Молитва Босса. Часть 2

Фабио несколько раз кивает мне, его задумчивый взгляд пробегается по моему телу и задерживается на животе.

— Ты правильно всё сделала, Лавиния. Правильно. Да, и я советовал бы тебе уезжать отсюда. Я был прав, этот мир тебя не отпустит, потому что он нуждается в тебе куда сильнее, чем ты в нём. И ты должна уехать. Я перестал верить в то, что мой племянник когда-нибудь будет иметь шанс на другую жизнь. Я вижу в нём своего брата. Его худшую копию. Мне очень жаль, Лавиния, что ты любишь это чудовище. — Фабио наклоняется корпусом ко мне ближе и берёт мою руку в свою.

— И вы не ненавидите меня? Ведь Изабелл…

— Да прекрати. Я не идиот, как и Лазарь. Мы давно это знали. И я был готов к этому. Изабелл поступила плохо, и я не буду мстить тебе за неё, как сделал Амато. Изабелл выбрала свою дорогу, я её туда не толкал. Значит, моей вины нет в том, что она умерла, как и твоей. Мы не можем отвечать за поступки других. Нужно учиться не брать ответственность за чувства людей. Мы можем отвечать только за себя. Это куда проще, и жизнь тоже будет легче, когда мы перестанем перекладывать вину за ошибки других на себя. К примеру, Симон…

— Прошу, не надо. — Жмурюсь от боли в груди и отворачиваюсь.

— Ты винишь и травишь себя. Но знаешь, что, Лавиния? Симон взрослый мужчина. У него было несколько шансов сбежать, но он выбрал для себя то, во что верил. То, что давало ему силы. И он знал, на что шёл. В этом проблема. Ты думаешь, что он был идиотом, который просто бегал и размахивал пушкой. Это не так. Он чётко понимал, что умрёт, если закроет тебя собой. Он чётко знал, как обернётся тот или иной его шаг. Поэтому это его выбор. И Марта… она искала смерти, Лавиния. Вспомни себя. Когда умирает человек, которого ты любишь, то и женщина теряет смысл жить дальше. А если прибавить сюда тот факт, что долгие годы Сэл врал ей, использовал её и убил тех, кого она любила, то у Марты просто не было будущего, Лавиния. Не было. И я прошу тебя, не злись на них и на себя за то, что кто-то ушёл раньше тебя. Стал свободным, а тебе придётся жить дальше и решать проблемы. — Фабио похлопывает меня по руке, и я хлюпаю носом, быстро вытирая выкатившуюся слезу.

— Я тоже потеряла смысл, — шёпотом признаюсь. — Потеряла веру. Потеряла любовь. Потеряла себя. Я ничего не хочу, даже этого ребёнка. Кажется, что я перестала любить. Я словно в пустоте, и не хочу оттуда выбираться. Я отдала так много людям, Фабио… много, что ничего не оставила себе. У меня нет сил.

Понимание сквозит в его тёплом карем взгляде. Мужчина гладит меня по щеке и слабо улыбается.

— Это опустошение, Лавиния. Порой мы, действительно, отдаём слишком много людям, а когда они умирают, уходят и предают, то считаем, что сделали это бессмысленно. Ведь не окупилось. Не вернулось. Не переживай, силы имеют свойство восстанавливаться, а ты пережила слишком много драматичных моментов. Тем более, ты беременна, и я стану дедушкой. Надеюсь, что Лазарь сделает правильный выбор…

— Не надо. Прошу, не убеждайте меня в том, что он любит и изменится. Я тоже в это верила. Слишком часто верила в него и его любовь ко мне. Когда висела там, то он говорил, что примет… нет… он считал, что умирает. Люди всегда обещают и клянутся во многом перед смертью, потому что не нужно нести ответственность за эти слова. А когда смерть проходит мимо, то забирают свои слова обратно. Я сама такая, Фабио. Сама клялась, что больше не буду терять время. Но упустила много. Я забылась, потерялась и теперь брожу в пустоте. Но… не хочу об этом. Лучше скажите, когда можно будет увидеть Константина? Я бы очень хотела встретиться с ним. — Мотаю головой, запрещая себе снова думать о Лазарро и о том, что будет, когда он встанет на ноги.

— Пока у меня нет никакой информации, Лавиния. Константин ещё не пришёл в себя. Как только он очнётся, то за ним будут следить врачи, и только они могут дать разрешение поговорить с ним. Я сам смотрю на него через стекло. И я надеюсь… надеюсь, что Лазарь поймёт — он не один. Ему не нужно быть одиноким, это бессмысленно. Он долгое время был один, но ничего хорошего не видел. Он старался снова быть один, когда ты была рядом, и постоянно терял тебя. Так в чём суть одиночества? Нет её. Но не буду тебя угнетать дальше. Тебе нужны силы. — Фабио поднимается и целует меня в лоб.

Он направляется к двери, но оборачивается.

— А пол уже известен? Кто у нас родится? — тихо и осторожно интересуется он.

— Мальчик.

На лице Фабио расцветает улыбка. Глаза за секунду начинают сверкать от слёз радости.

— Береги себя, Лавиния. Немного позже я снова зайду к тебе.

Киваю ему и, тяжело вздыхая, ложусь обратно на подушки.