Клоака. Станция потери

— Не знаю почему, но, как я понял, большинство людей за пределы лагеря с наступлением темноты не выходят. — Сергей смотрит на меня как-то ожидающе. — Может, та тварь?..

«Змея». Буду называть ее так, пока не увижу. Хотя встречаться мне с ней не хочется. Может, она и правда выползает по ночам из туннелей, в поисках пропитания? Возможно. И так же возможно, что все душегубы, попавшие сюда… Стоп. А ведь…

Сергей не дает мне задать назревший в голове вопрос, приложив указательный палец к своим губам.

— Если скоро стемнеет, то все возвращаются обратно, — произносит он, выбираясь из нашего «убежища» и протягивая мне руку, чтобы и я смогла подняться в полный рост, не расшибив себе при этом затылок об угол балкона. — Пойдешь со мной?..

Его вопрос звучит неуверенно.

Сергей отпускает мою руку, оглядываясь по сторонам. Если я сейчас откажусь, то нужно убедиться в том, что него меня никто не видел и не увидит. Но тогда мне вновь придется искать ночлег. Потратить еще один жетон… И их тогда останется восемь…Если соглашусь, то… Меня накормят.

Желудок громко урчит, и я чувствую, как кровь приливает к щекам.

Ненавижу такие моменты.

— Тебе дадут еды. Вполне сносной.

От его слов мне становится только неуютнее.

— Ого! А новичок-то не промах! Уже девицу себе нашел!

От насмешливого выкрика мы оба вздрагиваем. Теперь не удастся притвориться, что меня здесь не было.

К нам идет худощавый мужчина с противным лицом. Он напоминает мне лысую крысу с их блестящими глазками, острыми мордами и шевелящимися в такт носу усами!.. Волос на его голове нет совершенно. Один отполированный шарик для игры в бильярд. Глаза маленькие, черненькие, с легким прищуром. Уши топорщатся, нос с огромной горбинкой, губы, потрескавшиеся, растягиваются в издевательской ухмылке. Он несколько раз оглядывает меня с ног до головы, задерживая взгляд на моей сумке.

Хоть усмотрись. Для тебя там ничего нет.

— Молодец, Серый, — произносит он, хлопая Сергея по плечу. — Хорошую добычу откопал. Ну-с, девуля, как тебя звать?

— Нина, — отвечаю я, ощущая отвращение от его улыбки.

В его рту полно желтых, кривых зубов.

— Ни-на, — протягивает он по слогам. — Редко встретишь людей твоего возраста с таким простым именем. Мне оно нравится…

Это подкат. Мерзкий, отвратительный подкат от человека, считающего себя божественным красавцем. Брр… Элька от таких уже даже не шарахается, а пропускает их комплименты, заигрывания и прочую похабщину мимо ушей. А вот я, периодически получающая внимание от вот таких вот псевдо Аполлонов, никак не научусь скрывать своего отвращения. В самом начале нашей дружбы Элька говорила, что внимание от незнакомых мужчин ее утомляет. Я же учтиво не комментировала эти жалобы, считая, что Элька просто хвастается своим успехом у противоположного пола. Что ж… Была неправа.

— Она всю ночь здесь просидела, — говорит Сергей, обращая внимание Грызуна на себя. — Хочет пойти с нами.

— Ты ей все рассказал?

— То, что сам понял из утреннего рассказа.

— Яс-но.

Кажется, ему нравится растягивать слова.

— Когда чего-то хочется, то не стоит отказывать себе в желаемом. Верно, Ни-на?

— Н-наверно…

Все-таки он неприятный тип. Я мельком гляжу на Сергея. Ему он тоже не нравится.

— Ладненько, — неожиданно хлопнув в ладоши, произносит мужчина. — Эй, народ, собираемся домой! Гулянка о-кон-че-на! До-мо-о-ой!

У него с головой непорядок.

— Пойдем.

Сергей кивает в сторону остальных и, не отходя от меня ни на шаг, весь путь до лагеря идет рядом со мной. В этой группе собралось много людей. Все мужчины. Молодые, старые, подростки. Женщин, как Сергей говорил ранее, я с ними так и не увидела.

На улице быстро «смеркается» и все торопятся вернуться в лагерь. Попутно я пытаюсь запомнить новые дороги, дворы, дома, в окнах которых свет зажечься не может. Ночью мне показалось, что за мной наблюдали. Возможно, что в некоторых квартирах и в самом деле были люди. Они изучали меня с безопасного расстояния.

Я бы поступила так же.

Странно, что никому из группы до меня нет дела. Каждый из них идет, опустив голову. Только Грызун что-то весело подпевает себе под нос, изредка оборачиваясь на нас, обводя всех взглядом, дольше всего задерживаясь на мне и, отворачиваясь обратно, продолжает истязать наши уши. Наверное, он следит за тем, чтобы никто не отстал. Вряд ли Князь обрадуется потерям своих «поданных».

До лагеря мы добираемся минут за двадцать-двадцать пять. К этому моменту окончательно «темнеет». Экраны над нашими головами будто переключили на ночной режим, сменив странного оттенка небо на ночной небосвод с редкими звездами.

Сергей не обманул меня и насчет того, что в этом «пансионате» есть свет. Все, решено. Я больше в его словах никогда не стану сомневаться. И не важно, что это будут за слова.

— Так, ребятушки, сдаем свои пожитки мне и идем отдыхать, — произносит Грызун, когда за нашими спинами закрываются ворота в лагерь.

Лагерь и в самом деле похож на пансионат. Или на большую больницу. Однажды я забрела в самые дебри незнакомого мне района, доверившись словам какой-то женщины о том, что «до метро недалеко, если пойти вот так», и добрый час я топала вверх по улице, а мимо меня, как назло, так и не проехал ни один автобус или маршрутка. Телефон мой меня тогда подвел, разрядившись, и понять где я находилась, у меня не получилось бы при всем желании.

Я помню, что долго шла вдоль высоченного забора, который со стороны улицы был выкован красивыми прутьями, а с внутренней территории заколочен пластмассовыми, полупрозрачными листами. Любопытство взяло вверх и, сфокусировав взгляд, я пригляделась к тому, что происходило внутри. Там было много взрослых людей. Время как раз обеденное. Кто-то из них катался на качелях, кто-то просто сидел на скамейках, играя в шахматы с самим собой, других же возили в инвалидных креслах по тропинкам женщины-медсестры. Не увидев ничего интересного и решив, что это простая больница, я пошла дальше. Вскоре, дойдя до главного входа и увидев табличку с наименованием учреждения, я поняла, что права я была только наполовину.

Это была психиатрическая больница.

Сейчас мне казалось, что я попала в похожее место. Большая территория, двух и трехэтажные дома, стены в которых раньше наверняка были белыми, а сейчас уже посерели от грязи и прошедшего времени, во многих местах были покрыты трещинами и сколами. В окнах горел свет. Это первое, что сразу же бросилось в глаза. Свет был и в фонарях, установленных вдоль дорожек, и на заборе и на воротах, через которые мы прошли.

— Отлично. А теперь идите получать свои пайки, детишки. Нина, — обращается ко мне Грызун, — ты со мной.

Я смотрю на Сергея.

— Тебя отведут и представят Князю. Он тут главный, — говорит он, будто я этого не знаю.

— Не волнуйся, Серый, за свою девулю. Если повезет, эту тебе отдадут обратно!..

Грызун смеется и, гаркая от собственного остроумия, зовет меня следовать за ним.

— Князь похож на адекватного человека, — быстро произносит Сергей. — Потупи взгляд, соглашайся помогать во всем и тебя отправят отдыхать в женскую часть лагеря. Там найдешь Машу. С ней будет полегче.

Я успеваю только кивнуть, когда Грызун орет, растягивая слова, чтобы я шевелила своими булками.

Ладно. Глубокий вздох, грустные глазки, подрагивающие губы, слезы. Жетоны спрятаны в надежном месте. В сумке у меня никто и ничего не найдет. Опасности я не представляю до того момента, пока не встречу Семена. Он расскажет о том, что я доехала до конечной и тогда… А вот теперь пора включать голову и думать. Я забыла о том, что говорилось в письме. Быть внимательнее и сообразительнее.

Ранее мы с Сергеем предположили, что Князь обследует территории Клоаки, пытаясь выбраться из нее, но ведь душегубы специально крадут поезда и заманивают сюда людей. Подстрекатели и Князь в любой момент могут вернуться на поверхность, но они остаются здесь и заставляют простых душегубов рыскать по городу в поисках…

Что же он ищет?..

— Заходи, Ни-на, — опять протягивает мое имя Грызун, когда мы доходим до какого-то здания.— Князь будет рад новой встрече.

Надеюсь.