Брянские зорянки
- Автор: Николай Бораненков
- Жанр: Юмористическая проза / Советская проза
- Дата выхода: 1975
Читать книгу "Брянские зорянки"
Улыбка Манечки
— Да что вы говорите! Вы не знаете рядового Жору Рябчика?!! Не может этого быть. Да о нем же в эти дни говорит вся наша рота. От солдат только и слышишь: «Вот так Жора! Ай да тихая Одесса!» Позавчера о нем часа два шла речь на комсомольском собрании. Трибуна не пустовала ни минуты. Всем хотелось сказать свое слово Жоре Рябчику. Ну, а если вы шли мимо нашего гаража, то наверняка видели стенную газету, специально посвященную Жоре. Не видели? Жаль… Придется мне рассказать вам о нем. Так слушайте.
Жора пришел в роту совсем недавно. Пришел он с полосатой, разрисованной попугаями сумкой на плече и с пышным чубом, который вился плющом из-под кожаной кепки. Едва ли не в первый же день Жора обратил на себя внимание всей, как он выражался, «призывной общественности». Главную роль при этом играла его манера разговора. Он то и дело вмешивался в беседы и говорил: «Леша, ша! Жора из Одессы говорить будет». Или: «Не забегай мне поперек телеги. Мы сами с волосами. Ими, между прочим, восторгалась вся Бессарабка, если не пол-Одессы».
Но вскоре кудри Жоры остались под креслом ротного парикмахера, и потрясенный одессит присмирел. Правда, ненадолго. Когда Жора сел за руль автомобиля (он при ДОСААФ кончил курсы шоферов), в казарме опять зазвенел знакомый говорок: «Леша, ша! Жора из Одессы поведет рассказ о девичьих улыбках в дальнем рейсе».
И начиналось.
С упоением перечислял Жора, сколько девушек ему улыбнулись, сколько помахали рукой, какие и где кричали вслед: «Приезжай, поженимся!», кто с обочины подморгнул, а кто и влюбленно вздохнул… Иногда одессит возвращался в гараж с букетами полевых и прочих цветов, и тогда, взметнув их над головой, с помпой объявлял: «Еще три рейса, и вся трасса будет усыпана анютиными глазками и резедой. От толп девчат оползни пойдут на косогорах, а села, боюсь, останутся без плетней».
…Как-то вместе с Жорой в одной кабине отправился в рейс я. Признаюсь, мне очень хотелось узнать, так ли все в самом деле, как он расписывал. И я узнал. О, это все словами не передать. Надо было видеть Жору Рябчика за рулем.
Когда машина шла по пустынной, безлюдной дороге, он сидел хмурый, молчаливый и даже злой. Но стоило впереди лишь мелькнуть девичьему банту или платочку, как Жора весь преображался и расцветал.
— Привет, цыпонька! — кричал он, улыбаясь. — Влюблен по уши. Оставь на дорожном знаке адресок.
В селах, где девчат встречалось больше, Жора-одессит и вовсе места себе не находил. Он то махал им рукой, то подмаргивал, то совсем высовывался до пояса и, оглядываясь назад, успевал на ходу расспрашивать, откуда они, как какую зовут… На мои предупреждения о возможности опасности Жора либо не обращал внимания, либо коротко бросал:
— Мы сами с волосами, ваших не займем.
Девичьи улыбки приводили моего водителя в восторг. Когда машина выкатывала из села, он откидывался на спинку сиденья и в который раз запевал один и тот же куплет перефразированной им песенки:
А мы едем, а мы едем полем зыбким,
За туманом, за туманом по росе.
А мы ловим, ловим девичьи улыбки
И цепляем и цепляем на буксир.
Вот и опять Жора только что затянул свою «А мы едем…». И тут из-за околицы у ракит показалась девушка в синем платьице и белых туфельках. Она шла с парнем, бережно держа его за руку. Но тем не менее Жора сказал:
— С «прицепом»? Чепуха. Все равно улыбочку подарит. Я ведь Жора-одессит!
Не сбавляя хода, он высунулся из кабины и, вертя баранку одной рукой, закричал:
— Манечка! Розочка без шипов! Одну улыбочку… Взаймы. А хочешь — наличными… За мильон!
Получать улыбку Манечки было поздно. За ракитами нежданно возник крутой поворот. Машина, сбив столбик, ухнула в озеро. Я успел выпрыгнуть. Жора вместе с кабиной ушел под воду. Кузов остался на берегу.
Секунда — и я пулей кидаюсь за собирателем нежных улыбок. Но тут круг разорвало, и из воды высунулась испуганная, вся в тине, стриженая голова.
— Жорка! Жив! — воскликнул радостно я.
— Порядок в Одессе, — буркнул Жорка в ответ и, фыркая, разгребая тину, полез на берег.
А до порядка было, пожалуй, дальше, чем до его любимой Одессы. Целый час искали мы трактор, полчаса вытаскивали утопленницу, потом продували и чистили мотор. Лишь когда вновь покатили по трассе, я, облегченно вздохнув, сказал:
— Вот тебе, Жора, и улыбка Манечки — розочки без шипов.
Жора молчал.