Грани «русской» революции. Как и кто создавал советскую власть. Тайное и явное

Авилова не слышат. Ему в развязно-циничной манере отвечает Троцкий. В своей речи он лукаво отрицает партийность: мол, наша коалиция заключена с классовыми силами: «политические группировки исчезают, но основные интересы классов остаются». Он смеется над потенциальными участниками коалиции, называя её «коалицией газет». И противопоставляет общественному согласию силу, которая только что одержала победу вооруженным путем. И, если бы не эта сила, Съезд был бы окружен юнкерами и никак не мог бы взять власть. Троцкий подтверждает, что его расчет – только на мировую революцию: «Либо русская революция поднимет вихрь борьбы на Западе, либо капиталисты всех стран задушат нашу». И вся надежда на то, что «буржуазия, напуганная приближающимся восстанием всех угнетенных, поспешит заключить мир». Как известно, этот расчет не оправдался, и Брестский мир стал самым тяжким из всех, которые когда-либо бывали заключены Россией. Мир без аннексий и контрибуций был только односторонней уступкой большевиков своим немецким спонсорам; весь остальной мир фантазии большевиков не принимал никогда.

Вполне резонно Троцкий говорит, что никакая коалиция не увеличит количество хлеба: «Борьба с разрухою требует определенной системы действий, а не политических группировок только». Но как это количество распределить так, чтобы не было голода? Рецепт Троцкого: «Нужно сделать выбор среди различных элементов крестьян». «Коалицию с кулацкими элементами крестьянства мы отвергаем, мы решительно отвергаем во имя коалиции рабочего класса и беднейших крестьян». Что означает классовую войну в деревне. Мы знаем, что она вскоре была развязана, и это не спасло от голода, а стало его первостепенной причиной.

Напомним, что на Съезде в этот момент присутствует менее половины от необходимого числа делегатов. Все решения неправомочны, но это никого не стесняет даже после указания на это представителя Викжеля: ведущий собрание Каменев объявляет без всяких на то оснований, что представительство, определяющее кворум, установлено старым ЦИК, который открыл Съезд, а значит, признал его законным. Что, конечно, не соответствовало действительности. Кроме того, на Съезде есть отдельные лица, которые говорят что-то совсем незначительное от имени социал-демократии Польши, Латвии, Украины, Грузии и Ташкента. Но это не полноценное представительство – там практически нет Советов. Съезд не имел полномочий от крестьян, лишился представительства фронтов, не имел делегатов от львиной доли территорий России. Наконец, на нём не был представлен даже «левый» спектр политических сил. В полной мере можно назвать II Съезд Советов самозваным – съездом только малой части Советов, которые в тот момент находились под контролем большевиков.

Возбужденная толпа, в которую превратился Съезд, не склонна была что-то обдумывать. Состав СНК и ЦИК голосуют непонятным образом – никакого отчета о результатах голосования на съезде не оглашается. Все поют «Интернационал» и расходятся, измотав себя многочасовым ночным заседанием.

Большевикам и их союзникам никакое народное представительство не было нужно, и они глумились над волей народа, выраженной в результате выборов. Их задачей был захват любых форм народного представительства – захват или уничтожение. Насколько решительным был разрыв большевистских Советов с их изначальным составом, говорит выступление Свердлова на второй день заседаний III Съезда Советов. Он сразу объявил Советы ограбленными: «Дело в том, что старый Центральный Исполнительный Комитет, который в самом начале Съезда открыл и признал II Съезд и сложил свои полномочия, несмотря на всё это, счел для себя допустимым присвоить все дела, суммы и отчеты. В наше распоряжение поступили лишь отдельные слитки серебра, которые он не мог увезти, и даже те деньги, которые поступали в течение нескольких дней, вначале присваивались этим Центральным Исполнительным Комитетом». Это говорил человек, представлявший партию, которая только что разграбила столичные банки и хранилища ценностей и развязала по всей стране уголовщину – убийства и грабежи.

Обратим внимание, что никакого провозглашения победы социалистической революции нет. Об этом не говорит ни Ленин, ни Троцкий[109]. Ключевые документы умещаются на две страницы. Никакого декрета о мире нет – есть только обращение с предложением мира воюющим державам. Декрет о земле – единственное подобие закона – умещается на половине страницы. Избранному правительству не дано никаких указаний, никакого плана у него нет, рамки полномочий не обозначены. Это правительство просуществовало чуть дольше недели. Историческое значение съезда равно нулю и полностью выдумано большевистской историографией.

Никакого триумфа большевиков не состоялось. Ещё 4 октября пленум крестьянского ЦИК признал созыв Съезда несвоевременным и предложил крестьянским Советам в нём не участвовать. Через несколько дней была принята резолюцию о том, что власть не может перейти к Советам до созыва Учредительного собрания. Эта идея была названа «не только вредной, но и преступной затеей, гибельной для родины и революции». Прямо перед Съездом крестьянский ЦИК подтвердил свою позицию, поскольку шла подготовка к выборам в Учредительное собрание. Состав Съезда был сформирован интригами и манипуляциями большевиков, которые тем не менее не добились решительного преимущества в числе мандатов. При открытии Съезда они обладали 250 мандатами из 518. После ухода со съезда меньшевиков и эсеров все решения принимались без кворума и не могли считаться законными.

Первый ленинский СНК рассыпался – его покинули все, кто был против однопартийного правления. Левые эсеры в него не вошли под предлогом того, что намерены были сохранять возможность соглашения с другими «левыми» партиями. В самóм руководстве большевистской партии склонялись к тому, чтобы создать многопартийное правительство. В протоколе заседания ЦК РСДРП(б) от 29 октября выражается согласие сформировать такое правительство, причем без Ленина и Троцкого. В тот же день на заседании ВЦИК представитель Викжеля выступил с требованием о прекращении в стране гражданской войны и партийных междоусобиц, угрожая остановить железнодорожное сообщение – не только для верных Временному правительству войск. В заявлении было сказано, что СНК «как опирающийся только на одну партию, не может встретить признания и опоры во всей стране». На следующий день на совещании социалистических партий и организаций большевики согласились на создание «Временного Народного Совета» из 420 человек взамен ВЦИК Советов. На пост министра-председатели по общему согласию был выдвинут Чернов (102). Также был определен многопартийный состав правительства.

Ленин, обнаруживший, что из-под него забирают кресло и лишают только что завоеванной с оружием в руках власти, бросился в яростную атаку, дезавуировав все позиции большевистской делегации. Уже 3 ноября позиции ВЦИК большевикам удалось несколько поменять – согласиться на многопартийное правительство с закреплением за большевиками ряда постов в нём при обязательном присутствии Троцкого и Ленина. За прошедшие два дня Ленину удалось путем частных бесед с каждым из своих соратников сформировать большинство и выдвинуть «Ультиматум большинства ЦК РСДРП(б) меньшинству». В ответ Каменев, Рыков (293), Милютин (294), Зиновьев и Ногин (94) опубликовали заявление о выходе из состава ЦК.

Распад СНК и потеря нескольких наркомов подтолкнули Ленина к коалиции с левыми эсерами. По их инициативе при поддержке большевиков был разгромлен Второй Крестьянский Съезд, на котором повторился сценарий Всероссийского Съезда рабочих и солдатских депутатов – оппозиция была изгнана, Съезд после этого перестал быть легитимным.

При открытии 27 ноября Съезда у левых эсеров (как и у большевиков на Съезде рабочих и солдат) также не было абсолютного большинства. Из 790 делегатов у большевиков был 91 мандат, у левых эсеров число мандатов варьировалось – 319–350, у остальных эсеров – 370–305. Общий расклад сил показало голосование за кандидатуры председателя Съезда: за Спиридонову (326) 246, за Чернова (102) – 233. Но это большинство было хрупким. Эсеровская резолюция в поддержку Учредительного собрания собрала большинство голосов, и делегаты стали перетекать в эсеровскую фракцию. Чтобы не утратить контроль над Съездом левые эсеры дали право решающего голоса делегатам, у которых мандаты не были оформлены надлежащим образом. 4 декабря, правые эсеры покинули съезд и до 11 декабря заседали отдельно, назвав себя «Всероссийский съезд Советов крестьянских депутатов» – в составе 347 делегатов, стоящих на позициях защиты Учредительного собрания.

Левые эсеры за фактический разгром крестьянского съезда (удаление из него оппозиции) получили посты наркомов: юстиции – Штейнберг (умер в эмиграции в 1957, 410); по городскому и местному самоуправлению – Трутовский Владимир Евгеньевич (1889–1937) – из дворянской семьи. Поступил на юридический факультет Харьковского университета. С 1907 г. – эсер. Писал очерки для провинциальных газет. В 1910 г. арестован за участие в революционной пропаганде, осуждён к высылке на три года под надзор полиции в Онегу. После окончания ссылки редактировал различные газеты в Петербурге. Один из инициаторов раскола ПСР. В 1917 г. вошел в ЦК партии левых эсеров. Член Исполкома Всероссийского Совета крестьянских депутатов. Избран в Учредительное собрание. Член ВЦИК 2–4 созывов. Принял участие в левоэсеровском мятеже, затем – на нелегальном положении. Заочно приговорен к 3 годам тюрьмы. Арестован в 1920 г., но вскоре освобожден. В 1921 г. снова арестован. В 1923 г. приговорен к ссылке на 3 года. Пытался покончить жизнь самосожжением. В 1925–1926 годах жил в Полтаве, руководил нелегальной деятельностью ПЛСР. В 1926 г. снова сослан. В 1937 г. работал экономистом в Алма-Ате. Мемуары, написанные в ссылке, после ареста пропали. Расстрелян; член коллегии по внутренним делам – Алгасов Владимир Александрович (наст. фамилия – Бурдаков, 1887–1938) – из семьи почтового чиновника, дворянина. Окончил юридический факультет Московского (по версии – Харьковского) университета. С 1903 г. – эсер. В 1908 г. арестован, сослан в Вологду под гласный надзор полиции. После отбытия ссылки работал в Харькове и Петрограде. После Февраля – член исполкома Харьковского Совета, лидер Харьковской организации эсеров – одной из крупнейших в стране. Член ВЦИК 1–2‐го созыва, член Петроградского совета, член Предпарламента. На II Съезде Советов выступал как решительный сторонник большевиков. Назначен в коалиционном правительстве с большевиками министром без портфеля. Вошёл в коллегию НКВД (возглавил коммунальный отдел) и в коллегию Наркомюста, а также в следственную комиссию при Петросовете. В 1918 г. возглавил ЧК по разгрузке Петрограда. Подчиняясь решению ЦК ПЛСР, вышел из Совнаркома в марте 1918 года. Был противником разрыва с большевиками. В сентябре 1918 г. вступил в РКП(б). В 1919 г. входил в состав исполкома Киевского совета. В 1920‐х преподавал в вузах Киева, Харькова и Сталино. С 1932 г. работал в Москве, был членом Моссовета, заведовал кафедрой диалектического материализма МЖТИ мясной и молочной промышленности. В 1938 г. арестован и расстрелян; член коллегии по внутренним делам (в дальнейшем – имущества) – В. А. Карелин (расстрелян в 1938 г., 328); почт и телеграфов – Прошьян Прош Перчевич (1883–1918) – сын известного армянского писателя. В 1902 г. поступил на юридический факультет Новороссийского университета (Одесса), в 1903 г. вступил в партию эсеров. В 1905 г. за участие в попытке освобождения политзаключённых из одесской тюрьмы приговорён к 6 годам каторги, которую отбывал в Акатуйских и Зерентуйских тюрьмах. В 1910 г., выйдя на поселение, бежал, скрывался в Казани, Тифлисе, Баку.