Новая критика. Контексты и смыслы российской поп-музыки (сборник статей)

4. «Последний день в СССР» «Артек Электроники»: материализация советского

Если в более ранних sovietwave-проектах (вроде записей того же «Маяка») отсылки к советскому были смутными, хотя и узнаваемыми, то в композициях более поздних групп советское становится очевидным, броским, конкретным. Наметился переход от балансирования на грани между сном и реальностью, характерного для раннего sovietwave, к материализации советского. В композициях первого альбома «Артек Электроники» «Последний день в СССР» (2015) используются семплы речей советских политических деятелей, но, как подчеркивают сами музыканты, они не несут идеологической нагрузки и призваны воссоздать дух времени. «Мне особенно нравится не что, а как они говорят, потому что в то время учились интонационным моделям, правильным паузам — ораторское искусство было на высоте», — объясняет Ольга Журавлева, одна из вокалисток «Артек Электроники»[151]. Интересно, что советская риторика воспринимается музыкантами не как комплекс постоянно воспроизводящихся автоматизированных формул[152] — то есть как нечто механическое, вымывающее собственное содержание и потому не вполне реальное, — а как нечто живое и динамически развивающееся.

Альбом «Последний день в СССР» начинается с композиции «Интро (Оправдать доверие»), на протяжении которой транслируется речь Юрия Андропова, вступившего на пост председателя Президиума Верховного совета СССР в 1983 году, в которой он благодарит депутатов за оказанное ему доверие и поддержку. Вторая композиция — «Время» — сопровождается голосом диктора, озвучивающего местное время в разных регионах СССР, что создает представление об обширной географической протяженности страны, объединившей в себе разнообразные культуры и традиции. Центральная композиция альбома «Последний день в СССР (Перестройка)» основана на фрагменте записи заявления первого и единственного президента СССР Михаила Горбачева об отставке. Из записи удалены фрагменты, где Горбачев подводит итоги холодной войны, перестройки, августовского путча и дает оценку собственным действиям и работе партийно-государственных структур, а также озвучивает общественную критику в отношении своей политики, что делает речь абстрактной. Выбранные группой фрагменты речи создают ощущение неизбежности, необратимости происходящего со страной. Эти фрагменты проходят через всю композицию, то обрываясь, то возникая вновь, и сопровождаются медленной и торжественной клавишной партией. Динамические подъемы в композиции, обусловленные использованием драм-машины, перегруженной гитары и синтезатора, имитирующего звучание хорового пения, создают драматический эффект и формируют музыкальный нарратив о падении цивилизации.

За титульной песней альбома следуют ретрофутуристичные композиции «Транзисторный радиоприемник», «Осваиваем космос» и «Новый человек», которые посредством семплирования технологических шумов, записей научно-популярных передач и речей политиков повествуют о научно-техническом прогрессе советской эпохи. Такой порядок расположения композиций может отчасти свидетельствовать об интенции музыкантов сообщить слушателям, что, несмотря на крушение политического режима, наследие СССР и культурная память о достижениях советских ученых, инженеров, архитекторов присутствует в настоящем. Обложка альбома, обращающаяся к традициям советской каллиграфии, подчеркивает преемственность творчества группы по отношению к советской визуальной и музыкальной культуре. Все эти творческие приемы коррелируют со стремлением музыкантов передать ностальгическую тоску, связанную с распадом страны, в которой они не жили, — причем не реальной, а идеализированной, той, в которой у молодежи могло быть «светлое будущее». Образ этого технологичного, наукоемкого воображаемого будущего рисуется гораздо отчетливее, чем советская повседневность.

Тем не менее подобное прямолинейное использование отсылок к «советскому» может восприниматься в среде музыкантов и комьюнити как отказ от аутентичности. «Если хочешь создать образы СССР в современной форме — иди по пути паразитирования (не в обиду будь сказано) на семплах речей секретарей компартии, синтах с сатурацией, издавайся на кассетах и пиши в тег слово #похоженамаяк. Если хочешь подойти с другой стороны, не от формы, а от содержания — тогда ищи удачи в лагере „Импульса-80“, „Бежевой Луны“ и „Со Мною Вот Что“», — подчеркивает различие Данила Ветров из проекта «ИА „Бежевая Луна“»[153]. Здесь очевидна попытка музыканта выделить собственный проект среди других ретроориентированных исполнителей, определить собственный подход и место на сцене. Но здесь артикулируется и более тонкое различие между рефлексирующей и реставрирующей ностальгией. Как указывает Светлана Бойм, «такая [реставрирующая] ностальгия характеризует национальные и националистические возрождения по всему свету, которые участвуют в антимодернистском мифотворчестве — создании истории посредством возвращения к национальным символам и мифам, а иногда и путем обмена конспирологическими теориями заговора. Реставрирующая ностальгия проявляется в последовательных воссозданиях памятников прошлого, а рефлексирующая ностальгия концентрируется на руинах, патине времени и истории, на мечтах об иных местах и иных временах»[154].

Музыка, содержащая считываемые отсылки к политическим процессам, конкретным деятелям, легко вписывается в идеологический дискурс, часто связываемый с реставрирующей ностальгией. Композиции альбома «Последний день в СССР» иллюстрируют посты в социальных сетях, содержащие конспирологические теории распада СССР[155], обвинения в адрес Михаила Горбачева и других политических деятелей перестройки[156], противопоставление образу «кровавой диктатуры» (носителями которого являются «либералы») образа государства, которое заботилось о своих гражданах, обеспечивая их бесплатным образованием и жильем[157]. «Порой кажется, что sovietwave воспринимается отдельными авторами как просто русский #chillwave, #lofi или #retrowave, хотя по сути своей он должен был нести гораздо более мощный посыл в аудиторию, заряженный не только ностальгией по прошлому, но и видением будущего, осознанием того, что все, чего мы добились в космической гонке в науке, было сделано благодаря Советской власти, советскому экономическому чуду и людьми, вышедшими из этого вроде бы недавнего, но такого далекого мира», — заявляет автор статьи на сайте Революционного Коммунистического Союза Молодежи[158]. Тем не менее кажется, что sovietwave призван не реконструировать прошлое таким, каким оно было, но переосмыслить его, додумать и выстроить на его основе нечто качественно иное.

По этим причинам группа «Артек Электроника» во втором альбоме «Атланты» (2016) отошла от советской тематики и обратилась к более абстрактным образам человека и космоса: «Наши взгляды сместились в сторону настоящего и будущего. Да, это довольно удобно — восхвалять прошлые достижения, но мы хотим, чтобы наш слушатель меньше ностальгировал и больше мечтал и созидал»[159]. Эта цитата, на мой взгляд, отражает стремление к иному, необязательно постсоветскому будущему. Конечно, чисто локально мы навсегда останемся наследниками СССР. Но возможно ли построить будущее (и настоящее) не вопреки прошлому и не слепо следуя ему в ситуации общей завороженности этим самым прошлым? Сможем ли мы воспринимать болезненный исторический опыт не как то, что нас определяет, а как один из исторических эпизодов, на который можно ссылаться, но не принимать как руководство к любым действиям? Впрочем, этот вопрос — уже не (только) к музыкантам.