Это всё для меня…

Куколка

Денёк серенький, хмурый. Оттепель. За окошком снег сырой, набрякший, то и дело ухает с крыши. А там, где ещё держится, грустно постукивает капель.

Мы только что отпили чай с пирогами, как и всегда по воскресеньям. Мама собрала со стола, и все пошли во двор пилить дрова, даже Олю взяли. А мне нельзя — болею. Бабушка говорит, что надо бы дождаться, когда подморозит, но потом папе будет некогда, уедет в командировку.

У мамы на голове мой шарф, который я обычно завязываю под воротник. Папа кладёт бревно на козлы, и они с мамой распиливают его на несколько частей. Работа спорится, смеются. Лица румяные, молодые. Бабушка рядом: то бревно на козлах придерживает, то складывает в кучу уже напиленные чурочки. Потом они меняются с мамой. Бабушка начинает пилить, а Олю мама ведёт за дом. Туда у нас окно прихожей выходит. Оле-то хорошо, мама всегда что-нибудь интересное показывает. А мне сидеть тут и, как ни исхитряйся, всё равно не увидеть в окно, что они там делают. Губа сама собой выпячивается вперёд, и хочется плакать.

Вдруг кукла в окне! Моя небольшая куколка, в которую я обычно играю. Только не голенькая, а в пальтишке с меховым воротничком и в шапочке-колпачке. Это, наверное, ей мама всё сшила, пока я спала. Ну конечно, и держит её у окна мамина рука, а сама она спряталась, но я всё равно вижу. Вон, присела под окошком, и мой шарф клетчатый на голове.

Не успела я как следует рассмотреть обновки на моей куколке, как та исчезла. Я растерялась: «Куда она подевалась вдруг?» А куколка уже в другом окне, кухонном. Прыгает в своём колпачке. А рядом мама стоит и смеётся. И опять обе исчезли.

Я сижу и терпеливо жду, когда взрослые закончат с дровами и мама принесёт мне мою куколку в новом пальтишке. Мечтаю, как буду с ней играть.