Рыцарь для Железной леди

Дружба длиной в десять лет

Написав Майе сообщение, что останусь ночевать у Ричарда, я полностью погрузилась в хитросплетения сюжета его нового романа о запретной любви лесной феи и молодого испанского инквизитора. Сначала я читала, сидя за столом, но затем Ричард бесцеремонно подхватил меня на руки и перенёс на диван: я сразу же свесила голову вниз, а ноги закинула на спинку.

– Саша, ляг нормально! – возмутился мужчина. – У тебя так глаза из орбит вылезут.

– Не пори чушь, – отмахнулась я от него. – Мне так удобно!

Естественно, мои желания этого тирана совершенно не волновали. Выдвинув нижнюю часть дивана, Ричард переложил подушки со спинки на деревянный каркас, превратив одноместный диван в двуспальную кровать.

– Вот, теперь читай, сколько твоей душе угодно, – удовлетворённо резюмировал он, укладываясь рядом со мной и заворачиваясь в одеяло, как гусеница в кокон. – Я спать.

– Да-да, конечно, – я, не глядя, подтянула свою подушку чуть ниже, оставляя место для руки Ричарда: ночью он непременно перевернётся на другой бок, и, если не предпринять превентивные меры, ударит меня по макушке.

Полежав на диване некоторое время и дождавшись, пока дыхание Ричарда выровняется, я осторожно выбралась из постели, мимоходом погладив мужчину кончиками пальцев по щеке, и переместилась обратно за стол. Чтобы не мешать другу отдыхать, я не стала зажигать верхний свет, ограничившись настольной лампой, и сосредоточилась на чтении, время от времени делая быстрые карандашные наброски самых красочных моментов повествования на обратной стороне каждого листа.

Мне было двенадцать лет, когда в моей жизни появился Ричард. Он устроился работать в мою школу библиотекарем. А я имела дурную привычку засиживаться в библиотеке допоздна – чего только не сделаешь, чтобы не возвращаться домой, где кроме запаха перегара и криков материных собутыльников тебя больше ничего не ждёт.

Предыдущий библиотекарь гнал меня взашей, стоило только стрелкам настенных часов достигнуть цифры шесть. И мне приходилось долгие часы в одиночестве бродить по улицам, оттягивая неизбежное.

Ричард сперва отнёсся ко мне совершенно равнодушно. Он сидел за своим столом, безостановочно печатая что-то в ноутбуке, и отвлекался только в том случае, если к нему обращались. Желающих, впрочем, было немного: в лучшие времена за вечер появлялось человек пять.

После уроков я приходила в библиотеку, садилась за дальний стол у окна и выполняла домашнее задание или рисовала карандашом наброски в небольшом блокноте. Ричард не обращал на меня никакого внимания – я не шумела, его не отвлекала, а на остальное ему было плевать. Ровно в 21:00 за мной приходил брат и провожал домой.

Примерно в середине декабря Славка подхватил пневмонию: морозы ударили нешуточные, а нормальной зимней одежды ни у одного из нас не было. Только вот я отделалась банальной простудой, а брат три недели пролежал в больнице.

– Уже девять, – Ричард задумчиво посмотрел на циферблат часов. – Где же твой верный оруженосец?

– В больнице, – сухо ответила я, равнодушно принявшись собирать сумку, посчитав эту реплику намёком на то, что мне пора выметаться. – И он не мой оруженосец. Слава – мой брат.

– Ясно, – Ричард закрыл ноутбук и убрал его в сумку. – Что ж, в таком случае, сегодня тебя провожу я. Возражения не принимаются! Маленьким девочкам не пристало ходить так поздно без сопровождения.

После того раза он провожал меня домой каждый день. Первую пару раз мы шли молча: я чувствовала себя крайне неуютно в обществе малознакомого мужчины, пусть и работавшего в школе. Впрочем, Ричард не требовал от меня ничего. Доведя до подъезда, он вежливо прощался и уходил. Зато наши отношения в стенах библиотеки заметно потеплели. Время от времени Ричард стал подсаживаться ко мне за стол и интересоваться моими рисунками. Постепенно мы начали общаться более свободно. Мужчина оказался весьма интересным собеседником: широта его кругозора до сих пор поражала меня. Кажется, нет ни одной темы, в которой он не был бы осведомлён хотя бы поверхностно. Тогда же для двенадцатилетней меня, не избалованной чьим-либо вниманием, Ричард был подобен Богу.

Из состояния творческого угара меня вывел странный звук: нечто среднее между жалобным стоном и звериным рыком. Потянувшись, разминая затёкшую спину, я бросила обеспокоенный взгляд в сторону Грога. Волку, определённо, что-то снилось. И сон был явно не из приятных. Зверь то и дело скалил клыки и как-то тоскливо подвывал, отчаянно перебирая лапами, словно пытался куда-то бежать.

Поднявшись со своего места, я подошла к Грогу и, опустившись возле него на колени, осторожно провела ладонью по быстро вздымающемуся тощему боку. Зверь громко взрыкнул и резко открыл глаза. В них было столько боли и отчаяния... Мне стало не по себе.

– Всё в порядке, – тихо проговорила я, продолжая успокаивающе гладить волка. – Ты в безопасности. Тебе ничего не угрожает.

Зверь вновь жалобно заскулил, а затем подался вперёд и уткнулся холодным влажным носом мне в плечо. Я осторожно обняла его за шею, перебирая пальцами мягкую шерсть на холке.

– Всё хорошо, – продолжила я успокаивающе бормотать ему на ухо. – Тебя больше никто не обидит. Я не позволю.

Грог издал звук, напоминающий недовольное ворчание, и я с огромным трудом сдержала смех. Ну, надо же, а я всегда думала, что волки могут только выть и рычать...

Очевидно, в какой-то момент меня сморил сон. Когда я вновь открыла глаза, комната уже была залита солнечным светом, а сама я лежала на волчьей подстилке, заботливо укрытая мягким пледом.

– А вот и наша спящая красавица проснулась, – Ричард подошёл ко мне, держа в руках гигантскую кружку, от которой шёл просто божественный аромат свежесваренного кофе. – Знаешь, Саш, в моей жизни, конечно, всякое бывало, но чтобы девушка променяла меня на волка... Такое впервые.

– Всё когда-то бывает в первый раз, – философски заметила я, протягивая руки к вожделенной кружке в руках друга. – Делись священным напитком, а то у меня голова совсем с утра не варит. Который, кстати, сейчас час?

– Начало десятого, – Ричард аккуратно вложил мне в руки свою сиротскую чашку на 500 мл. – Твоего питомца я, кстати, выгулял. За что мне честь и хвала.

Я благодарно улыбнулась другу и послала ему воздушный поцелуй.

– Ты просто золото, и тебе об этом прекрасно известно, – я сделала небольшой глоток и не смогла сдержать блаженного стона. – Твой кофе бесподобен. Почему у меня такой никогда не получается?

– Потому что по части готовки у тебя руки-крюки? – насмешливо предположил Ричард.

– Наглая ложь и поклёп! – возмутилась я. – Нормально я готовлю. Никто до сих пор не жаловался. Включая тебя самого, кстати.

– Мы просто щадим твои чувства.

– Засранец.

Со стороны кухни послышался негромкий цокот когтей по паркету, после чего в комнату с самым независимым видом вошёл Грог. Даже не взглянув в сторону Ричарда, волк неторопливо подошёл ко мне и лёг, положив голову на мои колени. Улыбнувшись, я тут же принялась ласково гладить зверя между ушами, в ответ получив довольное урчание, подозрительно смахивающее на кошачье мурлыканье.

– Хорошо смотритесь вместе, – заметил Ричард. Мне показалось или он был чем-то недоволен? – Прям Арья Старк и её лютоволк.

– Тебе стоит поменьше смотреть сериалы, – фыркнула я.

– «Игру престолов» мне показала именно ты, – напомнил Ричард. – Ладно, закрыли тему. Какие у тебя на сегодня планы?

– Вечером, как всегда, на работу. А так я абсолютно свободна.

– Тогда, быть может, съездим к дядюшке сейчас? У тебя эскизы с собой?

– В машине, – кивнула я. – Ты уверен, что у Георга будет на нас время? У него могут быть запланированы встречи.

– Вот сейчас позвоним и узнаем.

Забрав со стола свою доисторическую раскладушку, Ричард удалился на кухню. Я же, сделав ещё пару глотков бодрящего напитка, решительно отставила кружку в сторону и стремительно поднялась на ноги. Грог, лишившись «подушки», недовольно заворчал, но я не обратила не него внимания. Выйдя в центр комнаты, я сосредоточилась на утренней гимнастике, разгоняя застоявшуюся после сна кровь в теле. Обычно я отдавала предпочтение пробежке, но, на безрыбье, как говорится…

Ричард вернулся в комнату в тот момент, когда я делала отжимания.

– Георг ждёт нас через два часа в издательстве.

– Хорошо, – на выдохе ответила я, выпрямляя руки.

На несколько минут в комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь моим шумным дыханием. Я ощущала на себе пристальный взгляд Ричарда.

– Сколько ты делаешь? – дождавшись, пока я закончу упражнение и приму вертикальное положение, поинтересовался он.

– Отжиманий? – уточнила я. И, получив утвердительный кивок, ответила: – Шестьдесят раз. Если, конечно, накануне не таскала тяжести.

Я повернулась к другу и вздрогнула: он стоял в какой-то паре шагов от меня.

– Покажи руки, – подозрительно хрипло попросил Ричард, и от меня не укрылось ничего: ни расширенные зрачки, почти скрывшие синюю радужку, ни тяжёлое дыхание – явные признаки возбуждения.

Я сжала левую руку в кулак и согнула в локте, напрягая бицепс и трицепс. До перекаченных, бугристых бодибилдерш мне, конечно, было далеко. Да я к этому и не стремилась.

Ричард чуть подался вперёд и подозрительно подрагивающими пальцами сжал мою руку чуть выше локтя, изучая напряжённые мышцы.

– Чёрт, у меня встал, – обречённо проговорил он и коротко рассмеялся. – Кажется, я нашёл у себя новый фетиш.

– Который по счёту? – снисходительно поинтересовалась я, расслабляя мышцы и опуская руку, но даже не пытаясь вырваться из мягкого захвата друга. – Ты ведь как флюгер. То тебе блондинки нравятся, то брюнетки. То ты тащишься по татуировкам и пирсингам, а потом резко переходишь на невинный девочек, только что вышедших из-за школьной скамьи. Теперь вот это…

– Что поделаешь, я крайне любвеобилен, – не стал спорить Ричард. Разжав пальцы и отпустив мою руку, он даже не подумал увеличить дистанцию между нами до социально приемлемой. Не то, чтобы меня это беспокоило. Но не обратить на это внимания я не могла. – Ты к Георгу пойдёшь в образе или по-человечески?

– У нас вроде официальный визит. Так что придётся приодеться, чтобы ни у кого не возникло сомнений, что я – художница Александра Новикова, а не просто рядовая уборщица из галереи.

Ричард презрительно фыркнул на это моё пафосное заявление и отошёл в сторону, давая мне возможность пройти в ванную.

– Давай только шустрее, – вдогонку крикнул он мне. – А то знаю тебя: опять будешь марафетиться полтора часа, а за опоздание от дядюшки получу я!