Брянские зорянки

Происшествие в Доме офицеров

Инструктор гарнизонного Дома офицеров по культмассовой работе Иван Матвеич Сенькин — прекрасный человек. О нем так и в аттестации записано: «Замечательный работник. Должности вполне соответствует, но страдает одной болезнью — слишком упрям».

И верно. Если Иван Матвеич во что упрется, то проси не проси — не отступит. На совещании новогодней комиссии, например, его целый час упрашивал, убеждал профорг Петр Петрович Репкин быть поэкономней, обойтись в концерте собственными силами, но Сенькин настоял на своем и в тот же вечер вывесил объявление: «Окружному Дому офицеров на замещение свободных вакансий в новогодней труппе срочно требуются баба-яга и два серых волка. С предложением обращаться лично к товарищу Сенькину. Желательно в готовых костюмах».

Утром в кабинет Ивана Матвеича вломилось сразу восемь «баб-яг» и два «серых волка». Один матерый, с облинялым боком, другой — молоденький, еще подъярок. Самая старая «баба-яга» въехала в кабинет верхом на длинном помеле. Причем «бабы-яги» и «волки» отталкивали друг друга и страшно ссорились.

— Куда лезешь, фыра?! Не доросла еще до яги. Ступы небось в глаза не видала.

— Отстань со ступой. Теперь в моде пылесос.

— Осади, косматая!

— Не лезь, серый грубиян!

Опешивший Сенькин попятился к столу.

— Граждане! Уважаемые «бабы-яги». Товарищ «серый волк»! Спокойнее. Не все враз. Давайте по одному. Вот вы… вы, бабуся с помелом. Опыт сцены у вас есть?

— А как же, милый! Да разве мы могем без опыта. Я в доме отдыха ого как помелом орудую! То от бильярда отдыхающих гоню, то от телевизора. А как же. Мне, милок, самой охота в мягком кресле подремать.

— Фью! — свистнула «баба-яга» с чулком на носу. — Нашла чем похваляться — помелом. У меня язык получше помела. Я им, милая, из-за прилавка магазина эвон сколько военнослужащих обожгла.

— Не верьте ей! — воскликнула зеленолицая старуха. — То самозванка. Это меня в гарнизонном доме все зовут бабой-ягой. От моих проделок весь трехэтажный дом вертится, как на куриных лапах. Да пишете вы меня аль нет?

— Пишу, пишу, — пролепетал перепуганный Сенькин. — Всех запишу. Не волнуйтесь. Сохраняйте, бабушки, спокойствие. Вы не в хатке на куриных лапках, а в учреждении, в Доме офицеров. Кто следующий? Прошу!

— Меня включи в талмуд, — хихикнула старушка с мотком запутанных ниток. — В вещевом отделе я работаю и ох как обожаю злые шутки! Одному вместо сапог выпишу ботинки. Другому подсуну рубашку чужого роста.

— Говори точнее! — рявкнул «волк». — Не крути.

— А чего крутить? Я точно говорю. Вот ты, серый, стар и, знаю, больше не вырастешь, а попади ко мне за шубой, так я тебя семь раз заставлю смерить объем груди и живота.

— У-у, старая! Зря тебя не съел, — рявкнул «волк» и рванулся к столу. — Прошу со мной поговорить. Я в новогоднем концерте желаю выступать.

— Очень приятно, — отодвинулся от раскрытой пасти Сенькин. — Что вы умеете?

— Я могу рычать. Дома и на службе.

— Ни там, ни здесь делать это не положено.

— Положено не положено, а я рычу, потому как у меня нервы.

— У них, в учреждении, дяденька, — выглянул из-под стола «волчонок», — нет никакой критики. Вот и рычит, как хочет.

— Цыц! — рявкнул «волк» и набросился на «волчонка».

Старухи кинулись заступаться. Поднялся визг, крик… Сенькину с большим трудом удалось вытеснить всех в коридор и закрыть дверь на ключ. Но ненадолго. Через минуту дверь под натиском старух начала раскачиваться и затрещала. Из коридора донесся ликующий бас «волка»:

— А ну, взяли! Эх, взломали!!!

Сенькин набрал двузначный номер.

— Алло, милиция! Трошкин! Нападение. На Мой кабинет нападение. Восемь «баб-яг» и два «волка». Да какая к черту новогодняя шутка?! Дверь вот трещит. Скорее! Прошу!

Участковый милиционер застал всех на месте, у не взломанной еще двери. Дав протяжный свисток, он вытащил книжку с квитанциями и бодро воскликнул:

— Граждане, ваши документики! Пройдемте…

Поняв, что с милицией шутки плохи, «волк» подал команду:

— Снять костюмы! Маскарад окончен.

Сенькин опешил… Перед ним — о, кто бы мог подумать! — стояли работники своего же Дома офицеров. «Серый волк» — Петр Петрович Репкин — победно улыбался.