Новая критика. Контексты и смыслы российской поп-музыки (сборник статей)

4. Осколочный миф

Особенности пространственной среды — это лишь один из множества аспектов, через которые можно попытаться «заархивировать» музыкальные клипы 1990-х годов. Представить их исчерпывающую характеристику крайне сложно ввиду мозаичности как жанра, так и самой эпохи. Но даже такой точечный обзор показывает, какой большой и семантически насыщенный путь прошла музыкальная индустрия за исторически короткий временной отрезок. С одной стороны, она активно впитывала и переосмысляла стандарты западного формата — порой неумело и аляповато, но всегда смело и вдохновенно. С другой стороны, популярная музыка подспудно закрывала предыдущую, советскую, эпоху — то вступая с ней в открытое противостояние, то бессознательно переосмысляя ее лейтмотивы.

Как известно, искусство, даже уходя от реалистического дискурса, продолжает фиксировать картину мира своего времени. Клипы 1990-х, пусть и не стремясь к тому, стали зеркалом эпохи, запечатлели ее атмосферу. Они не сложились в какую-то связную и устойчивую картину мира, потому что ее не было и в реальности. Клипы были осколками и обрывками разрушенного стабильного мира, из которых складывались новые разрозненные миры, мифы, иллюзии.

Благодаря своей всеядности клипы поставляли зарисовки новых умонастроений, актуальных поведенческих и эстетических трендов. Этот «родовой» принцип клиповой культуры — свободное смешивание всего со всем — как нельзя лучше рифмовался с духом свободного брожения, характерным для всего десятилетия. Клипы 1990-х демонстрировали хаотичное наслоение стилей, образов, героев и их поведения. Столь же нелинейными были отношения между музыкой, словами песни и ее визуальным воплощением. В рамках одной композиции могли соседствовать лапидарный мотив, нечаянно философский смысл и по-карнавальному пестрый видеоряд (таких примеров много в творчестве Шуры и, как ни странно, Андрея Губина).

Другим свойством клиповой культуры, которое ярко соотносилось с эпохой, стала скорость. Идея ускорения социальных процессов была одним из главных лозунгов перестройки, а в 1990-е стала реальностью. Плотность информации и событий, быстрая смена лидеров и их статусов, колоссальная динамизация жизни общества — все это, пусть и опосредованно, оказалось созвучным мелькающей эстетике видеоклипов. Причем осмысленность и того, и другого мельтешения одинаково вызывала сомнение.

На фоне современных клипов клипы 1990-х выглядят крайне наивными и часто технически несовершенными, но в большинстве из них есть подкупающая искренность в воплощении даже самых сумасбродных сценариев. Неслучайно на волне ностальгии по 1990-м поп-звезды наших дней усердно копируют не только тексты и саунд поп-песен того времени, но и воспроизводят визуальные мемы в своих видеоклипах (Дима Билан — «Пьяная любовь», «Про белые розы»; Ольга Бузова — «Лайкер» и так далее). И если в клипах 1990-х китч возникал незапланированно, зачастую был следствием избытка идей и скудности технических ресурсов, то китч в современном музыкальном видео выглядит крайне цинично — он «паразитирует» на слабостях «покойного», но совершенно не отражает его исходного характера, его болезненной сложности.