Изгнанники Меанантра. Книга 1

– Пошли – человек потянул веревку.

– Кто это? Куда мы пришли? – раздраженно спрашивал Хельм, пытаясь снять повязку с глаз. Твердым движением Родриго прервал его попытки.

– Мы пришли в стойбище. Это северяне из племени Белой Ласки, они любезно согласились предоставить нам кров – ответил человек, втягивая гнома на низенькую скамейку. Которая тут же плавно двинулась вперед. Снег зашуршал под ними, судя по звуку, сбоку также кто-то скользил на полозьях, собаки радостно тявкая бежали спереди.

Вскоре их транспорт остановился и Амадо нещадно толкая и дергая слепого гнома, втащил его в помещение. Тут человек снял повязку с глаз Хельма, и гном впервые за последние дни смог осмотреться.

Темное помещение из шкур, посередине очаг, лежаки по сторонам, чуть поодаль от костра, кожаные сумки и бурдюки. Трое ребятишек в меховых курточках следили за удивительным гостем, блестящими, точно смазанными жиром, глазами. Около очага склонились две женщины, одна старая, вторая совсем юная, они что–то готовили в глиняном горшке. В дальнем углу сидел заросший старик, своей бородой он запросто мог потягаться с гостем.

Амадо уже без шлема, осматривал лицо гнома. Пожилая женщина, что-то пробормотала и дети, весело щебеча, выпорхнули на улицу, едва не сбив с ног низкорослого Хельма.

– Ну вот, теперь все будет в порядке – закончив осмотр проговорил Родриго.

– Почему мы здесь? Это же не Седые горы. Мы ушли с дороги. Зачем? – почти возмущался гном.

– Мне пришлось свернуть с Седого тракта. За нами увязалось, то, с чем ни мне, ни тебе не справиться…

– Гоблины? Тоже мне противник! Всего-то нужна броня да острый клинок.

– Да особенно когда ты слепой – съязвил Родриго. – Нет, то, что за нами увязалось, пострашнее любого гоблина. Просто поверь мне.

– Стоявший рядом коренастый мужичок кивнул головой и испуганно выпучил глаза, подтверждая слова Амадо.

– Хавайя! Хавайя!

– Чего он лапочет? – зло глядя на хозяина, процедил гном.

– Ты давай поприветливей, они все-таки нас от мороза спасли – строго глядя на гнома, проговорил Амадо.

Гном насупился, и присел к очагу, вытянул застывшие руки к огню.

– Ты на огонь особенно не пялься, твои глаза еще не совсем выздоровели. Сегодня отдыхаем, а завтра на санях доберемся до врат – Родриго отошел к хозяину жилья.

Люди немного поговорили, и вместе вышли наружу. Минуту спустя полог вновь откинулся, внутрь ворвались клубы пара, скрываясь в которых вбежали дети. Весело смеясь, и толкаясь они протопали к очагу, где и присели возле гнома.

Шустроглазая девчонка, тронула Хельма за руку. Гном резко отдернул ее, ребенок испуганно уставился на бородатого недотрогу. Под осуждающим взглядом ребенка Хельму стало не по себе, и гном натянул улыбку, девочка снова заискрилась радостью. Она что-то лопотала, на непонятном ему наречии, сколько гном не силился, ничего разобрать так и не смог. Он залез в кошель и порывшись в нем вытащил золотой, его рука уже потянулась чтобы одарить непоседу. Когда строгий окрик пожилой женщины, сдул детей от очага к лежаку старика, который неподвижно, словно статуя восседал в сторонке.

Не понимая, что случилось, Хельм спрятал золотой, и совершенно расстроенный уселся прямо на пол. К гному подскочила молодая девушка, она громко причитала, пока не заставила его подняться с места, и тут же ловко подсунула ему под зад кожаный пуфик. Хельм еще удивленно смотрел на девушку, когда хозяйка жилья оказалась подле него и протянув глубокую тарелку, настойчиво потребовала принять ее угощение.

Испытывая отвращение, гном принял тарелку и прямо через край отхлебнул наваристое содержимое. Хозяйка улыбнулась, увидев резкую перемену в выражении лица пренебрежительного гостя. Хельм испытал настоящий катарсис, за долгое время ему впервые удалось отведать горячего. Неожиданно, стряпня людской женщины оказалась удивительно вкусной. Непривычный аромат сушенных трав и кореньев, приятно раздразнил рецепторы. А суховатая оленина, в исполнении хозяйки казалась лучшим из того, что ему приходилось когда-либо есть.

Он поблагодарил стряпуху как мог. Женщины не понимали ни слова, но их и не требовалось, чтобы понять чувства сытого мужчины. Снова подбежали дети подвижные как шарики ртути, они облепили разом подобревшего бородача.

Вернулся Амадо, мрачный и не разговорчивый. Он застал Хельма в тот момент, когда гном протянул кулон с небольшим рубином шустрой девочке. Камень светился изнутри, точно храня в себе искру догорающего костра. Такие добывали только в Тенафарских горах, гномы их называли слезы Умани. В честь супруги древнего короля каменного народа Кальвайса, который заподозрил супругу в измене и изгнал ее в Огненный лес. Чтобы доказать свою любовь Умани принесла себя в жертву, бросившись в лавовую реку. Когда Кальвайс узнал о случившемся, то гнев его угас, а раскаяние привело к берегу огненной потока, поглотившего тело любимой жены. Там, на берегу Кальвайс в отчаянии просил Милостивую Ками вернуть ему Умани, и Хозяйка услышала мольбу своего сына. Из багряных вод реки на берег вышла Умани, пылая как солнце, она бросилась на шею возлюбленного супруга, и жарко целуя сгорела вместе с Кальвайсом, а там, где соединились сердца любящих, родился прекрасный рубин, названный слезы Умани.

– Дорогой подарок – прокомментировал увиденное Родриго.

Человек положил кожаный тюфяк и присел к жаровне, с вежливой улыбкой принимая тарелку с варевом из рук хозяйки.

– Да вот завалялась. Думал подарить Мае, а тут такая ситуация – точно оправдываясь ответил Хельм.

– Гуля будет его передавать по наследству из поколения в поколение, вспоминая о твоем визите. Пока кто-то из ее потомков не узнает, какой щедрый дар ты преподнес им. Целое состояние в одном камушке – улыбнулся Амадо, подбадривая растерянного гнома.

– Я просто хотел отблагодарить…

– Понимаю, это заслуживает уважения. Впервые вижу, что гном сумел преодолеть врожденное чувство страха перед чуждым – прервал Хельма человек. – Сегодня хорошенько выспись, завтра нас ждет утомительный путь. Не скоро нам придется вновь познать уют и тепло.

С этими словами Родриго принялся за еду, в свою очередь восторгаясь мастерством стряпухи, а гном прилег на шкурах, там, где ему указала юная девушка. У противоположной входу стенки, так, что между ним и Амадо оказался очаг. В свете догорающего пламени, лицо человека окрасилось в кроваво-красный цвет, и казалось лицом Октана, мифического чудовища, по легендам, некогда населявшего глубины Тенафара.

Хельм не заметил, как сон украл его сознание. Во сне гном все время от кого-то убегал, натыкаясь на глухие тупики, пока не обнаружил вдали белую точку. Ноги легко несли его к разрастающейся звезде, постепенно яркий свет превратился в светящийся туман, в котором Хельм растворился.

В ушах дзинькал знакомый перезвон, звук быстро рос, и вскоре уже не звон, а оглушающий шум ветра заполнил белый туман. Неожиданно все стихло, время застыло, и резкий толчок выкинул гнома из сна.

Хельм открыл глаза, вокруг царила непроглядная тьма, снова сильный толчок в плечо. Прямо над ним стоял Амадо, он его не сразу узнал, лицо человека закрывал шлем.

– Вставай бородатый идиот! – кричал человек, нагибаясь прямо к самому уху гнома.

Ватная тишина надавила на барабанные перепонки, тьма отступила. Белесый налет инея на внутренней поверхности шкур, что составляли купол их убежища, таинственно искрился в неясном свете.

– Ты чего – возмущенно пробормотал Хельм, с трудом поднимаясь со своего ложа.

Руки и ноги плохо слушались, неожиданно он понял, что сильно замерз, тело гнома начал бить озноб. Взгляд Хельма блуждал по яранге, пока не застыл на сидящих напротив входа людях. Они не двигались, белые, точно алебастровые фигуры. Северяне застыли в неестественных позах. Казалось, что они только что проснулись и в страхе пытаются от чего-то защититься.

Глава семьи так и остался склоненным к копью, молодая девушка застыла у очага, с потухшей разжигой в руках. Дети прильнули к хозяйке дома, женщина пыталась прикрыть их шкурами, но не успела. Старик все также сидел на своем мате, а к его ногам прильнула Гуля, ее стеклянные глаза смотрели на мерцающий огонек рубина, горевший красным на белоснежной, детской ладошке. Слезы навернулись на глаза гнома, ком подступил к горлу.

– Они замерзли!!! – крикнул он, пытаясь преодолеть вату тишины.

– Тихо идиот – прошипел Амадо, закрывая ему рот.

За застывшим пологом входа, зазвенело. Шкура с треском рассыпалась и в образовавшееся отверстие легким дуновением втек нестерпимый холод. Едва слышно зазвенела изморозь на полу яранги. Шум приближался, бороду и брови Хельма покрыл иней, изо рта вырвался клуб пара, слезы застыли, так и не сорвавшись со скул.

Из воздуха к гному тянулась бледная рука, с длинными, узловатыми пальцами, над ней раскрылся треугольник, напоминавший длинные волосы, взятые на пробор. Звенящая шторка, распахнулась до земли, открывая ледяное сверкание, царившее за ее пологом. Хельм с удивлением отметил, что звенели круглые бусины застывших капель, густо нанизанные на волосы. Тысячи мелких кристаллов, облегавших подобно мантии, ледяное, сокрытое внутри. В темноте яранги волосы чудовища перестали отражать свет, и существо показалось гному, зависая в воздухе прозрачным силуэтом прямо перед ним.

Клинок с хрустом ударил в руку, жадно тянувшуюся к лицу Хельма, брызнули осколки льда. Острые льдинки порезали кожу на лице гнома, и тут же растаяли в горячей крови. Рука исчезла за пологом, и следом на изумленных путников из неоткуда вырвалась оскаленная пасть. Раскинув руки чудовище пыталось обхватить Амадо и гнома, привставшего позади человека с мехового ложа.

Рыцарь попытался нанести еще один удар, но его тело застыло в движении, а Хельм от ужаса и трескучего мороза, прикрылся руками. Мощный удар холода остановила невидимая сфера, окружавшая гнома, руки монстра обхватили ее и в тоже мгновение оттолкнули. Корона огня поднялась от места удара к верхнему центру сферы, ярангу сдуло, развалив на тысячи осколков. Вместе с ней рассыпались и тела замерзшей семьи.

Амадо отлетел на несколько метров, разбив в дребезги стоявшую на пути ярангу соседей, приютивших их людей. С трудом преодолевая сопротивление застывшего металла, человек поднимался с плотно утоптанного снега. От мороза мягкий сугроб стал тверже гранита, каждый шаг человека отдавался в ушах гнома, как удар по наковальне. Взрыв морозного облака снес Амадо, впечатав тело человека в торос, выросший за ночь на краю стойбища.

Яркий свет ослепил Хельма, все слилось, лишь сильные толчки о сферу, и кольца пламени, что пробегали по защитному барьеру, говорили о том, что чудовище все еще пытается заполучить его жизнь.

Вновь появился Амадо, он абсолютно точно определял местоположение невидимого монстра. Болотный клинок с глухим стуком цеплял невидимку, отбрасывая осколки льда, игравшие в лучах восходящего солнца яркими всполохами. Обрезанные волосы-шторки обнажили кристальное тело существа. Ярко блестевшие глаза Ледяного, то и дело вспыхивали яростью бессилия. Мощные волны холода теперь не влияли на Амадо, он лишь выставлял клинок навстречу удару, и упирался ногами в снег, оставляя глубокие борозды.