Молитва Босса. Часть 2

Глава 17

Конечно же, Лазарро не появился ни через день, ни через два, ни через три. Так же не было никакой информации о гибели консильери семьи Ромарис, но я уверена, что Изабелл уже мертва. Больно ли мне? Не могу сказать точно. Думаю, этого я и ожидала, когда решительно уехала из дома Лазарро. Он никогда не будет готов к тому самому шагу, который должен был случиться много месяцев назад. Он никогда меня не полюбит так, как я его. А меньше мне не нужно. Уже неинтересно. Или всё, или ничего.

Тайно посетив врача и сдав анализы, положенные при моём сроке беременности, возвращаюсь на работу и как ни в чём не бывало сажусь за стол, просматривая американские новости за прошедший уик-энд. Всё вроде бы встаёт на свои места. Марта живёт в доме рядом с Сэлом и Ноэль, Карл продолжает работать младшим Боссом, о Лазарро ничего не слышала, а я всё ещё беременна, как и в тот момент, когда отказалась от тех крошек, которые он мне бросил. Если честно, его самоуверенность меня до сих пор жутко раздражает. Она убийственно злит. Хотя у меня нет желания вонзить нож в его глаз и прокрутить там, как, к примеру, позавчера ночью на пике своего эмоционального дисбаланса, но всё же я раздосадована его молчанием.

Удивительно то, что я спокойно приняла факт того, что Лазарро был участником убийства моего отца. Да это даже убийством назвать сложно, потому что у отца было слабое сердце. Оно сдавало позиции ещё с той поры, как только мы узнали диагноз мамы, и поэтому я старалась не расстраивать его. Но больше всего меня заботит факт растерянности Лазарро. Никогда не поверю, что он может растеряться. Он тот человек, который разрабатывает и проводит несколько схем одновременно и всегда выигрывает. Он ловко и проворно обманывает, продвигаясь к своим целям. Он жесток и прекрасен. Он сломлен и настолько же силён. Но других объяснений, как Изабелл удалось его поймать в такую известную и глупую ловушку, больше найти не могу. Я обескуражена тем, что Лазарро можно чем-то шокировать, и он мог потерять бдительность. Но он мог и прекратить всё это раньше. Мог… хотя здесь его правда. Я точно устроила бы огромный скандал и натворила бы дел похлеще в то время, пребывая в затяжной депрессии. Но как я и говорила, выбор всегда несёт с собой определённые последствия. Именно с ними приходится потом разбираться, а не с выбором. Именно это я и сообщила ему, а в ответ получила тишину, но она меня больше не устраивает. Мне нужен его голос. Нужны действия. Нужна сила. Нужны доказательства. Только так. Лазарро никогда не боролся ни за наши отношения, ни за меня, не считая спасения моей жизни. Он всегда был уверен, что именно я пойду на уступки, прощу и соглашусь, а не он. Поэтому если Лазарро хочет измениться и убедить меня в том, что я могу доверить ему свою тайну, то молчание ему точно не поможет.

Стук в дверь в начале первого ночи застаёт меня за чтением книги про развитие ребёнка в утробе матери на моём сроке. Я посчитала, что мне следует лучше ознакомиться с этим. Нервно запихнув книгу под подушку, подхожу к двери и распахиваю её.

— Сэл? Господи, что случилось, раз ты приехал лично в такой поздний час? — удивляясь, спрашиваю его.

— Прости, Лавиния, мне некуда больше идти… не хочу никуда идти.

Его потерянное и уставшее лицо меня пугает. Сэл всегда старался держать себя в руках. Он зачастую убеждал всех вокруг, что всё будет хорошо, как и Карл. Но сейчас, глядя на мужчину, словно постаревшего на несколько лет, меня начинает тревожить его появление у меня на пороге и довольно сильно.

— Входи, конечно, входи, — произношу и отхожу в сторону, пропуская Сэла в квартиру.

Он едва волочит ноги. Поглядываю на него с опаской, не припоминая, чтобы видела его в таком подавленном состоянии. Он даже этого не скрывает. Упав в кресло, в котором я сидела пару минут назад, он сокрушённо обхватывает голову руками. Быстро наливаю в бокал виски, оставшийся очень давно, и протягиваю ему. Он натягивает благодарную улыбку и берёт в руку бокал.

— Сэл, что случилось? — шепчу, опускаясь на колени перед ним. — Ты меня пугаешь и сильно.

— Не знал, к кому ещё пойти. Никто меня не поймёт так, как ты, Лавиния. Никто. Я даже никому не могу рассказать всё, а хочу. У меня сердце разрывается от боли, — с горьким придыханием признаётся он.

— Господи. С Мартой всё хорошо? А с Карлом? — испуганно спрашиваю его.

— Да… но не знаю, надолго ли. У меня не остаётся выбора… не остаётся, понимаешь? Нет выбора. Сначала я думал, что это хорошая возможность, потом мне казалось, что всё улеглось, но сейчас… сейчас я потерян, Лавиния. Потерян. Мне не с кем поделиться своим личным горем. Не с кем. Марта возненавидит меня. — Сэл закрывает одной ладонью лицо, и его плечи подрагивают. Он плачет. По-настоящему плачет, а я теряюсь от ужаса. Если честно, то даже не понимаю, как поступить дальше. Я просто обескуражена тем, с какой болью Сэл утирает слёзы на своих покрасневших глазах и залпом выпивает виски из бокала. Быстро забираю его, чтобы обновить, но Сэл задерживает меня. Наши взгляды встречаются, и в его глазах я различаю мольбу о поддержке. Об обычной человеческой поддержке. Отставляю бокал и придвигаюсь ближе. Аккуратно обнимаю Сэла, и он, словно маленький мальчик, а не мужчина в годах, падает мне на плечо и снова плачет. Да так горько, что у меня сердце сжимается. Я не понимаю, что случилось. Не понимаю, что могло настолько сильно подорвать мужчину. Лазарро никогда не плакал, да и, в принципе, думаю, что он не знает, как это делается. Мой отец плакал… когда умирал… и раньше. Когда узнал, что мама болеет и страшной заразой. Когда прощался со мной перед моей поездкой в Америку. Когда мама умерла. На похоронах. Он часто плакал даже от счастья. Но мой отец был обычным человеком, а не Боссом мафиозной группы. И в этот момент, поглаживая по спине Сэла, до меня доходит, что я всегда считала, что мужчины подобные Сэлу или Лазарро неуязвимы. Они бесчувственны, холодны и жестоки, потому что привыкли к этому. Они даже наедине с собой не позволяют себе слабостей. Но оказывается, они такие же, как и другие. По их венам течёт та же кровь. Господи…

Словно очнувшись и поняв, что Сэл находится не один, он быстро вытирает слёзы и отодвигается от меня. Он старается взять себя в руки, но у него плохо это получается. Он сильно подавлен.

— Сэл, расскажи. Что произошло? Я обещаю, что никто не узнает, даже Марта и Карл. Я сохраню твой секрет. Это из-за зачатия и суррогатного материнства? Ты не сообщил Марте, что у вас будет ребёнок, или что-то не получилось? — тихо спрашиваю его.

— Ох… нет-нет. В этом деле всё глухо. Настолько глухо, что я не тешу себя надеждами. Я импотент, Лавиния. Уже как полтора месяца, — мрачно признаётся он.

Охая от такой откровенности, прикладываю руку ко рту.

— Нервы. Мой возраст. Сильный стресс. Врачи говорят, что моё время закончилось. У меня и в прошлом с этим были проблемы, в детстве меня заперли в морозильной камере, и я чуть не умер. Отморозил себе всё. С той поры и начались проблемы, поэтому я так зациклен на детях и семье. Я знал, что когда-нибудь больше не смогу иметь их, а так хотелось много. Большую, дружную и громкую семью. И у меня это не вышло… ничего не вышло, — жалобно скулит Сэл, вновь хватаясь за голову.

Боже мой, такие подробности были явно лишними.

— И ты боишься рассказать об этом Марте? Боишься, что она тебя бросит? — спрашивая, касаюсь его плеча. Он поднимает на меня голову.

— Не переживай, Марта тебя любит. Ты всё равно остаёшься мужчиной, и у тебя будут внуки. Много внуков. Марта ведь тоже не хотела детей, поэтому сейчас вы можете просто наслаждаться друг другом. Это другой уровень отношений. Прочный. Намного прочнее, чем время голой страсти, — добавляю я. Сама, не веря в то, что говорю. Марта ещё в расцвете сил. Она потрясающая, красивая и эффектная женщина, а Сэл стар. Но не мне судить, я, вообще, беременна от Лазарро.

— Когда-нибудь она уйдёт… надеюсь, что я уже буду мёртв. Но дело не в этом. Марта знает, и это её не особо расстроило. Она тоже убеждала меня, что останется со мной, — говорит Сэл.

— Хм, тогда в чём дело? Что тебя сегодня так расстроило? — удивляюсь я.

— Была встреча Боссов. О-о-о, как я от них устал. Каждый раз одно и то же. Меня выставляют, как глупого мальчишку, принижают мой авторитет и моё слово. Мало того, были Боссы других семей со всей Америки. Мы встречались по другим делам, пока слово за слово не выяснилось, что Ноэль и Лазарь до сих пор не женаты и даже не планируют более этого, — надтреснутого говорит Сэл.

— Боже. — Устало прикрываю глаза, понимая, к чему он ведёт.

— Конечно, уже никто не ожидает, что мы снова будем тратить баснословные деньги, как в прошлый раз. И это: «Выходит, твоё слово ничего не значит, Лазарь? А ты, Сэл, целуешь зад, какому-то молодому ублюдку?». Хрень! — воскликнув, Сэл вскакивает с места, отчего мне приходится немного отшатнуться в сторону, чтобы он меня не задел.

— Ты хоть понимаешь, что я чувствовал, Лавиния? Понимаешь? Все мои труды! Мои заслуги! Мои долголетние отношения! Всё летит к чертям! Всё! — Он взмахивает руками, злобно стискивая кулаки.

— Понимаю, что ты в ярости на него. Если бы он не затеял всё это дерьмо со свадьбой, то никто не поставил бы тебя в такое ужасное положение, — печально вставляю.

— Господи, нет! Лавиния, нет, конечно, я не злюсь на Лазаря! Я прекрасно его понимаю! — Он возмущённо смотрит на меня.

— Прости? Понимаешь? Даже я не понимаю его, — недоумённо моргаю.

— Дорогая моя, Лазарь всё это сделал ради тебя. Ради своей женщины, чтобы спасти её от смерти. Я бы тоже так поступил. Если бы он сам не пришёл ко мне, то кто-нибудь, к примеру, Изабелл или кто-то ещё упомянул бы тот факт, что Пабло убили, и у киллера была твоя фотография. Заказ был сделан на тебя, точнее, Бруна собиралась убить тебя, а не Пабло. Она бы сама это упомянула. Амбиции порой перекрывают здравый смысл. Я не могу винить Лазаря за его желание защитить свою женщину. Не могу, ведь я сам такой. Я бы сделал то же самое для Марты и наплевал бы на последствия.

Теперь я нахожусь в полном шоке. Никогда не пойму этих мужчин. Никогда. Они чересчур странные и имеют такое же ненормальное мышление.

— Но ты сам говоришь, что тебя это удручает. Тебя унизили сегодня, Сэл, — напоминаю ему. Лицо мужчины сразу же мрачнеет.

— Не меня одного. Больше досталось Лазарю. Сомнения насчёт его силы могут принести ещё больше проблем, чем уже есть. Он не оставит это просто так. Он выйдет из себя и пойдёт на принципы. Он может быть очень жесток, и ты в курсе, что у Лазаря нет сочувствия. А самое страшное, что мне больно. — Сэл прикладывает руку к груди и опускается на пол. Он садится рядом со мной.

— Больно?

— Да, именно больно видеть его таким. Столько сил потратить на то, чтобы защитить свою женщину, а в итоге не получить ничего, кроме сомнений в его мужской силе и авторитете. Он зарабатывал его невероятным трудом. Никому не давал спуску, а сегодня… молчал, понимаешь? Молчал, снося оскорбления и насмешки. Молчал, и его глаза были холодными, пустыми, словно ему всё равно. Он боролся за свой авторитет после смерти отца. Он вырывал его зубами. Видеть его таким больно, ведь я всегда был рядом с ним. Наставлял его. Помогал ему. Я даже прислушивался к нему, Лазарь умён, очень умён. Да я отношусь к нему, как к сыну, а сейчас ему всё равно на себя. Он может потерять всё. Буквально всё. Он даже не обороняется. И я не могу позволить, чтобы моего мальчика возили мордой по дерьму, зная, сколько сил он вложил в свою семью. Не могу, — голос Сэла падает, а моё сердце изнывает от боли. Что случилось с Лазарро? Что с ним творится в последнее время? Я не узнаю его. Ему всегда был важен его авторитет. Он смеялся и отпускал язвительные комментарии, не заботясь о последствиях. Так что с моим мужчиной не так?