Простая милость

Он улыбнулся и тихо засмеялся.

Я думал, что ненавижу Брандтов, но разговор Дойла заставил меня почувствовать неловкость, как будто мы оба участвовали в каком-то крупном и мрачном заговоре, и я не был уверен, что хочу этого. Однако это было лучше, чем угодить в кутузку.

Дойл остановился перед нашим домом, мы оба вылезли из машины, он открыл багажник, и я достал велосипед. Полицейский взял в руки баллончик с краской, валявшийся у ворот Брандтов.

— Это я заберу себе, если не возражаешь, — сказал он. — Выброшу куда-нибудь, где никто не найдет. Фрэнк, все должно остаться между нами, понял? Если хоть словом проговоришься, буду считать тебя вруном, ясно?

— Да, сэр.

— Ну тогда хорошо. Иди поспи, малец.

Он смотрел, как я прислонил велосипед к гаражной стене, а потом тихонько прокрался через боковую дверь на кухню. Прежде чем лечь в постель, я выглянул в окно, но Дойла уже не было.