Клоака. Станция потери

Шестые оковы — Потери на дороге

Если бы месяц назад кто-нибудь спросил у меня: «Хочешь оказаться в такой ситуации, что кровь начнет закипать в жилах?», я бы без долгих раздумий ответила «конечно». Почему? Повторюсь: моя жизнь до безобразия скучна. Во всяком случае, именно так я раньше и думала.

Что происходило со мной интересного в течение буднего дня? Ничего. Я просыпалась, умывалась, красилась, сушила волосы, одевалась и шла на кухню завтракать. Уходила из дома, ждала на остановке автобус, доезжала до конечной и спускалась в метро. Пыталась пропихнуться в битком набитом вагоне до поручней, чтобы не свалиться на очередном повороте, держала сумку перед собой, чтобы из нее ничего не вытащили и, слушая заранее подготовленный набор песен на стареньком плеере, доезжала до пересадочной станции.

Вместе с толпой таких же, как и я трудяг, на автомате шла до нужного перехода, с толпой поднималась по лестнице, с толпой шла по выложенному кафелем коридору, с толпой спускалась на другую платформу по эскалатору и заходила в другой поезд, на котором доезжала до университетской станции.

Дорога от метро до главного здания института пешком занимала у меня минут пятнадцать, на трамвае — две остановки, на автобусе или троллейбусе — три.

«Доброе утро» охранникам, знакомым короткое «привет». Я смотрела на первом этаже расписание, поднималась на нужный этаж, заходила в нужную аудиторию и занимала там свое привычное место. Доставала из сумки общую для всех предметов тетрадь. Здоровалась с проходящими мимо сокурсниками и ждала прихода моих подружек.

Вот только Элька и Шурка всегда приходили после звонка, когда преподаватель уже заканчивал перекличку. Эльке хватало надуть губки и попросить прощения за опоздание, чтобы ей позволили прослушать лекцию. Профессора, что молодые, что в возрасте, на такие жесты с ее стороны реагировали до банальности одинаково: кашляли, опускали взгляд, поправляли удушающий их в этот момент ворот рубашки.

Пухленькую и маленькую Шурку же на фоне Эльки они никогда не замечали. И, если честно, я знала, что ее это сильно выбешивало.

Если везло, то мы сидели вместе. Если нет, то приходилось ждать конца пары ради ни к чему не обязывающей болтовни. Часов до трех-четырех у нас были занятия, которые, сказать по правде, мы частенько прогуливали. После учебного дня я чаще всего ехала домой, иногда, конечно, я ходила с Элькой и Шуркой в кино или зависала вместе с ними на чьей-нибудь квартире, по сути, просто убивая время. Если же мы никуда не собирались, то я возвращалась обратно и в домашних, родных стенах заканчивался еще один мой день.

Когда же наступали выходные — и если в эти дни я не была слишком ленива — то я могла поехать по магазинам с мамой, встретиться с Элькой и Шуркой, поделать еще каких-нибудь домашних дел, а потом осознать, что вот так вот выходные и закончились.

Поэтому, если бы месяц назад у меня спросили: «Хочешь оказаться в такой ситуации, что кровь начнет закипать в жилах?», я бы без долгих раздумий ответила «конечно».

— О-они нас догоняют, — прерывисто дыша, произносит Сергей, когда добежав до луна-парка мы прячемся под навесом тира. — А я в этой части г-города еще ни разу не был.

Мое дыхание так же сбито. Хочется пить. Я смотрю на Беллу и Машу. Первая сидит, вытянув ноги вперед и, закрыв глаза, казалось, будто бы спит. Маша, подтянув колени к груди, пытается отдышаться, морщась от колющей боли в боку.

— Ты знаешь, куда нам дальше?

— Да, — отвечаю я Сергею, хотя смутно представляю наш дальнейший путь.

Нет, я знаю, куда нам нужно попасть. И я примерно знаю, что до свободы нам остается бежать не так уж много, но…мы уже выдохлись.

— Маш, ты как? — спрашивает Сергей у сидевшей рядом с ним девушки.

— Н-не привыкла я к с-спорту, — признает Маша и так для всех понятный факт, натянуто улыбаясь нашему спортсмену. — Белла, а ты?

Белла поднимает вверх большой палец, но ничего не говорит.

Я осторожно приподнимаюсь, выглядывая из-за стола. Вроде бы никого поблизости нет, но отчего-то мне неспокойно. Желудок сковывает от спазмов то ли от страха, то ли от голода. Когда я там ела в последний раз?

— Кстати, Нина, ты так и не сказала, почему Семен решил нам помогать?

— Что?

Сердце екает в груди. Я не ожидала подобного вопроса. Особенно от Маши. Она внимательно смотрит на меня через линзы своих очков. И как я умудрилась не заметить того, что правая линза была усеяна расколотой паутинкой? Где и когда она успела разбить очки?

— Ну… Может, он не такой, как остальные душегубы?

Я пожимаю плечами и стараюсь говорить уверенно, но получается, честно говоря, так себе. И если уж я в собственную ложь не поверила, то чего ждать от остальных?

— Да какая к черту разница? — раздраженно произносит Белла, приоткрывая только один глаз. — Забудьте вы об этом докторишке. Главное, что помог, а почему, уже не важно.

Она смотрит на меня, и я, коротко кивнув, мысленно благодарю ее. Уж кто-кто, а Белла точно знает ответ на Машин вопрос. Вот только сдавать меня или рассказывать о том, что происходило между мной и Семеном в «Раю», она не собирается.

Что это, женская солидарность или что-то другое? Может, Белла не желает вспоминать о том, что ей самой пришлось пережить за те дни, что она провела под гнетом Госпожи?

— Да, и правда… Это уже не важно.

Маша опускает взгляд, стыдясь своего любопытства.

Я вновь выглядываю из-за нашего укрытия, прислушиваясь к звукам. Вроде бы тихо. И никого не видно.

«Беги к луна-парку. В нем есть дорожка, выложенная желтым кирпичом», — звучит в моей голове голос Семена.

«Иди по ней. Она оборвется перед небольшим лесом, на окраине города».

Так, где тут у нас лес?

Я осматриваюсь и вижу вдалеке зеленый участок. Может, конечно, это был местный сад или скверик для отдыха, но других деревьев поблизости я не вижу.

«Пройдешь сквозь лес — упрешься в стену».

Стену я отсюда не вижу, но точно знаю, что она где-то там есть.

— Вы отдохнули? — прерывает мои мысли Сергей, обращаясь к Маше и Белле. — Если у нас все еще есть преимущество, то его нельзя терять.

Он прав.

— Хорошо, — говорю я, опускаясь обратно на землю. — Нам нужно добраться до тех деревьев. Бежать не далеко, но на какое-то время мы окажемся на открытом пространстве.

Я чувствую, как в горле что-то сжимается.

— Поэтому задерживаться нигде нельзя.

Маша кивает мне. Белла делает то же самое.

Они готовы продолжить борьбу за свое выживание.

— Мы ищем дорожку, выложенную желтыми кирпичами. Если… Если вдруг так получится, что мы разделимся, то нужно будет найти ее и идти по ней до самого конца.

— Мы помним, — произносит Белла, вставая в полный рост. — А еще мы не ждем тех, кто отстал. Ты об этом не забыла?

Я набираю в легкие побольше воздуха и, шумно выдохнув, качаю головой. Я этого не забыла. Но все же я надеюсь на то, что Костя и Саша нас вот-вот догонят.

— Отлично. Это, кстати, всех касается, — продолжает она, обратившись к остальным. — А теперь пошли. Как ты и сказал: «Если у нас все еще есть преимущество, то его нельзя терять».

Возможно, мне показалось, но я отчетливо увидела на лице Сергея гримасу сожаления и…раздражения.

Мы покидаем лавку тира.

Если честно, то я не помню, когда в последний раз была в луна-парке. Наверное, учась в начальной школе, на юге, куда летом мы всей семьей уехали отдыхать. Я любила кататься в каких-то чашках, ездить на машинках и вопреки запрету вредных контролеров врезаться в других посетителей аттракциона. Я точно знаю, что ни разу не каталась на чертовом колесе — самом романтичном месте во всяких там мангах и аниме. Я точно не ела попкорн и не откусывала с палочки розовую сладкую вату. Мне не покупали воздушных шариков, но у меня было много светящихся ободков и браслетов. Последние я хранила в морозильнике. Не знаю, правда, зачем. Кажется, мама говорила, что так светящееся внутри браслетов…вещество дольше сохраняет свою способность светиться.

А еще я любила вытаскивать из автоматов игрушки и, наверное, просадила в этих стеклянных коробках целое состояния пятаков.

Мы пробегаем мимо очередного тира. В него, кстати, я никогда не играла, хотя часто представляла себе, как я, такая крутая и невообразимо меткая, на глазах у десятка людей попадаю в этих многострадальных уточек, забираю с собой огромного медведя и красиво покидаю игрушечный полигон.

Жаль, правда, что я прирожденная мазила.

— Ох, нет… — внезапно выдыхает Маша, останавливаясь на месте.

— Чтоб тебя, — процеживает сквозь зубы Белла, бежавшая позади нее. — Говорили же, что останавливаться нельзя!

Белла толкает Машу в плечо, призывая ее продолжить бег, но Маша сдвинулась лишь на шаг, просто не ожидая того, что ее толкнут.

— Мы не туда бежим, — произносит Маша, оглядываясь по сторонам. — И я знаю, что это за парк.

— А?

— В смысле?

— То есть?

— Это… Это не целый парк, а только его часть, — начинает Маша, указывая пальцем наверх. — Вы ведь все знаете луна-парк на Цветочном?

— Да, но там нет чертова колеса, — сразу же возражает Сергей.

— Это сейчас его там нет. Но раньше оно было. Точно такое же, как это, — Маша указывает на чертово колесо, — а то, на поверхности, реконструировали лет пятнадцать назад из-за ветхости.

— Хочешь сказать, что этот луна-парк — дубляж того, верхнего? — спрашивает Белла. — Бред какой-то. Я много раз там была и точно знаю, что вокруг парка таких домов нет.

— Тот, кто строил Клоаку, мог воспроизводить под землей лишь определенные районы, — произносит Сергей.

Все это, конечно, интересно, вот только…

— Маша, ты знаешь, где эта желтая дорога? — спрашиваю я.

Какое нам дело до чертова колеса, или до домов в округе?

— Эм… Д-да, — неуверенно произносит Маша, покрутив головой в разные стороны. — Дорога из желтого кирпича вела в Изумрудный город. Как в сказке. И она… Была…

Маша зажмуривается, пытаясь вспомнить.

И в этот миг по парку разносится грохот от автоматной очереди.

Время на мгновение застывает, а потом мы разбегаемся в разные стороны. И это становится нашей ошибкой. Сергей и Маша прячутся за скамейкой. Я и Белла напротив них, притаившись за киоском по продаже билетов.

Наши преследователи не заставляют себя долго ждать. Во главе с Вано они появляются минуты через две.

Семь душегубов, намеренных вернуть нас обратно в лагерь.

— Я зна-аю-ю, что вы здесь, де-ети-ишки! Погуляли и хватит! Пора возвращаться домой! Папа Князь там жу-утко злой!

Белла что-то бормочет себе под нос, но я могу разобрать только связующие слова-маты. Да, этот бильярдный шар мне тоже не нравится. Я смотрю на Машу, уже пару секунд жестикулировавшую мне какие-то знаки. Она показывает куда-то над моей головой. Я, попытавшись аккуратно взглянуть вверх, умудряюсь разглядеть приклеенную к киоску карту парка.

Да еще и со стрелочкой «Вы здесь».

Спасибо, добрые люди.

— Нинок, твой кавалер в беде! Ты должна ему помочь!

От его слов мне словно дают под дых, воздух в легких тот час же куда-то исчезает. Причем из самих легких, мне нечем дышать.