Простая милость

14

В Нью-Бремене было три места для купания. Первое — общественный бассейн, где всегда торчал народ и постоянно раздавались свистки спасателей. Второе — загородный клуб, но чтобы туда попасть, нужны были деньги или состоятельные знакомые. Третье — старый каменный карьер к югу от города, заброшенный много лет назад, когда подземные воды так быстро наполнили котловину, что большую часть техники пришлось бросить. Поговаривали, что если нырнуть поглубже, на дне можно увидеть смутные очертания громадных машин, похожие на спящих чудовищ. Вокруг карьера было установлено ограждение с запрещающими знаками, но никто не обращал на них внимания. Родители наказывали нам держаться от карьера подальше, но в летнюю жару это было одно из моих любимейших мест. Даже Джейк, невинная душа, нарушал родительский запрет и ходил туда следом за остальными.

Джек, Дэнни, Ли и я промчались на велосипедах через весь Нью-Бремен, выехали за город, еще через милю свернули на запад и покатили дальше по двум грязным колеям, окруженным бурьяном. Карьер находился за березовой рощей, делавшей эти места еще более уединенными. Раньше здесь добывали красный гранит, и все вокруг было завалено громадными глыбами, оказавшимися непригодными для строительства. До сих пор этот карьер напоминает мне огромную, глубокую рану, нанесенную по глупости. Когда мы приехали, я с ужасом заметил знакомый черный «форд», припаркованный прямо возле бреши в сетчатом заборе, через которую все пробирались к карьеру. Разбитые фары были заменены.

— Машина Морриса Энгдаля, — сказал Дэнни.

— Наверное, уток ощипывает, — усмехнулся я.

Джейк, не раздумывая, повернул назад.

— Поехали домой.

Дэнни и Ли развернули велосипеды вслед за ним.

— Ну уж нет, — возразил я. — Я приехал искупаться.

С этими словами я подвел велосипед к забору и опустил упор.

Джейк разинул рот, потом закрыл, потом снова разинул и снова закрыл, но не произнес ни звука. Словно рыба, глотающая воздух.

— Ну не знаю. — Дэнни, удерживая велосипед между ног, нерешительно взглянул на остальных.

— Ты правда пойдешь? — спросил Ли.

— Сами смотрите.

Я пролез сквозь брешь в заборе и вразвалочку зашагал вниз по тропинке, заросшей бурьяном. Спустя минуту я услышал, как ребята последовали за мной.

На западном краю карьера большая плоская глыба красного гранита возвышалась над водой футов на десять. Ивы, растущие вокруг, делали ее незаметной для посторонних взглядов. Это было излюбленное место купальщиков — здесь сразу начиналась глубина, и можно было прыгать, не опасаясь напороться на что-нибудь под водой, а по естественным выступам и впадинам в поверхности камня было удобно вылезать обратно на берег. Из-за ив доносились дребезжащие звуки транзисторного радиоприемника — Рой Орбисон распевал «Бегу без оглядки». Мы молча гуськом спускались по тропинке, а когда подошли к ивам, я сделал всем знак остановиться, сам же подкрался поближе.

Они лежали на большом одеяле, расстеленном на широком и плоском уступе. Моррис Энгдаль в белых плавках только что не прилип к длинноволосой блондинке в красном купальнике. На переносном холодильнике стояли пара бутылок пива и транзисторный радиоприемник, из которого уже звучала «Беглянка» Дела Шеннона. Я наблюдал из-за ив, как левая рука Морриса Энгдаля, словно большой белый паук, проползла по правой груди девицы и принялась мять ткань ее купальника. В ответ девица выгнулась и еще сильнее прижалась к нему.

Мы старались не шуметь, но, очевидно, Энгдаль услышал нас, потому что повернул голову в нашу сторону.

— Господи, да это же пердун Фрэнк, — сказал он. — И Хауди-Ду-Ду-Ду-Дуди. И Два Мышкетера. Чего уставились?

— Мы просто пришли искупаться, — ответил я.

Моррис еще плотнее привалился к девице.

— Ну так мы вас опередили, — сказал он. — Проваливайте.

— Тут полно места.

— По-по-по-пойдем, — выдавил из себя Джейк.

— Хо-о-хорошая мысль, — усмехнулся Энгдаль.

— Пойдем, Фрэнк, — позвал Дэнни.

— Нет. Мы искупаемся. Тут полно места.

Энгдаль покачал головой и наконец слез с девицы.

— Я так не думаю, — сказал он.

Я махнул ребятам, чтобы они подошли поближе.

— Перейдем на другую сторону, — предложил я им.

— Я хочу, чтобы их вообще тут не было, Морри, — капризно протянула девица. Она приподнялась, и ее огромные груди в красном купальнике напоминали дорожные конусы. Она надула свои алые губы и взяла с холодильника бутылку пива.

— Вы слышали? — рявкнул Энгдаль. — Убирайтесь!

— Сами убирайтесь, — спокойно ответил я. — У нас свободная страна.

— Что это за придурки, Морри?

— Его сестра — Ариэль Драм.

— Ариэль Драм? — Лицо девицы скривилось, будто она откусила кусочек коровьей лепешки. — Боже, эта шалава?

— Она не шалава, — немедленно возразил я, хотя и не понимал, что означает это слово.

— Слышь, ты, засранец, — гоготнул Энгдаль. — Если твою сестрицу приходует богатенький мальчик, это не значит, что она не шалава.

— Никто ее не приходует, — я подступил к Энгдалю, сжав кулаки. А девице бросил: — Сама ты шалава.

— Ты позволишь ему обзывать меня, Морри?

Энгдаль поднялся на ноги, которые оказались босыми. Он был тощий и белый, будто бисквитное тесто, но выше меня на целую голову и гораздо опытнее в драках, и в его желании расквасить мне лицо сомневаться не приходилось. После недолгого смятения я понял, что выхода два. Первый — бежать. Но я выбрал второй: опустив плечо, я кинулся на Морриса Энгдаля и пихнул его прямо в живот. Навалившись на него всеми ста тридцатью фунтами своего веса, я застал его врасплох, и мы оба свалились в воду. Я вынырнул, отплевываясь, быстро поплыл обратно и вскарабкался на камень, прежде чем Энгдаль успел за меня ухватиться. Подбежал обратно к ребятам и обернулся, ожидая, что Энгдаль уже позади меня. Но он оставался в воде, отчаянно барахтаясь.

— Он не умеет плавать! — завопила девица. Опустившись на колени, она свесилась к самой воде, и мне открылась изрядная часть ее грудей. На мгновение это зрелище захватило меня гораздо сильнее, нежели участь Морриса Энгдаля. К действительности меня вернул Джейк, размахивавший прямо перед моим лицом ивовым суком добрых восьми футов в длину. Я схватил сук, подскочил к краю глыбы и протянул конец Энгдвлю.

— Хватайся! — крикнул я.

Глаза у него побелели, руки шлепали по воде, взбивая ослепительные брызги, он тяжело кашлял, и я боялся, что у него не хватит ума спастись. Но он все же ухватился за сук. Я потянул, девица тянула вместе со мной, общими усилиями мы дотащили Энгдаля до глыбы, где его руки наконец обрели опору. Некоторое время он просто держался за камень, переводя дыхание, потом медленно выбрался из воды и направился к вершине глыбы, где стоял я в мокрых шортах, футболке и кроссовках. Все мы смотрели на него с безмолвным вниманием. Дышал он глубоко и хрипло, глаза смотрели с мрачной решимостью.

Откинув с лица длинную черную прядь, он бросился ко мне. Обеими руками схватил меня за грудки и сдавил с такой силой, что из футболки потекла вода. Его губы сжались в одну побелевшую линию, и я подумал, как же он теперь сможет говорить. Но он смог.

— Сейчас я тебя убью, — сказал он.

Я посмотрел в его лицо, в глаза, угрожающе синие и исполненные такого гнева, что в них не осталось ни малейшего проблеска рассудка, — и понял, что погиб.

— От-от-отпусти его! — вскричал Джейк.

— Отпусти его! — эхом повторили Дэнни и Ли.

Девица с умопомрачительными грудями воскликнула:

— Морри, не надо!

Он не ответил, тогда она подошла поближе и втиснулась между нами. То было невероятное мгновение. Смерть смотрела мне в лицо, но я чувствовал лишь теплое прикосновение девичьей груди к моему плечу. Словно бы за секунду до смерти мне позволили взглянуть на небо, и мне стало почти все равно, что будет дальше.

— Морри, — промурлыкала она глубоким и приглушенным тоном, который в любом мужчине пробуждает что-то первобытно-сексуальное. — Морри, детка, отпусти его.

Энгдаль был разносторонний человек — грубый, невежественный, черствый, самовлюбленный. В данный момент — растерянный и озлобленный. Но ему было девятнадцать лет, и в его существе одно начало преобладало над всеми остальными. Именно на него воздействовала блондинка. Я почувствовал, как кулаки Энгдаля разжались. Он глубоко вздохнул, будто лошадь, прочищающая ноздри, и отошел назад. Девица тоже отошла и встала в такой соблазнительной позе, что Моррис Энгдаль остолбенел.

Настала моя минута. Я снова налетел на Энгдаля и резко толкнул. Он не удержался на ногах и опять свалился в воду. Я встал на самом краю, наблюдая, как он барахтается среди брызг. На этот раз он сам ухватился за спасительный камень и начал выкарабкиваться.

— Бежим! — крикнул я, развернулся и опрометью ринулся из карьера, остальные неслись за мной по пятам. Мы улепетывали, как будто нас преследовал сам дьявол. По истоптанной тропинке долетели до забора, протиснулись в брешь, вскочили на велосипеды и помчались в сторону главной дороги.

— Он нас поймает! — кричал Джек, отчаянно крутя педали. — Он нас догонит!

Это была правда. На своем «форде» Энгдаль настиг бы нас в считаные минуты.

— За мной! — Я свернул с колеи и пустился сквозь поросшее высоким бурьяном поле, что пролегало между карьером и дорогой. Домчался до одного из больших нагромождений каменных плит, которые были здесь повсюду, и спрятался за ним, бросив велосипед в высокой траве. Дэнни, Ли и Джейк последовали моему примеру. Мы присели на корточки за кучей каменных плит, сердца у нас бешено рвались наружу. Через минуту мы услышали из-за берез рев мотора. Мимо промчался «форд», Энгдаль сидел за рулем, блондинка родом. Черная тачка с языками адского пламени на бортах выскочила на асфальт, с визгом свернула налево, в сторону города, и помчала Энгдаля в погоню за четырьмя мальчишками, поймать которых в тот летний день ему так и не удалось.

Мы переглянулись и перевели дух, а потом принялись хохотать, кататься по траве и радостно улюлюкать. Мы обхитрили Морриса Энгдаля, такого разностороннего человека — грубого, подлого, мстительного. А главное, бесконечно глупого.