Это всё для меня…

Новый год

На улице пасмурно. Я стою в кухне около окна и смотрю на выросшие за окном сугробы. Снег шёл всю неделю, и сугробы росли прямо на глазах.

Мимо окна проходит бабушка в телогрейке, на голове вязаный платок — «вязенка», — переваливается с ноги на ногу, несёт в руке газету, вытащила из почтового ящика и уже посмотрела, улыбается. Входит в дом. От неё пахнет морозом, снегом, чистым зимним воздухом. Вытаскивает из кармана телогрейки праздничную новогоднюю открытку от тёти Шуры. Такая красочная и нарядная: Дед Мороз со Снегурочкой, зверюшки — зайка, лисичка, медвежонок помогают везти санки с игрушками — подарки детям к Новому году. Не успеваем мы налюбоваться новогодней открыткой, как бабушка непослушными покрасневшими руками, которыми только что расчищала снег, расправляет на столе газету, говорит весело: «Вон Мороза-то какого нарисовали и ёлку с шарами, скоро Новый год, сегодня тридцатое, уж это всегда тридцатого-то газету с Дедом Морозом приносят». Мы радуемся красивой картинке, улыбающемуся Деду Морозу, нарядной ёлке, украшенной шарами и флажками — всё в чёрно-белом изображении. Позднее выясняется, что каждый год 30 декабря в «Рабочем крае» печатали предупреждение о противопожарной безопасности в связи с празднованием Нового года и оформляли это предупреждение нарядно и празднично. Мы ничего об этом не знаем, и нас волнует приближение праздника, чего-то сказочного, чудесного и необычного, которое вот-вот начнётся, о чём нам и возвестили поздравительная открытка от тёти Шуры и весёлый газетный номер.

Бабушка, как я теперь понимаю, очень любила этот праздник, который непременно сопровождался наряженными ёлками, детскими гостинцами, весёлыми поздравительными открытками и был так необычен во всей череде праздников, что даже старшему поколению поднимал настроение и вносил особое разнообразие в будничную повседневную жизнь.

«Скажите отцу, чтобы ёлку привёз, а то вон уж, все нарядили, а у вас и ёлки нет», — наказывает бабушка. Мы с Олей задумываемся: «А вдруг папа совсем позабыл про ёлку? Что же тогда будет?»

После обеда мы обе идём на разведку: смотреть в окна домов, у кого на нашей улице уже наряжены ёлки. У Графовых из-за занавески в окне высовывается ёлочная ветка, на ней развешаны редкие серебряные шишечки. Больше никаких игрушек нет, но нам всё равно нравится, нам хоть бы такую ёлочку, мы и этой были бы рады!

У Виноградовых у окна стоит тетя Маша, Серёжина бабушка, показывает нам на маленькую ёлочку на столе. Она вся украшена крошечными бараночками — сушками. Мы смотрим с удивлением на необычное украшение: ёлочка такая пушистая и вся в баранках.

У Червяковых окна с красивыми тюлевыми занавесками. У нас на улице ни у кого таких нет. На боковом окне тюль отодвинут в сторону, а за стеклом красуется нарядная ёлка, украшенная разноцветными шарами, флажками и бусами. Такая красота! Мы с Олей долго стоим у них под окном, рассматриваем игрушки и любуемся на эту чудесную нарядную красавицу. Долго гуляем по улице, заглядывая в окна на наряженные ёлки, а потом, продрогшие и унылые, грустно плетёмся домой.

Бабушка строго спрашивает: «Где это вы так долго гуляли? Чай, окоченели совсем! Залезайте на печку». Занавешивает окна, включает свет: «Что впотьмах-то сидеть». И тут… Громыхнула калитка, потом настежь распахнулась дверь в дом, и папа втащил в прихожую душистую, колючую, холодную огромную ёлку. Бабушка так и всплеснула руками: «Батюшки, куда такую большую!» А мы с Олей замерли от счастья.

Папа — большой, сильный и ловкий — быстро всё наладил: обрубил у ёлки нижние ветки, сделал покороче ствол, вставил в крестовину и, отодвинув мамин трельяж с зеркалом, духами и фарфоровыми статуэтками, который смастерил в своё время сам, поставил пушистую красавицу в передний угол. Ёлка, к нашему изумлению, была до самого потолка! Потом он развернул какой-то свёрток, который принёс с собой, и достал картонную коробку, оказавшуюся в нем; вынув оттуда какие-то тонкие провода, унизанные маленькими лампочками, начал распределять их на ёлочных ветках, закусив по привычке нижнюю губу и приговаривая: «Так, этот сюда, те на середину…» Спрыгнул с табуретки, вставил вилку в розетку, и ёлка засветилась разноцветными огоньками, как в сказке. Мы так и ахнули!

А тут и мама пришла, постояла, не раздеваясь, у входа: «Ну куда ты такую огромную привёз, нам и повернуться-то негде будет», — а сама рада, глаза весёлые, улыбается. Папа доволен: «А нам такую и надо. Что мы, хуже других, что ли?» Обнимает улыбающуюся маму и целует её в щечку. Из маминой полураскрытой сумки пахнет мандаринами. Этот изумительный запах смешался с запахом хвои. Так пахнет только Новый год, а значит, и к нам пришёл праздник!

Внесли ёлочные игрушки. Началась суета, кутерьма, стали рядить ёлку, развешивая самые красивые игрушки на середину и любуясь ими издали.

Потом мы с папой вышли на улицу и долго смотрели на окна своего дома, на которых не было тюлевых занавесок, но сверкала за стёклами всеми своими огнями и всеми блёстками своих игрушек огромная красавица-ёлка.

Утром я открываю глаза и вижу бабушкину комнату, а из-за перегородки смотрит на меня ёлочная звезда, которая достаёт до самого потолка. Сразу всё вспоминаю, натягиваю платье и бегу к ёлке.