Это всё для меня…

Козлята

Мы проснулись и уже знаем, что сейчас бабушка принесёт в дом козлят из сарая. У козы народились детки.

Мы с Олей носимся по дому, визжим от восторга, а я то и дело открываю дверь в сени, рискуя получить хороший шлепок — открывать двери в холодные сени строго запрещено. Но терпения моего не хватает.

Мы засовываем носы в ящик с соломой. Его бабушка приготовила для козлят, и надо, чтобы он нагрелся в тепле. Трогаем решётку, приставленную к стене. Решёткой накроют ящик с козлятами, чтобы те не выпрыгнули.

Наконец слышим, как по мёрзлым половицам в сенях тяжело ступает бабушка. Открывается дверь, и в клубах морозного пара появляется её смеющееся лицо. К груди баба Надя прижимает двух маленьких, лохматеньких козлят с мокрыми сопливыми мордочками. Мы тянемся погладить, нюхаем забавные мордочки — они пахнут чем-то незнакомыми, кислым, но всё равно невыразимо приятным. Бабушка ставит их в ящик на слабые ножки, закрывает решёткой и объявляет, что сейчас ещё одного принесёт, беленького. Козлят трое, и все они разные: чёрный, серый, как коза Люська, и беленький. Целый день козлята обсыхают в тепле и набираются сил.

А на следующий день мы с Олей пробуждаемся от их жалобного блеяния. И сразу вспоминаем: у нас козлята. «Куда босиком по ледяному полу!» — слышу бабушкин окрик и всё-таки добегаю до ящика с козлятами и тычусь носом в решётку, в пахучую теплоту. Они там, маленькие и беспомощные, есть просят. Бабушка вытаскивает их по очереди из ящика, тыкает мордочкой в плошку с молоком — они ещё плохо умеют пить, отфыркиваются, с подбородков течёт молоко, слабые ножки разъезжаются по полу. Бабушка снова тычет их в плошку, и потом они уже сами начинают чмокать с аппетитом.

Через несколько дней мы просим: «Баба, пусти козляток побегать». Она загораживает проход из кухни в прихожую табуретками, а вход в свою комнату — скрученным тюфяком, и вот уже застучали по полу копытца, козлята взбрыкивают, прыгают, наскакивают друг на друга, оставляя за собой чёрные орешки. Мы с Олей смеёмся. Радуемся и прыгаем вместе с ними. За всем этим беспорядком наблюдает баба Надя и снисходительно улыбается. «Ну хватит, — заявляет она, — некогда мне тут с вами», — и сажает козлят в ящик. Надувшим было губы внучкам вручает в утешение по куску хлеба с маслом, посыпанному сверху песочком. Мы с Олей садимся на скатанный тюфяк, наслаждаемся лакомством и поём песню, которой научила нас бабушка: «Тятя хлебушко собрал, детей по миру послал».