Рыцарь для Железной леди

Шило в мешке

Майя вздёрнула подбородок и с вызовом посмотрела в ответ.

– Ты тоже очень спокойно к этому отнеслась, – заметила она, скрестив руки на груди в защитном жесте. – Не хочешь ничего нам рассказать?

Я судорожно сглотнула: нет, не хочу. Но, очевидно, придётся.

– Когда мы с братом были детьми, на нас напал вампир, – слова огнём жгли горло, но я заставила себя говорить. – Я увидела, как он вцепился своими зубами Славе в шею.

– И что ты сделала? – тихо спросила Майя.

– Я набросилась на вампира сзади и укусила его в ответ, – по спине пробежал мороз, а во рту появился фантомный металлический привкус. – Славка закричал. И я кричала. Должно быть, шум его спугнул. Во всяком случае, вампир нас не добил – просто сбежал.

– Армейский друг моего деда, Иван, был оборотнем, – Майя смотрела мне прямо в глаза. – Мы жили в деревне. Однажды я пошла вместе с мамой, дедом и Иваном в лес за грибами. На нас напал огромный медведь. Иван на наших глазах превратился в волка и набросился на зверя. Мы с мамой убежали. А через несколько часов домой вернулся дед вместе с обезображенным телом своего друга.

– Оборотни всегда защищают людей, – веско сказал Ольгерд, слегка развернувшись корпусом в сторону Майи. – Это заложено в нас самой природой. А вампиры – убийцы. Для них человек всего лишь еда.

– Тебя обвиняют в убийстве, – напомнила я.

– Обвиняют, – согласился Ольгерд.

– Ты и правда убил человека?

– Да.

Света издала отчаянный стон и с ногами залезла на подоконник, отгородившись от нас шторой. Майя недовольно поджала губы: её взгляд стал колючим.

– У тебя была причина? – известие о том, что передо мной сидит убийца, почему-то не произвело на меня особого впечатления.

– Это имеет значение? – огрызнулся оборотень, обратив на меня свои горящие карие глаза. – Я – убийца. Это правда.

– Раз я спрашиваю, значит, имеет, – я была непреклонна. – Ольгерд, прекрати ломать эту комедию. Ты принял мою помощь и в течение суток покладисто изображал ручного пса. Из этого я могу сделать только один вывод: ты желаешь залечь на дно и укрыться от правосудия. В общем и целом, я готова предоставить такую возможность. Но я должна знать, что именно ты сделал и каковы были твои мотивы.

Ольгерд тяжело вздохнул и опустил взгляд в пол. Я видела, как заиграли желваки на его скулах, а широкие ладони сжались в кулак.

– У нас, у оборотней, есть одна неприятная особенность. По своей природе мы моногамны. Нам, как расе, свойственен ярко выраженный партнеризм: мы женимся один раз и на всю жизнь. Причём есть вариант сознательного партнеризма, когда ты сам выбираешь себе пару, а есть – врождённый, или истинный. В этом случае всё решает природа. Ты просто видишь человека, и понимаешь, что кроме него тебе больше никто не нужен.

– Звучит красиво, – Света высунула голову из-за шторы. Ольгерд лишь горько хмыкнул на это её замечание.

– Если истинный партнёр тебя принимает, то, да, такая связь совершенна, – согласился оборотень. – Только вот подобный исход встречается не очень часто. Зачастую избранники, осознав свою полную власть над партнёром, превращают его в своего раба.

Мне в своё время повезло: я выбрал себе жену сам. У нас родилась прекрасная дочь – Мира. Когда ей исполнилось восемнадцать, она покинула стаю и уехала учиться в город на врача. И там встретила своего Истинного, – глаза Ольгерда приобрели стальной блеск. – Они поженились. Мира только после свадьбы рассказала мужу о своей природе. И он её возненавидел. Называл чудовищем. Бил и всячески унижал. Когда я приехал навестить их, то обнаружил дочь прикованной к батарее. Я решил положить конец её мучениям: превратился в волка и перегрыз горло ублюдку. Только вот Мира без него не захотела жить – сбросилась с моста в реку и утонула. Водолазы тело только через неделю нашли.

В комнате уже второй раз за последний час воцарилась зловещая тишина. Глаза Светы блестели от непролитых слёз. Майя сидела с идеально прямой спиной, напоминая античную статую – застывшее выражение её лица мне не удалось интерпретировать.

– Кто такие крестоносцы? – смена темы показалась мне хорошей идеей. У меня был длинный список вопросов, на которые я желала получить ответы, прежде чем принимать окончательное решение относительно нового постояльца нашего дома.

– Современный аналог святой инквизиции, – Ольгерд скривился, точно от зубной боли. – Они называются Орден Креста и Меча. В простонародье крестоносцы. Их люди занимаются тем, что охотятся на расы, представляющие угрозу для людей.

– И много таких рас? – уточнила Майя. Я не сомневалась: это был отнюдь не праздный интерес.

– Хватает, – заверил мужчина. – Самые многочисленные: вампиры и оборотни. Но встречаются ещё русалки, демоны, колдуны и прочие архаичные отбросы.

То пренебрежение, с которым Ольгерд говорил о представителях других рас, меня откровенно позабавило.

– И какова вероятность, что крестоносцы найдут тебя в этом доме?

– Чрезвычайно низкая, – заверил меня оборотень. – Твой брат сам крестоносец. Вряд ли ему придёт в голову искать беглеца в доме собственной сестры.

У меня перехватило дыхание: это был удар под дых. Причин не верить словам оборотня у меня не было: с братом последние десять лет я виделась крайне редко, всё больше общалась по телефону или через интернет. Он говорил, что работает в правоохранительных органах. Что ж, судя по словам Ольгерда, так оно и есть. Только Слава забыл уточнить, что в потусторонних.

И тут меня догнала очередная гениальная мысль. Встрепенувшись, я подалась вперёд, пристально вглядываясь в глаза оборотня.

– Ты ведь не случайно оказался на дороге в наш коттеджный посёлок? – я почти не сомневалась в правильности своих выводов. – Ты специально шёл ко мне, зная, что я сестра крестоносца?

– Да, – Ольгерд судорожно сглотнул, но зрительный контакт не разорвал, словно я его загипнотизировала. – Это был мой единственный шанс на спасение. Я не мог его упустить.

– Откуда ты узнал обо мне?

– Друг рассказал. Он тоже крестоносец. Он помог мне освободиться из заключения и дал точный адрес. Только не сказал, что ты принадлежишь вампиру.

– Я не принадлежу никакому вампиру! – зашипела я не хуже разъярённой кошки, которой наступили на хвост. – Что это за инсинуации такие? Этот твой Старейшина тоже говорил о каком-то сюзерене...

– От тебя пахнет вампиром, – непреклонно заявил Ольгерд. – Это значит, ты принадлежишь ему. Они всегда так делают: поят человека своей кровью, помечая его, чтобы другие не покушались.

Я растерянно моргнула. Всё сказанное не имело никакого смысла.

– Ты не знаешь, – Ольгерд выглядел ошеломлённым. – Это просто смешно!

– Прям обхохочешься, – мрачно отозвалась я. – Быть может, от меня пахнет тем вампиром, которого я укусила в детстве?

– Кровь вампира сохраняет свои свойства в течение 3-4 дней максимум, – огорчил меня оборотень. – Когда мы познакомились, запах был слабым – почти выветрился. А этой ночью снова усилился.

Я сначала не поняла, к чему он клонит. А потом до меня дошло. Земля буквально ушла у меня из-под ног.

– Ричард?

– Да, – Ольгерд криво усмехнулся. – Он самый настоящий вампир, причём чистокровный.

– А бывают нечистокровные? – несчастным голосом спросила я, одновременно пытаясь уложить эту сенсационную информацию у себя в голове.

– Бывают. Если вампир женится на обычной женщине, или вампирша выйдет замуж за простого человека, у них родится полукровка с ярко выраженными вампирскими чертами.

– Я думала, вампиры бесплодны, – Майя бросила на меня обеспокоенный взгляд.

– Забудьте тот бред, что распространяют фильмы и книги, – отмахнулся Ольгерд. – Вампиры не мертвецы. Они дышат, спят и размножаются. От укуса вампира жертва не станет новым вампиром.

– Замолчи, – даже для меня самой мой голос прозвучал жалко. – Пожалуйста, замолчи.

Майя подорвалась с дивана и, в два шага оказавшись возле меня, села на подлокотник моего кресла и заключила меня в бережные объятия.

– Тш-ш-ш, всё хорошо, – пробормотала она куда-то мне в макушку.

Ничего не было хорошо. Человек, которого я знала большую часть своей жизни и по праву называла лучшим другом, оказался чудовищем. Более того, поил меня своей кровью, причём без моего ведома. Глаза предательски защипало, но я сдержалась: от слёз толку нет.

Слегка отстранившись от Майи, я перевела взгляд на Ольгерда:

– Ты можешь остаться. Но исключительно в облике Грога. И если крестоносцы тебя всё-таки здесь найдут, выпутываться будешь сам.