Молитва Босса. Часть 2

Глава 12

Я давно не видела красивых снов. Даже не могу вспомнить, когда не подскакивала с кровати от кошмара. Давно уже не помню того, чтобы ночь проходила спокойно, и я спала без страха во сне. Я вечно куда-то бежала, была занята и не находила времени для снов. Таких, после которых не хочется посыпаться. Снов, заставляющих жить другой жизнью. Снов, настолько неправдоподобных, что от этого они кажутся ещё прекраснее.

И вот я вижу сон. В нём Лазарро. Он держит меня на руках и лежит рядом со мной в кровати. Он обнимает меня одной рукой и улыбается. Его пальцы нежно гладят моё лицо. Лазарро целует меня в лоб и прижимает к себе. Я думаю, что мы на яхте. Он мокрый. И мне совсем не больно. Абсолютно не больно. Я наслаждаюсь его прикосновениями. Лазарро каждую секунду что-то делает. Снова гладит моё лицо, всматриваясь мне в глаза, и я знаю, что сплю, иначе бы никогда не увидела в его глазах светлые краски. Они настолько красивы, что я боюсь дышать. Хотя дыхание мне и не нужно. Мой сон такой тёплый. Он окутывает меня заботой, любовью и нежностью. Пальцы Лазарро постоянно проходят по моему лицу, словно плетут недостающие элементы моего сердца, которое было разбито, изуродовано, разлетелось на куски. Своими губами он скрепляет мои мышцы, делая их сильнее. Лазарро дышит мной. Я слышу, как он втягивает воздух рядом с моим виском и дышит глубже.

Мой красивый сон становится кошмаром, когда я чувствую, как мышцы Лазарро быстрее сокращаются, и он сильнее прижимает меня к себе. Он держит мою голову, и я улавливаю аромат ярости, злости и ненависти. Но через секунду всё заканчивается. Нега вновь ярко сверкает вокруг нас.

— Лазарь, ты должен рассказать ей.

Нет, уходи. Итан, убирайся из моего сна. Не порть его.

Я хочу подать голос, открыть глаза и выгнать его. Ведь это мой сон. Единственный сон за последнее время.

— Лазарь…

— Оставь меня.

— Но…

— Дай мне ещё немного времени. — Его пальцы вновь касаются моего лица. Лазарро целует меня. Он медленно целует меня в лоб, висок, макушку и как мягкую игрушку прижимает к себе.

Мой сон заканчивается, и наступает время темноты, которую я возненавидела. Темнота, в которой скрываются все убитые мной люди и те, кого я потеряла. Они что-то кричат мне, тычут в меня пальцем и осуждают. Они винят меня во всём, и я знаю об этом. Я плачу. Так горько. Смотрю на их лица, уже мёртвые, белые, изъеденные червями или просто черепа. Мне больно, оттого что я не смогла жить иначе. Больно, оттого что предала себя и оказалась среди павших, а не выигравших.

— Винни. Винни, всё хорошо.

Дёргаюсь и распахиваю глаза. По ним бьёт свет, и я скулю от боли.

— У тебя был кошмар. Ты кричала. Всё в порядке, ты в госпитале. Ты в порядке, слышишь? — успокаивает меня Карл. Он берёт мою руку, приподнимает и целует её.

— Нет… я не в порядке… почему так болит челюсть? — шепчу я и кривлюсь от пульсации по всему лицу.

— Тебя избила Изабелл, когда ты на неё напала. Ты не нападала. Это ложь. Ты бы не смогла. Ты была слишком слаба, — шепчет Карл. Мой глаз заплыл. Я плохо вижу, но вижу Карла, сидящего у койки.

Точно, это был сон. Если учесть, что сейчас я ощущаю, и как мне паршиво от взбухшего носа, треснутых губ, едва открывающегося глаза, а второй болит от усилий, то уверена, что Лазарро не смотрел бы на меня с такой нежностью. Воспоминания быстро возвращаются. Я помню, как шла, и всё внутри драло от боли. Помню, что практически добралась до выхода, но на пути было препятствие. Бассейн, усеянный свечами и лепестками роз. Я упала в него, потеряла сознание, так и не сумев пережить боль. Теперь снова в госпитале. Надоело-то как, но сейчас я всё чувствую. Всё знаю. И всё помню.

Открываю глаза и вижу Марту.

— Где Карл? Он был здесь минуту назад, — удивляясь, шепчу я.

— Прошло пять часов. Ты отключилась, дорогая, — мягко произносит она.

Мне на лоб ложится рука, и я поворачиваю голову.

— Как ты себя чувствуешь? — Сэл улыбается мне.

— Хреново, — признаюсь я.

— Но ты вернулась. Это уже прогресс, с остальным разберёмся. Марта, позови врача. Пусть, наконец-то, скажет, что с Лавинией, — приказывает Сэл, а потом снова переводит на меня взгляд.

— Ночью у тебя взяли анализы, но так ничего и не сообщили. Ты очень слаба, Лавиния.

Дверь за Мартой закрывается. Сэл убирает руку и садится на мою койку.

— А теперь будешь говорить правду, да? Что со мной собираются сделать? — с горечью в голосе спрашиваю его.

— Ничего. Всё зависело от слова Босса Ромарисов, потому что именно на его консильери было якобы совершено нападение. Лазарь сказал, что это недоразумение, и Изабелл сегодня утром это подтвердила. Она призналась, что сама себя порезала… нечаянно.

— Нечаянно, — ядовито шиплю я.

— Слово Босса Ромарисов имеет сильный вес. Все проглотили, но есть кое-что ещё. В отместку Лазарю за то, что он заставил её сделать, она напомнила совету о свадьбе. Они требуют исполнения слова Лазаря, иначе он потеряет авторитет.

— И он её покрывает. Я ведь была права, Сэл. Я…

— Да, дорогая моя, ты была права. Это все знают и видят, но против законов не пойти. Единственное, что я могу сделать, это обезопасить тебя от неё. Вы с Мартой улетите в кругосветное путешествие. Ты немного поправишься, придёшь в себя и встанешь на ноги. А мы здесь разберёмся со всем. Пока я не знаю, как помочь тебе с Изабелл, но я вижу… вижу, Лавиния, я же не дурак. Она устроила этот цирк, чтобы тебя убили. А ты сама чуть не убила себя, упав в бассейн. Лазарь вытащил тебя. Следом за тобой прыгнул и откачал. Ох, Лавиния, что же ты сделала с этим мужчиной, — Сэл грустно улыбается мне.

— Он защищает её по какой-то причине. Есть причина. Есть что-то, чего он очень боится…

— Лавиния, подумаем об этом позднее. Хорошо? Сейчас главное, чтобы ты поправилась. У тебя лицо словно месиво. Слава Богу, что нос не сломан, как и челюсть, но есть отёк носа и гематомы глаз. Она с удовольствием била по твоему лицу, чтобы изуродовать. Какими глупыми бывают женщины. Они считают, что мужчины возвращаются к ним именно из-за внешней красоты. Но дело абсолютно не в ней, а в том, что внутри. Мужчины учатся это видеть и когда узнают об этом, то важно именно то, что находится внутри, а не красота лица. Оно может быть самым безобразным, но мужчины всегда будут с этой женщиной. Они будут верны ей вне зависимости от обстоятельств и красоты. Глупые женщины никогда не выигрывают, ведь уже проиграли и лишь пытаются держаться на плаву. Но когда-нибудь придёт время, и они пойдут ко дну. Их утопит тот, чью женщину они тронули.

Дверь палаты открывается, и Сэл выпрямляется.

— Босс, вас требуют, — раздаётся мужской голос.

— Скажи, что я занят. У меня есть более важные дела, — отрезает Сэл.

— Но, Босс, это совет. Они собираются через два с половиной часа. Мне только позвонили.

— Чёрт. Ладно, уже иду. — Сэл потирает лоб, а дверь закрывается.

— Я вернусь, как только смогу, Лавиния. Здесь тебе ничто не угрожает. У дверей палаты выставлена моя охрана, они пропустят только Марту, Карла и твоего лечащего врача, но никого из семьи Ромарис.

Медленно киваю ему и пытаюсь улыбнуться, но это чертовски больно. Только Сэл собирается уходить, как в палату входит Карл с букетом цветов.

— Привет, Винни. Рад, что ты уже можешь открыть глаза. Выглядишь жутко, но я всё ещё люблю тебя, — весело говорит он, целуя меня в макушку.

— Романтик из тебя хреновый, Карл, — цокает Сэл.

— Я шикарен, ты мне просто завидуешь, пап. Это тебе, Винни, — смеётся Карл. Вместе с ним в палату словно ворвались тепло и солнце. Он такой невероятный мужчина с виду, а внутри ещё одно болото грязи, как у нас всех.

— Ты остаёшься за главного. Эти мудаки снова хотят меня видеть, и я не удивлюсь, что это приказ Лазаря. В последнее время он слишком много на себя взял, как и Изабелл. Следи за самочувствием Лавинии, потом расскажешь, что с ней случилось, кроме избиения. До встречи, дорогая, в следующий раз приеду с подарками, чтобы ты улыбалась, — Сэл подмигивает мне и в дверях сталкивается с Мартой и врачом, которого она чуть ли не за шкирку тащит.

Мы с Карлом удивлённо переглядываемся. Марта толкает напуганного врача в палату, а Сэл что-то быстро шепчет ей на ухо. Кивнув, Марта закрывает дверь и недовольно скрещивает руки на груди.

— Что происходит? — озадаченно спрашиваю я.

— А это сейчас он всем нам расскажет. Он бегал от меня, прятался и скрывался, якобы у него полно других пациентов. Если учесть, что этот госпиталь получает приличные деньги от Босса, а ты здесь, Лавиния, самый важный пациент, то я что-то не вижу, чтобы он всем нам целовал задницу. Ведь получает он куда выше, чем остальные именно благодаря тебе, как самому важному пациенту в этой богадельне, — злобно говорит Марта и откровенно давит на мужчину психологически.

Карл, хмурясь, переводит взгляд на врача, прижимающего к груди папку.

— Кто вас так напугал? — тихо спрашиваю его. Он смотрит на меня и сглатывает.

— Я был предупреждён о том, что должен разговаривать исключительно с вами, мисс Браун. Тет-а-тет. Без свидетелей, — выдавливает он.

— Почему? Это моя семья. Мои близкие люди. И я точно не хотела бы узнать свой диагноз сама. Боюсь, что это разозлит меня, и я могу сделать глупость. Нет, я не убью вас, но убью одну проворную суку, которая меня так разукрасила, — прищурив один глаз, говорю.

— Я понимаю, мисс Браун, но мужчина… он стоит выше мистера Басьено. И он здесь был. Он потребовал, чтобы я ни при каких условиях не сообщал никому ваш диагноз…

— Лазарь? — озадаченно спрашивает Карл.

— Он был в доме и вытащил Лавинию из воды и…

— Я её забрал. Я ехал с тобой в госпиталь, как практически и не выходил отсюда. Только в туалет, ну ещё, может быть, поесть, — говорит Карл.

Как такое может быть? Я думала, что это был сон. Оказывается, не сон. Лазарро находился в палате, и он гладил меня. Не только он здесь был, но и Итан. Тогда что именно должен мне рассказать Лазарро? Какого чёрта снова происходит очередное дерьмо в моей жизни? Я в госпитале. Хочу нормально выспаться. Хочу вылечиться. Я хочу, чёрт возьми, покоя, а не новых тайн Лазарро. Ими я сыта по горло.

Замечаю, что все молчат и смотрят на меня. Я упустила какой-то вопрос из-за своих мыслей.

— Что? Голова болит, — произношу я.

— Я спрашивал о том, уверены ли вы, мисс Браун в том, что хотите, чтобы я при этих людях сообщил вам диагноз? — прочистив горло, повторяет вопрос врач.

— Да. Я хочу. Я уверена. Я им доверяю, — отвечаю, пожимая плечами, и снова боль простреливает всё тело. Оно ноет. Как же это задолбало.

— Что ж, раз так, то вас привезли ночью. Вы долгое время не приходили в себя. Это был не обычный обморок. Мы взяли анализы…

— Вы кому-нибудь показывали результаты? Тому мужчине, который приходил к вам? — перебиваю его.

— Нет. Тогда они ещё не были готовы. Он их не видел. Никто их не видел, кроме меня. Я лично проводил исследование здесь и в лаборатории, после взятия у вас крови, — чётко отвечает врач. Киваю, разрешая ему продолжить.

— Отлично. И не говорите. Вообще, ничего ему не говорите, — бубню я.

— По результатам обследования у вас сильное нервное истощение. Вы потеряли сознание из-за того, что ваш организм отказался функционировать, потому что не получал в последнее время ничего, кроме стресса. Он защитил себя сам таким образом.