Брянские зорянки
- Автор: Николай Бораненков
- Жанр: Юмористическая проза / Советская проза
- Дата выхода: 1975
Читать книгу "Брянские зорянки"
Оборотистый Тарас
Удивительное дело! И откуда у Тараса Григорьевича взялась такая любовь к заведующему складом запсельхоздеталей Кондрату Кузьмичу? Откуда такая нежнейшая любезность, такой благопристойнейший подход? Бывало, раньше Тарас Григорьевич духу его не переносил, видеть не хотел. На совещаниях и районных конференциях поносил начальство запсельхоздетали на чем свет стоит, критиковал и очно и заочно. А тут вдруг воспылал такой любовью! Чуть только завидит Кондрата Кузьмича — сейчас же снимет шляпу, отвесит земной поклон. Коль подойдет поближе — пожмет ручку, осведомится:
— Ну, как здоровьице? Жена, детишки? Живехоньки, здоровехоньки? Ну бывай, бывай…
А на днях Тарас Григорьевич оказал такую любезность Кондрату Кузьмичу, что тот даже чуть не потерял дар речи. В то время когда Кондрат Кузьмич уходил со службы, ему навстречу пожаловал Тарас Григорьевич. И не с пустыми руками, а с большим лукошком, из которого невинно выглядывали три петушка.
— Здравствуйте, Кондрат Кузьмич. Не откажите нам в любезности. Примите, — протянул лукошко Тарас Григорьевич.
— За что? Зачем? Не понимаю! — опешил Кондрат Кузьмич.
— Да вы возьмите. Пригодятся. Петушки что надо. Можно на суп, можно в бульон.
— Гм-м, да, — промычал Кондрат Кузьмич. — А сколько будет стоить?
— Фу-ты, ценность какая! — фыркнул Тарас Григорьевич. — Да у нас в колхозе столько птицы, что сам бес не перечтет. Одни лисицы сколько пожирают! Так что кушайте во здравие и поправляйтесь.
Он приподнял над макушкой шляпу, любезно улыбнулся и ушел.
«Какая честность! Какое благородство! — восхищался Кондрат Кузьмич. — Другой не успеет тебе сделать пустячную любезность, а уже заломит этакое одолженье! А этот ушел без всяких просьб и даже без намеков. Вот это душевный человек!»
Однако же Тарас Григорьевич был не из тех, кто даром преподносит колхозных петушков. Не прошло и месяца, как он подкатил к складу на трехтонке и как бы между прочим заговорил о складских делах.
— Хорош у тебя складик, Кондрат Кузьмич! Чертовски хорош! И благоустроен и вместителен. Только вот порядку маловато.
— Порядку, говорите?
— Ну да! Все загружено, захламлено деталями. Беда!
— Почему беда? Как раз и хорошо, что много запчастей.
— Хорошо, да не совсем.
Тарас Григорьевич отвел Кондрата Кузьмича в сторонку, подчеркнуто оглянулся на ворота и по секрету зашептал на ухо:
— Слыхал я, братец, едет к нам комиссия из центра. Будут проверять — дошла ли запасная часть до потребителя. А у тебя тово… валяется на полках. Изобьют…
— Да, ты прав, — вздохнул Кондрат Кузьмич. — Только что звонил предрайисполкома, спрашивал: «Выбирают?» — «Выбирают, говорю, помаленьку?» — «Что значит помаленьку? Надо, говорит, поднажать. Пусть каждый колхоз запасется дефицитными деталями».
— Вот и я про то. На кой леший тебе держать товар, наживать себе инфаркт. Сбывай его, и крышка.
— Кому сбывать, когда не едут?
— От чудак-рыбак! — всплеснул руками Тарас Григорьевич. — По морю плавает и пить просит. Да продавай хотя бы мне.
— Да много ль ты возьмешь?
— Ну, брат, ты меня просто обидел, — отвернулся Тарас Григорьевич. — Что я, нищий, что ли? Не в состоянии купить у тебя сотню гуков?
— Сотню гуков? — удивился Кондрат Кузьмич. — Да ты что? Зачем тебе так много? Ведь это же на весь район?
— Не за себя, а за тебя пекусь. Выручить хочу как друга, — прожужжал Тарас Григорьевич. — Склад от лишнего очистить…
— А и то правда, — повеселел Кондрат Кузьмич. — Как говорится, сбыл — и с плеч долой. Давай бери что надо.
Тарас Григорьевич крякнул от удовольствия, дал команду грузчикам и начал отбирать детали. Душа его пела. Плутоватые черные глаза горели жадностью. Он брал ящиками гуки, цепи, шестерни, ножи — все, что попадало под руку, на чем останавливался его взгляд.
— Коленчатых валов не возьмете? — предлагал зав-складом.
— Возьмем! Все возьмем! — гремя болтами, отвечал вошедший в азарт председатель.
— А шпоры из-под трактора «фордзон»? Тридцать пять лет лежат без сбыта.
— Шпоры? Давай и шпоры!
…Создав медвежьи запасы дефицитных деталей, Тарас Григорьевич во всеоружии встретил уборку. Все его тракторы и комбайны работали бесперебойно. Малейшие неисправности устранялись на ходу. План жатвы выполнялся с рекордными цифрами. В первую пятидневку Тарас Григорьевич вышел на третье место по району, а еще через одну вырвался в передовики. Восторгу его не было предела. Он ходил по деревне, как петух, одержавший победу в тяжелой драке. С радостью принимал корреспондентов, давал интервью. А в это время председатели соседних колхозов мотались по району в поисках запасных частей.
Первым к Тарасу Григорьевичу наведался председатель сельхозартели «Красная смычка» Егор Иванович Сковородкин — неповоротливый здоровяк в синем галифе, заправленном в хромовые сапоги, и белой косоворотке, подпоясанной шелковым пояском.
— Тарас Григорьевич, выручай, — взмолился он, едва перевалив через порог. — Всего только два гука. Два лишь гука — и рожь спасена.
— С удовольствием, Егор Иваныч. Чего же не помочь, — пригласив гостя к столу, рассыпался в любезностях Тарас Григорьевич. — Баш на баш. Мы вам два гука, а вы нам бычка.
— Какого бычка? — насторожился Егор Иванович.
— Ну, того самого, с белой лысиной и куцым хвостом. Что в прошлом году просил. Помнишь?
— За два гука бычка? Да вы что? — сгреб со стола тюбетейку Егор Иванович.
— Ну, как угодно. Неволить не стану. — И, отвернувшись к раскрытому окну, притворно зевнул. — Да-а. А тучка, бестия, ползет. К ночи непременно будет дождь.
Егор Иванович обеспокоенно оглянулся и, приняв впопыхах закопченное стекло за тучу, решительно повернул назад:
— Ладно. Шут с тобой. Давай гуки. Поставлю вопрос о бычке на правлении.
— Давно бы так, соседушка. По-людски, по доброму согласию. На взаимной, так сказать, основе…
Он прошел в колхозную кладовую и собственноручно вручил Егору Ивановичу два гука, аккуратно завернутых в серую бумагу.
Не успел Тарас Григорьевич выпроводить за ворота усадьбы Егора Ивановича, как на горизонте показался Сидор Петрович — председатель колхоза «Счастливая доля». Ноги и руки у него были так длинны, что казалось, будто он идет на ходулях.
— Герою жатвы мое почтение! — сняв соломенную шляпу, воскликнул он еще издалека. — Здорово ты нас объехал. Ох, как обскакал!
— Поспешаем, брат, поспешаем, — расцвел в улыбке Тарас Григорьевич. — На уборке, как говорится, не зевай Фомка — на то ярмарка. Один день год кормит.
— Вот в том-то и загвоздка, что один, а у меня уже вторые сутки комбайны стоят.
— Отчего же они стоят? — спросил Тарас Григорьевич, хотя давно знал, что в «Счастливой доле» на трех комбайнах порвались цепи из-за густой пшеницы.
— Все из-за цепей, чтоб их бесам на ошейник. В райснабе ни одной. Говорят, у тебя есть в запасе.
— Да, есть маленько, — почесал за ухом Тарас Григорьевич.
— Так одолжи, браток, будь другом. Свои люди — сочтемся.
— Свои-то свои, да не больно ты податлив. Который год прошу уступить выгон, и ни в какую.
— Но ведь это земля колхозная. И потом, закреплена навечно.
— Да ведь и цепи тож не мои, колхозные.
— Значит, отказ?
— Почему отказ?.. Вот уступишь выгон, и получай. Поспешай в герои жатвы.
— Чертов кулак, — пробормотал Сидор Петрович и круто повернул к воротам.
В душе у него все кипело. И не столько на Тараса Григорьевича, сколько на районное начальство.
— Сони. Бумажные посиделки, — бормотал он, поспешая на «газике» в район. — Под носом растащили все запчасти, и не очнулись. Ну я вам сейчас дам. Подсыплю, милые.
…Разгневанный Сидор Петрович с шумом ворвался в кабинет председателя райисполкома Касьяна Глебыча Зажмуркина. Но он был пуст. В этот час глава района шагал по опустевшему складу сельхоздеталей и рвал волосы на голове.