичи Сойферманы, Исаак Иосифович Линецкий, Шая и Михель Аврумовичи Бух были приговорены к расстрелу за сбыт фальшивых керенок, Аба Афроим Фельдман и Мейлах Яковлев Вайнер – за бандитизм, Писон Исаакович Колтун был приговорен к заключению в лагере.

Перед отступлением большевиков из Киева произошло массовое убийство заложников. Вот картина, которую описывает очевидец, пожелавший остаться неизвестным (письмо датировано 13 января 1921 г. и написано в эмиграции, первая публикация – «На чужой стороне» (Прага), 1925, № 10, с. 220–223):

Жертвы ЧК в Киеве, Анатомический театр Университета св. Владимира

«…мой путь перерезает бетонная канава (для стока воды по время мойки автомобилей), полная дымящейся и запекшейся кровью, в которой плавают какие-то белые клецки. Присмотревшись, эти клецки оказались человеческими мозгами. Из толпы на эту “мелочь” никто не смотрел: все смотрели на нечто более ужасное… толпа положительно безмолвствовала в этом углу, и все стояли без шапок.

Иду параллельно канаве, стараюсь подальше: меня уже мутит от невероятно сильного запаха крови, протискиваюсь чрез толпу и вижу: гараж для 3‐х больших автомобилей… бетонные стены, наклонный пол, сток устроен в канаву, о которой я уже писал.

Стены буквально залиты кровью, человеческие мозги всюду, на стенах, даже на потолке, пол же на 1/4 аршина покрыт кашей из волос, кусков черепных костей, и все это смешано с кровью. Отсюда-то и берет свое начало ужасная канава… На стенах висели кронштейны с веревками, совершенно пропитанными кровью, – это для привязывания тех, которые сопротивлялись. Не дай Бог еще раз что-нибудь подобное видеть. И это результаты работы только одной ночи, последней перед их уходом! Трупы убирать не было времени, для этого был заготовлен особый ящик шириной в нормальный рост человека и такой длины, что могут в него лечь рядом 6 человек. Обреченные клались в него ничком и пристреливались выстрелом из револьвера в голову, сверху клался ещё ряд живых, опять пристреливался и так пока ящик не наполнялся. Ящик с трупами вываливался или в Днепр, или прямо на свалку, или увозился в редких случаях в анатомический театр. Чем руководствовались большевики при этом распределении – не знаю.

Рядом с гаражом мастерская – печь, в которой ещё дымились угли, клещи и гвозди, какие-то особые, никогда мной не виданные ножи, вроде докторских; все покрыто клочьями мяса и запекшейся кровью. Огромный котел, наполненный еще теплой жидкостью, сильно пахнувшей бульоном, и в ней куски мяса и отваренные человеческие пальцы – это камера судебного следователя ЧК товарища Богуславского, о его конце я расскажу ниже. Рядом с его столом огромный чурбан – плаха, топор и солдатский тесак – все в крови. Здесь совершался допрос, и суд, и расправа. Потом, из осмотра трупов, я видел отваренные руки с облезшим отваренным мясом и с голыми костями вместо пальцев, видел трупы без кожи совершенно и с кожей, оставленной на месте погон и лампасов, с отрубленными и вырезанными частями – всё это были следы “следствия”, а результат один – пуля браунинга в голову в соседнем помещении.

Жертвы расстрелов ЧК в Харькове

Иду в сад. Оттуда-то неслись возгласы, и истерики, и проклятия: оказывается, сад представлял из себя сплошную братскую могилу: ни одного невскопанного места не было, и уже добровольцы из публики принялись её раскапывать: трупы, трупы, без конца трупы, наваленные вповалку один на другого, как попало и засыпанные не более как на 1/2 арш. землей. У всех решительно головы раздроблены – это мера большевиков, чтобы труп не был опознан. Половина их носила на себе следы допроса. Но вот из не отрытой ещё могилы показывается рука… пронзительный, душу раздирающий крик, и какую-то женщину уносят замертво: это мать Жигалина (ты её знаешь) узнала по какой-то метке на руке труп своего сына. И такие картинки без конца, там, где выкопанные трупы положены рядами, исковерканные, истерзанные, с раздробленными головами, с судорожно сведенными оконечностями, все голые, т. к. перед расстрелом большевики всем приказывали раздеваться».