Простая милость

Отец поднял руку, призывая к миру, но не успел он и рта раскрыть, как Ариэль гневно бросила матери:

— Я думала, ты ему друг.

— Я ему друг. И всегда была. Но это не значит, что я не вижу, каков он есть. У него полно изъянов, Ариэль.

— А у кого нет?

— Я видела его в таком мрачном состоянии, что сомневалась, вернется ли он снова к свету. Удивляюсь, что он раньше не пытался покончить с собой.

— Пытался, — сказала Ариэль.

Мать испуганно взглянула на нее.

— Откуда ты знаешь?

— Из его мемуаров.

— Он никогда мне ничего такого не говорил.

— Возможно, на то есть причина.

Глаза Ариэли сделались жесткими и острыми, словно железнодорожный костыль. Она резко отодвинула стул, собираясь выйти из-за стола.

— Ты куда? — насторожилась мать.

— Не знаю. Прогуляться.

— Ладно. Тебе нужно остыть. У тебя сегодня важное выступление.

— К черту выступление, — выпалила Ариэль, развернулась и вихрем вылетела из кухни.

Ариэль никогда раньше не ругалась, по крайней мере, подобными словами, и все мы оторопели от неожиданности. Наступила тишина. Только колбаса шипела на сковороде.

Потом мать отодвинула стул и поднялась, намереваясь последовать за Ариэлью.

— Не надо, Рут. — Отец взял ее за руку. — Пускай себе идет.

— Я не потерплю такого хамства, Натан.

— Она еще успеет извинится, Рут. Ты сама знаешь.

На нее сегодня много навалилось, на вас обеих.

Мать стояла, глядя на входную дверь, и ее рот напоминал шов, наложенный на лицо. Но вскоре она смягчилась.

— Ты прав… — Она взглянула на отца. — Ты прав.

А потом удивленно прошептала:

— Эмиль и раньше пытался себя убить…

Она вышла из-за стола и направилась в гостиную, а спустя мгновение дом наполнили звуки фортепиано.