Клоака. Станция потери

Четвертая улица — Сообщники

Меня всегда удивлял момент в фильмах и комиксах, и даже в мультиках, когда главные герои не узнавали друг друга только из-за того, что на их лица были надеты маски. Да даже не маски, полностью скрывающие их физиономии, а какие-то полосочки-на-глаза. Серьезно? А как же походка, волосы, голос?.. Как по этим параметрам можно не узнать знакомого человека?

— Только не кричи, Нина, — шепчут мне на ухо, сильнее прижимая потную и грязную ладонь к моему рту.

Вообще-то, сложно закричать, когда губы разомкнуть невозможно, но неповиноваться этому приказу у меня и в мыслях не было. Потому что человека, стоявшего за моей спиной, я по голосу сразу узнаю. В отличие от персонажей популярных историй о супергероях. Задрав голову вверх, я заглядываю в карие глаза Сергея и моргаю, давая ему понять, что привлекать к себе внимание тех, кто шумит неподалеку, я не намерена.

Спортсмен расслабленно вздыхает и отпускает меня, нервно оглядываясь по сторонам.

— Иди за мной, — шепчет он, а я и не думаю сопротивляться.

Только сейчас я замечаю, что у этого дома странная планировка. Под балконами первого этажа располагаются своеобразные выемки, защищенные от посторонних взоров колючими кустами, на ветках которых почки еще даже не начали образовываться.

Опустившись на колени, я заползаю в эту выемку следом за Сергеем. От земли до пола балкона, принадлежавшего квартире на первом этаже, в высоту был от силы метр. Поэтому мне приходится ссутулиться, чтобы макушкой не задеть шершавую поверхность над головой.

— Ты в порядке? — спрашивает Спортсмен, а я еле удерживаюсь от встречного вопроса, касавшегося его самочувствия.

Его нижняя губа треснута ровно по середине, а от покрасневшего уголка рта заметна припухлость. На скуле багровеет синяк и засохшие корочки от ссадин у виска так и манят оторвать их, вновь позволяя капелькам крови образоваться на светлой коже.

— О себе бы лучше побеспокоился, — говорю я, невольно опуская взгляд на его запястье. — Ты…

Сергей сжимает браслет на руке и стискивает зубы, будто те болят, причиняя ему дискомфорт. Он спрашивает, знаю ли я, что это такое на его запястье и я не вижу смысла лгать, ведь мне об отличительном знаке душегубов Костя уже рассказал.

— Они называют себя душегубами. А нас неофитами.

— Верно. Откуда ты знаешь?

— Уже успела наткнуться на них ночью, но мне повезло, я убежала. Лучше скажи мне, что с остальными? Они с тобой? Или вы разделились, когда вышли со станции?

— Мы все там. И этот добродетель тоже.

— Семен?

— И он тоже. Он пришел без тебя… Ты доехала до конечной станции?

От его вопроса мне становится не по себе. Пусть я и понимаю, что Сергей вряд ли осознает все серьезность заданного вопроса, но мое сердечко екает на долю секунды, а после начинает биться в сумасшедшем ритме. Мне даже кажется, что Сергей слышит его удары.

— Не хочешь — не говори, — продолжает он, истолковывая мою заминку, видимо по-своему. — Просто скажи, что сможешь найти ее.

— Найти?

— Сможешь вспомнить, где она? Сможешь отвести нас туда?

— Д-да… Думаю, что да…

— Отлично.

Сергей улыбается и тут же шипит, забывая о травме. Засохшая трещина на губе лопается, и он ощущает во рту привкус собственной крови. Стирая ее с губы ладонью, совершенно не задумываясь о том, что может занести в рану заразу, он тихо чертыхается.

— Ты хочешь сбежать отсюда? — продолжаю я наш разговор. — С конечной станции? Это возможно?

— Я слышал, что это единственный способ.

Всего одна ночь прошла, а он уже разузнал о том, как сбежать из Клоаки. «Сможешь отвести нас туда?» Он думает обо всех, с кем вышел из вагона, а я думала только о том, как спастись самой. Неправильный из меня получился главный герой.

— Ты ела? — вдруг спрашивает он, озадачивая меня своим вопросом. — Конечно же нет… Глупо было спрашивать…

— Предлагаешь мне присоединиться к Князю?

— Откуда?..

Я тоже без дела не сидела. Узнала кое-что от того, кто с этой царской особой вроде как не в ладах.

Я качаю головой, сдерживая данное Косте обещание. На данный момент я никому не собираюсь говорить о странном парне, живущем в канализации.

— Слышала разговор душегубов ночью, — вру я. — Лучше скажи мне… Семен вернулся один или с… С тем странным парнем?

Чуть было не назвала Тихоню Тихоней.

— Один. А что? Они были вместе?

Я кратко пересказываю ему о том, что случилось после их ухода. И о странном поведении нашего неразговорчивого попутчика, и о пистолете и о том, что, скорее всего Тихоня не так прост, как нам могло показаться.

— Он знал, что Семен душегуб. — Сергей приходит к тому же выводу, что и я. — Значит, он либо такой же, либо уже когда-то выбрался из этого города и…вернулся обратно? Ты помнишь, какой у него был рюкзак?

— Огромный. Будто в поход собрался.

Очень похоже на то, что в рюкзаке были припасы. Если Тихоня знал о суровых законах, царящих в Клоаке, то он и правда должен был выбраться отсюда, набрать на поверхности провизии и вернуться обратно. Вот только зачем?.. Что его заставило вернуться? Или же… Кто?

— Я не думаю, что он душегуб, — произношу я. — По отношению к Семену он был настроен крайне враждебно и… Ему от него что-то было нужно. Ты сказал, что Семен один вернулся?

— Да.

— Неужели сбежал?..

— Или они — два душегуба, разыгравшие перед тобой спектакль.

— Спектакль? Зачем? Чтобы я доехала до конечной?..

Прикусываю язык, и это не укрывается от его глаз.

— Ты доехала…

Сердце в груди пропускает удар, и в районе солнечного сплетения все сжимается в маленький комочек. Может, там живут мои червяки, испытавшие сейчас легкое смущение от того, как прозвучал голос Сергея. Немного обвиняющее. И даже как-то обидчиво.

— Я тогда позвала вас обратно. — Хочу защититься от этого голоса и взгляда. — На той станции я пыталась…

— Да, я тебя услышал. Но поздно.

— Это я поздно поняла, что той станции нет…

И вот сидят два идиота в окружении душегубов, прячутся под балконами на холодной земле и думают: на кого обижаться и кого обвинять? Ладно. Лирические отступления ни к чему хорошему или плохому сейчас не приведут. Нужно думать и, что важнее, решать: как нам быть дальше?

— Тебе нужно пойти со мной. В лагере тебе дадут еды, чтобы ты почувствовала необходимость в чужой помощи. Тебя все равно туда отведут, когда увидят, так что… Чем быстрее поешь и отдохнешь — тем лучше.

— Но можно ли мне туда идти? — спрашиваю я, озадачивая его своим вопросом. — Я была той, кто доехал до конечной. И Семен об этом знает. Если ты прав, и с той станции можно выбраться из города, то меня нельзя подпускать к душегубам. И тем более к тем, кто только сюда попал. Я ведь могу отвести их туда, и все спасутся.

Сергей качает головой.

— Женщин из лагеря не выпускают. Во всяком случае, не всех. И не сразу.

— Белла и Маша? А Тема? Он же ребенок совсем…

— Они все там. Меня с группой отправили в город для того, чтобы привести к Князю тех, кто по каким-то причинам до сих пор не…

Сергей сжимает руку на своем запястье.

— Заклеймен? — подбираю я нужное слово. — Зачем нужны эти браслеты? Какой в них толк?

— Когда приходишь в лагерь и соглашаешься с правилами, которые действуют в этом городе, тебе дают жетон. Я не особо понял их объяснения, но эти жетоны нужны для того, чтобы выбраться отсюда.

— А браслет-то зачем?..

— Он там, под ним, между браслетом и кожей. Гарантия того, что он твой и только твой.

Он протягивает мне свою руку, чтобы я могла внимательнее разглядеть этот странный аксессуар. Возможно ли, что ночью я видела не просто убийство, а кражу жетона? Возможно ли, что тот душегуб копошился над телом не карманы исследуя, а… Нет. Не мог же он отрезать ему запястье… Или мог? Нет, не мог. Точно не мог. Человеческие кости довольно-таки крепкие. Он, наверное, от браслета просто избавился.

— Его можно снять?

На «оковах» Сергея заметен стык, где друг к другу крепились две половинки браслета. Но уж очень плотно эти «наручники» облегали его запястье, чтобы поверить в то, будто они не были специально подогнаны под обхват его руки.

— Там будто какие-то сильные магниты. Даже не замок. Я пытался его вскрыть ножом, но не получилось…

— Они его не отобрали?

— Нет. Видимо решили, что даже с ним я угрозы для них не представляю.

Странные душегубы. Пусть даже один… Пусть даже с ножом против огнестрельного оружия… Все равно Сергей мог представлять для некоторых из них угрозу. Настоящую угрозу, а не показушную. Это от меня с ножиком или от Беллы с Машей можно было отмахнуться и посмеяться, но от спортивного парня?..

Странно. Очень странно.

— Если я пойду с тобой, то как выйду из лагеря и покажу тебе станцию?

Хотя ходить без браслета на руке по улицам не так уж и безопасно, если хорошо подумать. Этот браслет мне нужен, чтобы «слиться» с остальными душегубами и ничем от них не отличаться.

— У нас есть карты. Город большой и в нем можно заблудиться, если не знать, куда идти. Нам сказали делать на своих пометки, — Сергей достает из кармана куртки сложенный листок и раскрывает его передо мной, — такое чувство, будто Князь еще не весь город обследовал. Может, он и сам пытается найти способ выбраться отсюда?

— Значит, он использует людей для того, чтобы обследовать территории?

— Я так думаю.

Если это правда, то Князь не такой уж и «князь», раз собственных владений не знает.

— Он кормит людей, поит их, а взамен они должны лишь рисовать пояснения на картах… Как-то Князь на главного злодея не тянет, не думаешь?

— Я вообще не знаю, кто тут главный злодей, — отвечает Сергей, осторожно выглядывая из нашего укрытия. — Ты обратила внимание на небо?

— Да, оно ненастоящее. А ты видел…стену?

— Нет, но нам про нее рассказали. Рассказали о месте, где город заканчивается.

— Мы ведь должны быть под землей…

— Да. Поэтому никакого неба над нами быть не может. Это… Это будто большие плазменные экраны.

— Работающие телевизоры, — обзываю я их по-своему. — Значит, они подключены к электросети. Но в городе нет света. Как же они работают?

— Свет есть. Но не везде.

— В лагере?

— Там его предостаточно. А еще, как я уже говорил: вода, еда, кровати. Горячий душ. Хоть я и говорю «лагерь», но по виду он больше напоминает пансионат. Была когда-нибудь на сборах?

Я качаю головой. Спортсмен из меня никудышный.

— Ну… В общем, похоже… Это как… Город в городе.

— И там есть все необходимое.

— Да, есть…

Неожиданно нас оглушает высокий звук, будто кто-то настраивает радио перед тем, как начать передачу. Через несколько секунд по улицам Клоаки и в самом деле разносится сообщение, прочтенное гнусавым голосом, будто у человека, читавшего его, насморк вот-вот грозивший перерасти в гайморит:

.

«Х-х-х… Внимание! Внимание! Х-х-х… Солнце сядет в течение следующих тридцати минут. Х-х-х… Повторяю. Х-х-х… Солнце сядет в течение следующих тридцати минут. Х-х-х…»

Передача обрывается так же, как и началась: неожиданно, с противным скрежетом отключаемого от сети микрофона. Что ж… Электричество в этом городе определенно есть. Сергей не обманул. И… Это логично, раз поезд, на котором мы сюда прибыли, все-таки как-то доехал до станций. Пути, как мне помнится, всегда должны быть под напряжением.