Саквояжники [англ. и рус. параллельные тексты]

Maybe she should be.

А может, ей и следовало беспокоиться.

She was Monica's mother.

Это была мать Моники.

"I haven't seen Monica since she was nine years old," Mrs. Holme continued nervously. "That was almost twenty years ago.

- Я не видела Монику с тех пор, как ей исполнилось девять лет, - взволнованно продолжила миссис Хоулм. - Это было почти двадцать лет назад.

I think of her often."

Я часто вспоминала о ней.

You didn't think of her often enough, I thought to myself.

Про себя я подумал, что она вряд ли слишком часто вспоминала о своей дочери.

I used to think it was different with mothers. But they were no different than fathers.

Раньше я полагал, что матери это не то, что отцы, но потом понял, что между ними нет никакой разницы.

They thought of themselves first.

В первую очередь, они думают о себе.

At least that was one thing I'd had in common with Monica. Our parents never gave a damn about us.

Общим у нас в судьбе с Моникой было то, что у нас не было заботливых родителей.

My mother died and hers had run away with another man.

Моя мать умерла, а ее сбежала с другим мужчиной.

She looked up at me from the deep violet eyes under the long black lashes and I could see the beauty she'd passed on to her daughter.

Она смотрела на меня своими большими глазами с длинными черными ресницами, и я уловил в ней ту красоту, которая перешла от нее к дочери.

"Do you think you might see her when you return to the States, Mr. Cord?"

- Как вы думаете, мистер Корд, вы увидите ее по возвращении в Америку?

"I doubt it, Mrs. Holme," I said. "Monica lives in New York now. I live in Nevada."

- Сомневаюсь, миссис Хоулм, - ответил я. -Моника живет в Нью-Йорке, а я в Неваде.

She was silent for a moment, then again came the piercing look from her eyes.

Помолчав некоторое время, она снова внимательно посмотрела на меня.

"You don't like me very much, do you, Mr. Cord?"

- Вы не испытываете ко мне симпатии, мистер Корд, не так ли?

"I hadn't really thought about it, Mrs. Holme," I said quickly. "I'm sorry if I give that impression."

- Я как-то не задумывался об этом, миссис Хоулм,- быстро ответил я. - Прошу прощения, если у вас создалось такое впечателние.

She smiled.

Она улыбнулась.

"It wasn't anything you said.

- Я сужу об этом не по вашим словам, мистер Корд.

It was just that I could sense a shrinking in you when I told you who I was."

Просто я почувствовала, как вы напряглись, когда я сказала вам, кто я.

She played nervously with her spoon. "I expect Amos told you all about me - about how I ran off with someone else, leaving him with a child to raise alone?"

Думаю, что Эймос вам все доложил обо мне: как я сбежала с другим, оставив его одного с маленьким ребенком.

"Winthrop and I were never that close. We never discussed you."

- Мы никогда не были настолько дружны с Уинтропом, чтобы говорить о вас.

"You must believe me, Mr. Cord," she whispered, a sudden intensity in her voice. "I didn't abandon my daughter. I want her to know that, to understand it." Nothing ever changed. It was still more important for parents to be understood than to understand.

- Вы должны поверить мне, мистер Корд, -прошептала миссис Хоулм с настойчивостью. - Я не бросала свою дочь, я хочу, чтобы она знала об этом и поняла меня.

"Amos Winthrop was a woman-chaser and a cheat," she said quietly, without bitterness. "The ten years of our marriage were a hell.

Эймос Уинтроп был бабником и обманщиком, -тихо, без раздражения сказала она. - Десять лет нашей супружеской жизни были адом.

On our honeymoon, I discovered him with other women.

Я застала его с другой женщиной уже во время медового месяца.

And finally, when I fell in love with a decent, honest man, he blackmailed me into giving up my daughter under the threat of exposure and the ruination of that man's career in His Majesty's service."

И когда я полюбила честного, благородного человека, Эймос стал шантажировать меня тем, что не отдаст мне дочь и испортит карьеру человеку, которого я полюбила.

I looked at her.

Я посмотрел на нее.

That made sense.

Это было похоже на правду.

Amos was a cute one with tricks like that. I knew.

Эймос был способен на такие штуки, уж я-то знал.

"Did you ever write Monica and tell her that?"

- А вы когда-нибудь писали об этом Монике?

"How does one write something like that to one's own daughter?" I didn't answer. "About ten years ago, I heard from Amos that he was sending her over to stay with me.

- Разве можно написать о таком собственной дочери? - я промолчал. - Лет десять назад Эймос сообщил мне, что собирается отправить Монику ко мне.

I thought then that when she got to know me, I'd explain and she'd understand."

Тогда я подумала, что, когда она узнает меня, я все объясню ей, и она поймет.

She nodded slightly. "I read in the papers of your marriage and she never came."

Но вскоре я прочитала в газете о вашей свадьбе. Словом, Моника не приехала.

The butler came and took away the empty plates. Another servant placed demitasse cups before us.

Подошел дворецкий и убрал пустые тарелки, другой слуга расставил чашки.

When he went away, I spoke.

Когда они удалились, я спросил:

"Just what is it you would like me to do, Mrs. Holme?"

- Что бы вы хотели, чтобы я сделал, миссис Хоулм?

Her eyes studied my face for a moment. I saw the slight hint of moisture in them. Her voice was steady, though.

Ее глаза снова внимательно смотрели на меня, но теперь они слегка затуманились от слез, хотя голос по-прежнему остался твердым.

"If you should happen to speak with her, Mr. Cord," she said, "let her know that I asked for her, that I think of her and that I'd appreciate hearing from her."

- Если вам случится говорить с ней, мистер Корд, передайте, что я спрашивала о ней, думаю о ней и надеюсь получить от нее весточку.

I nodded slowly.

Я медленно наклонил голову.

"I'll do that, Mrs. Holme."

- Я так и сделаю, миссис Хоулм.

The butler began to pour coffee as the dull thud of bombs rolled into the heavily draped room like a muffled sound of thunder in peacetime London.

Дворецкий начал наливать кофе, и в это время в затемненную комнату вновь ворвался звук разорвавшейся бомбы, напомнивший грохот грома в мирном довоенном Лондоне. * * *

The roar of the four big motors came back into my ears as I opened my eyes.

Я открыл глаза, и в уши снова ворвался гул четырех двигателей.

Morrissey was in the bucket seat, his head tilted uncomfortably to one side as he dozed.

Моррис сидел в кресле и дремал, склонив голову набок.

He opened his eyes as I sat up.

Когда я сел на койке, он открыл глаза.

"How long was I sleeping?" I asked.

- Сколько я проспал? - спросил я.

"About four hours."

- Около четырех часов.

"I better give Roger some relief," I said, getting to my feet.

- Надо дать Роджеру немного отдохнуть, - сказал я, поднимаясь.

Forrester looked up as I came into the compartment. "You must have been tired. For a while, you were snoring so loud back there I was beginning to think we had five motors instead of four."

- Наверное ты здорово устал, - сказла Форрестер, когда я вошел в кабину. - Во всяком случае храпел ты так, что я подумал, что у нас пять двигателей вместо четырех.

I sank into the copilot's seat.

Опустившись в кресло второго пилота, я сказал:

"I thought I'd give you a little relief. Where are we?"

- Мне кажется, тебе надо немного отдохнуть, - и добавил: - Где мы?

"About here," he said, his finger pointing to the map on the holder between us.

- Примерно здесь, - ответил Роджер, указывая точку на карте, закрепленной в планшете перед нашими креслами.

I looked down. We were about a thousand miles out over the ocean.

Я взглянул на карту, мы пролетели над океаном около тысячи миль.

"We're slow."

- Медленно летим.

He nodded.

Форрестер кивнул.

"We ran into heavy head winds."

- Сильный встречный ветер.

I reached for the wheel and pulled it back to me until it locked in. "O.K.," I said. "I got her."

- Хорошо, беру управление на себя, - сказал я, положив руки на штурвал.

He released his wheel, got to his feet and stretched.

Роджер встал с кресла, потянулся.

"I think I'll try to get a nap."

- Постараюсь немного вздремнуть.

"Fine," I said, looking out through the windshield.

- Отлично, - я бросил взгляд на козырек кабины.

It was beginning to rain.

Начинал накрапывать дождь.

"Sure you can keep your eyes open for a few hours?"

- Надеюсь, ты сможешь выдержать несколько часов с открытыми глазами? - спросил Форрестер.

"I'll manage."

- Постараюсь.

He laughed. "Either you're a better man than I am, Gunga Din, or I'm getting old. For a while, back there, I thought you were going to fuck every woman in England."

- Или ты посильнее меня будешь или я начинаю стареть, - рассмеялся Роджер. - Там, в Лондоне, я подумал, что ты собираешься перетрахать всех англичанок.

I looked up at him, grinning. "With the way those bombs were coming down, I thought I better make the most of it."

- Просто я подумал, что при таких бомбежках надо успеть, как можно больше, - улыбнулся в ответ я.

He laughed again and left the compartment.

Роджер засмеялся и вышел из кабины.

I turned back to the controls.

Я повернулся к приборам.

Apparently, I wasn't the only one who felt that way. The girls must have felt it, too.

Очевидно, не я один так думал, должно быть, девушки думали так же.

There'd been something desperate in the way they insisted you accept their favors.

Было что-то безумное в том, с какой настойчивостью они требовали, чтобы я оценил их прелести.

It was beginning to snow now, heavy, swirling flakes against the windshield.

Начал падать снег, ложась тяжелыми хлопьями на козырек кабины.

I switched the de-icers on and watched the snowflakes turn to water against the Plexiglas.

Я включил противообледенительную систему и стал смотреть, как снежные хлопья превращаются в воду.

The air speed was two hundred and slowing. That meant the head winds were picking up speed.

Скорость встречного ветра была двести, значит, он усилился.

I decided to see if we could climb up over it. I moved the wheel back and the big plane began to lift slowly.

Я потянул штурвал на себя, и большой самолет стал медленно набирать высоту.

We came through the clouds at thirteen thousand feet into bright sunlight.

На высоте тринадцать тысяч футов мы вышли из облаков, и в лицо мне ударили яркие лучи солнца.

I locked in the gyrocompensator and felt the plane level off. It was a clear and smooth flight all the rest of the way home.

Весь остаток пути до дома полет был приятным и спокойным.