Молитва Босса. Часть 2

Глава 36

— Ваше состояние стабилизировалось, мисс Браун. Я рад видеть, что нам удалось избежать преждевременных родов и проблем с вашим здоровьем. Но я хочу оставить вас в госпитале ещё на несколько дней, чтобы удостовериться на сто процентов, что вы доходите назначенный срок. Я назначил вам дату операции на всякий случай, но мы будем ожидать естественный процесс начала родовой деятельности. У вас есть какие-то вопросы ко мне?

Безынтересно слушаю врача и отрицательно качаю головой.

— Хорошо. Отдыхайте. Вам можно немного погулять во внутреннем дворике. Сообщите о своём желании вашей охране, и они передадут об этом медсестре. Она довезёт вас в кресле для вашего комфорта. Вы что-то ещё хотите? Может быть, попросить привезти какие-то личные вещи для вас?

— Нет. Я буду спать. — Опускаюсь на кровать и закрываю глаза.

Врач уходит, так и не получив от меня никаких эмоций. С каждым днём мне просто становится всё хуже и хуже. Я потеряла себя. Потеряла причины, чтобы что-то хотеть. Я просто чувствую себя сосудом, в котором растёт другой человек. Я делаю всё на автомате. Ем. Сплю. Говорю. Слушаю лекции по уходу за ребёнком и занимаюсь на фитболе. Всё. Моя жизнь серая и никчёмная. Жду того момента, когда ребёнок родится, а я умру. Я хочу этого…

— Мэм.

Дёргаюсь, когда в палату входит один из мужчин охраны, дежурящих у двери. Так называл меня Симон. Мёртвый Симон. Погибший Симон. Получивший множество пуль Симон. Разбившийся Симон…

— К вам посетитель. Дон Анхель. Он просит вас о разговоре с ним. Вы хотите его видеть?

Глубоко вздыхаю и пожимаю плечами.

— Пусть заходит.

На самом деле мне всё равно. Даже посещение палаты Константина не помогло вернуть ту искру в сердце. Я видела его. Говорила с ним. Играла роль счастливой женщины, которая убеждала его, что он самый сильный парень в этом мире. Он мужчина и поступил благородно. Да кто здесь, вообще, ценит чёртово благородство? Кому нужна доброта? Нет. Этот мир убивает сердца, превращая их в камень.

— Лавиния, — широко улыбаясь и держа в руках охапку цветов, в палату входит Анхель. Он кладёт цветы на диван и подходит ко мне.

Молча прищуриваюсь, пытаясь разгадать, что конкретно ему от меня нужно.

— Не злись. Я ведь не знал, что Карл не был виновен в убийстве Хесуса…

— Что? Хесус мёртв? — шокировано шепчу я.

— Да. Он умер от наркотиков, которые были пропитаны ядом. Подарок Карла на его день рождения. Ты не знала?

— Нет. Карл бы никогда так не поступил. Он…

— Теперь я об этом в курсе. Но тогда и понятия не имел. Сэл не отрицал и сообщил, что его сын поступил так, как считал нужным. И он наказывать его не будет. Это, конечно же, разозлило меня. Сильно разозлило, я был в трауре. Я места себе не находил, пока неожиданно сам Карл не приехал в Испанию. Он скрывался от меня. Убивал моих людей, и мне пришлось поймать его, а потом заточить в темницу. Пытать… мне очень стыдно, что я ошибся. Но когда позвонила Марта и передала мне, что у вас происходит, то я сразу же отпустил его. Накормил, привёл в порядок и отправил с ним своих людей. Я пытался помочь. Мне жаль, что очень поздно. Прости меня, Лавиния, — с горечью в голосе произносит Анхель.

— Ещё одна смерть. Смерть мужчины, у которого было будущее. Смерть. Их так много, да? Смерть и снова смерть. Столько жертв и ради чего? Ради меня? Нет. Ради власти. Ради сумасшествия. Противно. Гадко. Ещё одна смерть человека, которого я знала. Соболезную, — шепчу с болью в голосе.

— Мы всегда будем терять людей, Лавиния. Такова жизнь…

— Ложь. Это не жизнь, а ваш выбор. Каждый из вас жаждет быть сильнее, могущественнее и жёстче. Вас ничто не волнует, кроме мести и насилия. Так что не надо убеждать меня в том, что потери — это нормально. Нет ненормально, если они произошли неестественным образом. Многие погибли насильственной смертью, и это ваша вина. Тех, кто всё никак не нажрётся своей властью, — с отвращением выплёвываю я.

— Я понимаю твои чувства. Я лишь зашёл узнать, как ты, и нужно ли тебе что-то? — Анхель меняет тему, а у меня всё в груди горит от несправедливости. Горит огнём, который убивает последние хорошие моменты в моей памяти. Он сжигает все надежды, оставляя после себя безжизненный пепел.

— Ничего не нужно. Уходите. — Отворачиваюсь и смотрю в окно.

— Хорошо. Но я ещё хотел бы сказать, что не собирался тебя насиловать. Лазарь попросил немного интриги для тебя, а потом, как придурок, связал меня. Я никогда бы не поступил так с тобой. Мне жаль, что ты оказалась самым лучшим в нашей жизни. И это лучшее убили. Надеюсь, что когда-нибудь ты меня простишь. До встречи, Лавиния, буду молить Бога, чтобы она состоялась.

Очередной обман. Даже не удивлена. Я абсолютно не испытываю никаких чувств по отношению к поступкам Лазарро. С каждым днём он всё больше и больше отдаляется от меня, превращаясь в смутное воспоминание.

Ко мне редко кто-то заходит. Фабио раз в день и медсестра, проверяющая моё состояние, как и приносящая мне еду. Всё. Больше никто. Итана нет, и я не знаю последних новостей, потому что отказалась от них. Хочу просто тихо дожить последние несколько недель.

Устало поворачиваюсь к двери, когда она открывается. На пороге появляется Карл, и моё сердце сжимается от стыда за то, что я не уберегла Марту. Он тихо подходит ко мне и молчит, как и я. Он не улыбается, как раньше. Его лицо мрачное и печальное. Его едва тёплые пальцы касаются моих холодных, и я дёргаюсь от этого прикосновения. Оно обжигает надеждой, но она сразу же гаснет в моей груди.

— Винни, — шепчет Карл, опускаясь на мою кровать.

— Прости, — выдавливаю из себя. Я не видела его с того дня, когда он помог мне забраться обратно в комнату. Знаю, что он был здесь, в палате, но я лишь слышала его голос, но не видела его самого. И сейчас смотреть ему в глаза стыдно. Безумно стыдно.

— Я не виню. Не виню тебя. Не надо. — Он целует мою ладонь и прижимает к своей щеке.

— Ты свободен? Они… не собираются тебя убить? — со страхом шепчу я.

— Нет, нет, — отрицательно качая головой, Карл мягко улыбается мне. — Состоялся совет в палате Лазаря. Конечно, он ещё не в состоянии размахивать пушкой, но авторитет не потерял. Ты сказала им, что не я убил Сэла.

— Да, именно так, — киваю, замечая, что больше он не называет его отцом. И это так ужасно. Почему же мужчины, подобные им, никогда не могут быть нормальными отцами такими, как был мой? Почему для них это невыполнимо? Каждый из их отцов предал своих детей, мучил, травил, насиловал морально и физически. Откуда в их крови столько ненависти к своим детям?

— Но это был я, — понижает голос Карл. — Я пустил этому ублюдку пулу в лоб, когда он поднялся, чтобы добить Лазаря и не дать ему вытащить тебя. Отпустить твои руки. Зачем? Почему?

— Разве это важно? — с горечью усмехаюсь.

— Нет, но… пустое, ты права. В общем, Лазарь предложил мою кандидатуру на пост Босса семьи Басьено.

Удивляясь, приподнимаю брови.

— Сам?

— Да, меня тоже это шокировало. Я бы на его месте уничтожил соперника, но он был в здравом уме. Он проголосовал за меня первым, затем Уго, а остальным ничего не оставалось, потому что Лазарь был крайне убедителен в своих утверждениях, что я должен стать Боссом и прекратить всё это дерьмо. Очистить семью Басьено от предателей. Конечно, Лазарь выражался куда более откровенно и обличал каждого из этих козлов. Он всегда умел вывернуть всё так, что начинаешь верить в ложь больше, чем в правду. Даже зная, что там было, на несколько минут засомневался и подумал, а было ли всё именно так, как сам помню или же я был слишком напуган? Это странно. Но всё закончилось. Ввиду траура в нашей семье праздник откладывается на месяц или больше. Я пока не знаю, за что хвататься, что делать и куда идти. Хочется всё бросить и просто скулить от горя. Скулить, оттого что я был таким глупым, ведь чувствовал, что-то не так, Сэл чего-то недоговаривает, легко отпустил Марту и науживал Лазаря. Отправил меня по ложным следам в лапы Анхеля, и только там до меня дошло — меня утилизировали. Убийство Хесуса повесили на мои плечи, якобы месть с моей стороны за прошлое. Если бы не Марта, то меня бы убили.

При упоминании имени подруги у меня на глазах выступают слёзы.

— Винни, — Карл вытирает слезу на моей щеке.

— Это я виновата. Я, понимаешь? Какой смысл теперь в жизни, если мы потеряли близких людей? Зачем бороться за что-то, если всё равно итог предопределён? Мне так жаль… жаль, что я не смогла её спасти. Она меня спасла. Она закрыла собой, как и Симон. И я её потеряла, Карл. Потеряла всё из-за алчности и жадности. Я не могу пережить это…

— Винни, — он обнимает меня, прижимая к себе. — Понимаю твои чувства, потому что каждый день думал, как бы я мог помочь. Почему я раньше не понял? Почему замешкался? Почему не успел пойти вместе с Лазарем и Итаном? Почему я потерял время, чтобы попросить помощи у Уго? Почему я не смог уберечь ни тебя, ни её, ни других? Эти мысли ещё очень долго будут крутиться в моей голове, Винни, потому что у нас есть сердце. Понимаешь?

Карл берёт меня за плечи и немного отклоняется.

— Сердце есть. Это и означает, что мы живые. Мы ещё не прогнили. У нас есть шанс быть другими. Есть возможность изменить будущее, потому что мы поняли, как важны люди для нас. Вот. Именно это и есть смысл нашего будущего. Мы будем строить что-то новое. Менять правила, чтобы никто больше не пострадал. Я со своей стороны начну работать над искренностью в своей семье и доверии. А ты… ты родишь сильного и здорового наследника семьи Ромарис.

Нервно смеюсь и качаю головой.

— Защитишь его, Карл? Если он попытается его убить или… поклянись, что защитишь. Заберёшь, выкрадешь, спрячешь. Убьёшь любого, кто попытается причинить ему боль. Научишь убивать и выживать. Научишь иметь сердце. Поклянись мне, — хватаю его руку и стискиваю.

— Но… Винни, у него есть отец и он…

— Не сможет быть им. Я знаю это. Пусть Лазарро пытался пожертвовать жизнью, но не ради него, а ради меня, понимаешь? Сейчас Лазарро жив, и он не умеет учиться на ошибках. Он их забывает. Я уже раз умирала у него на руках. Ты говорил, убеждал меня, что Лазарро любит, но это не так, Карл. Он любит свои страхи, которые снова вернутся. Я не верю в то, что Лазарро захочет меняться, поэтому прошу о защите моего ребёнка. Он не виноват, что его отец не позволит любить его и сделает всё, чтобы провести по всем кругам ада, как когда-то это сделали с ним. Прошу… умоляю, поклянись.

— Хорошо, я клянусь, Винни, но на совете Лазарь…

— Не хочу знать. Ничего больше не хочу о нём знать. Больше не могу травить себя. Я и так отравлена, — резко перебиваю его.

— Ладно, как знаешь. Но я должен попросить тебя дать себе и Лазарю немного времени. Не руби всё окончательно, пока не убедишься, что тебе не подходит его вера. Идёт?

— Я уже заранее знаю, что не подходит. Лазарро вряд ли переубедит меня, — отвечаю, передёргивая плечами.

Карл тяжело вздыхает и отпускает меня.

— Мне нужно идти. Разгребать дерьмо после Сэла, — мрачнеет он.

— Зато ты Босс, и в твоих руках теперь куда больше власти, — замечаю я.

— Какой ценой, Винни? Какой ценой? — спрашивая, он горько приподнимает уголок губ.