Новая критика. Контексты и смыслы российской поп-музыки (сборник статей)

2. Покажи мне любовь

Меня полностью нет
Абсолютно всерьез,
Ситуация HELP,
Ситуация SOS.
Я себя не пойму
Ты откуда взялась?
Почему, почему
На тебя повелась?.. («Тату» — «Я сошла с ума»)

Группа «Тату» возникла как продюсерский проект Ивана Шаповалова в 1999 году и состояла из двух 14-летних девушек. Первоначально Шаповалов собирался работать сольно с Леной Катиной и даже записал с ней одну песню[383], но чуть позже решил создать дуэт. На роль второй участницы была приглашена Юля Волкова, которую Катина знала по совместному участию в детском музыкальном коллективе «Непоседы».

История создания лейсбийского имиджа группы крайне мифологизирована, и в разное время участники проекта высказывали разные версии. Елена Кипер, авторка текста песни «Я сошла с ума» (первого хита группы), рассказывает о том, что строки песни пришли к ней в больнице после сна о поцелуе с Туттой Ларсен, популярной телеведущей российского MTV, и Шаповалов, с которым Кипер тогда встречалась, сразу распознал в строках будущий хит[384]. Возможно, именно эти строфы и этот необычный сон повлияли на решение создать группу с сапфическим имиджем. Много лет спустя в интервью журналу «Караван историй» Лена Катина рассказывала, что идея появилась после просмотра шведского фильма «Покажи мне любовь» (режиссер Лукас Мудиссон, вышел в 1998 году), в котором две 16-летние девушки влюбляются друг в друга, но не могут рассказать об этом ни родителям, ни одноклассникам, опасаясь осуждения, и, таким образом, вынуждены скрывать влечение друг к другу[385]. Автор музыки «Я сошла с ума» Сергей Галоян утверждает, что даже визуальный образ «Тату» (нетипичная для российских школьниц форма, которая скорее напоминает форму из католических европейских школ) был взят именно из фильма Мудиссона[386].

Сам же Шаповалов в 2002 году говорил в интервью[387], что исходил из прагматических бизнес-причин: по его наблюдению, основными поисковыми запросами на порносайтах на тот момент были «лесбиянки» и «несовершеннолетние»[388]. Как бывший психолог (продюсер закончил Саратовский мединститут по специальности «Детская и подростковая психиатрия» и несколько лет работал по специальности), Шаповалов знал, что невысказанные и санкционированные обществом сексуальные желания зачастую проявляются именно в выборе порно. Впрочем, вполне возможно, что продюсер просто хотел закрепить за собой историю создания группы, намеренно вычеркивая креативный вклад Елены Кипер, которая довольно рано покинула проект и впоследствии судилась с Шаповаловым из-за прав на песни.

То, что Шаповалов был детским психологом, конечно, помогало ему в работе с девочками-подростками. Вспоминая о роли продюсера в проекте, Лена Катина говорит, что он «мог любую мысль в голову впихнуть»[389]. Галоян даже говорит о гипнотическом влиянии Шаповалова и на девушек, и на него самого, предполагая знание техники нейролингвистического программирования[390]. Елена Кипер также говорила о психологических манипуляциях со стороны Шаповалова в интервью The Sun[391]. Так или иначе, влияние Шаповалова на девушек было значительным, он предписывал им не только, что говорить, как себя вести и что надевать, но и что думать и как судить о тех или иных событиях. Разница в возрасте между продюсером и его подопечными (Шаповалову было на тот момент около 35 лет), устанавливала, с одной стороны, дистанцию и уважение девушек к более опытному Шаповалову, с другой стороны, позволяла певицам общаться с продюсером гораздо более непринужденно, чем с родителями, создавать доверительные взаимоотношения, которые скорее характерны для друзей и любовников, чем для коллег. Так, Галоян утверждает[392], что сцена с поцелуем для клипа «Я сошла с ума» была снята Шаповаловым отдельно, наедине с девушками.

Несмотря на то что у Шаповалова существовал некий продюсерский расчет, а тактика поведения участниц и их медиальной репрезентации были заранее продуманы (например, первая пресс-конференция «Тату» проводилась в актовом зале школы, где училась Юля Волкова), никто из основных участников проекта изначально не рассчитывал на тот успех, который в итоге получила группа.

Как я уже показала, ЛГБТ-тематика в конце 1990-х не была слишком новой и провокационной в сфере российской поп-музыки — однако традиционно представители сцены на эстраде позиционировались как фрики. Поскольку они были видимы исключительно в телевизоре, но не в обыденной реальности[393], где они оставались маргинальным, незаметным меньшинством, они фактически представляли собой роли, маски, которые исполняли участники медиального шоу. «Тату» изначально не были стандартной поп-группой — они репрезентировали себя как пара, любовный и дружеский союз, который является чем-то большим, чем поп-проект. В рамках группы зрителю предлагалось принять и потребить не только профессиональную идентичность певиц, но и сексуальную, и личностную, и политическую[394].

Хотя идентификация зрителя с исполнителем или актером является первичным условием возникновения эмпатии и вовлеченности в историю, для большинства российских (да и мировых) деятелей культуры в конце 1990-х дихотомия между сценической ролью и приватной жизнью сохранялась и была очевидной для зрителей. У «Тату» подобная дихотомия отсутствовала, именно поэтому им не требовалось сценического псевдонима — и имена, и фамилии обоих вокалисток были известны всем, кто слушал их песни. Это не значит, что имидж и сценический образ певиц не был выстроенным — например, Лена и Юля редко упоминаются в СМИ как Елена и Юлия; сама адресация солисток группы, таким образом, уже моделировала их юность и «незрелость». Выстраивание это, однако, происходило сложным образом — например, несмотря на то что Шаповалов четко прописывал, что девушкам можно говорить в интервью, а что — нельзя, как им одеваться и какой накладывать макияж, он все же допускал в их общении с прессой некий алеаторный элемент. Девушки могли, например, закончить интервью в любой, даже грубой форме или отменить его совсем, если им казалось, что с ними разговаривают неуважительно[395]. Это лишь еще больше подчеркивало «настоящесть», непридуманность «Тату» — именно поэтому, возможно, в их отношения друг с другом было легко поверить, несмотря на видимость продюсерской руки и фотографии с молодыми людьми в прессе. «Тату» в некотором смысле предвосхитили медиальную репрезентацию в соцсетях, где образ единичного пользователя хоть и выстраивается им дотошно, но (как правило) ведет к определенной «достоверной» личности с определенными координатами.