Рыцарь для Железной леди

Свидание всё-таки состоится

После посещения логова вампиров я срочно нуждалась в дозе положительных эмоций. До работы оставался ещё час, поэтому я позволила себе заехать в кафе, чтобы побаловать истощённый бесконечными стрессами организм чем-нибудь вкусным и жутко калорийным. Мой выбор пал на чизкейк с малиновым сиропом и огромный молочный коктейль “Тролль” со сладкой ватой и шоколадной крошкой. Совесть назойливым червячком грызла изнутри, напоминая, что я и так далеко не писаная красавица, а после такой ударной дозы сахара всё лицо покроется мелкими прыщами, да и на талии прибавится пара лишних сантиметров. Впрочем, я с лёгкостью проигнорировала голос здравого смысла – страсть к сладкому одержала безоговорочную победу.

В галерее меня встретило привычное умиротворение и тишина. Взгляд зацепился за пёстрый букет цветов, стоящий в пластмассовой вазе на невысоком столике под доской объявлений.

– Здравствуйте, Александра Сергеевна, – Татьяна, до этого о чём-то мирно переговаривающаяся с охранником, повернулась ко мне.

– Привет, Танюш, Андрей, – я кивнула по очереди обоим сотрудникам, после чего жестом указала на цветы. – Что это?

– Цветы, – ответила девушка, от чего я с огромным трудом подавила желание закатить глаза к потолку.

– Вижу, что не дикобраз, – съехидничала я. – Откуда они здесь?

– От того парня, который на днях устроил скандал, – торопливо принялась объяснять Татьяна. – Макс Голд, помните?

Я коротко кивнула, подтверждая, что, да, прекрасно помню эту одиозную личность.

– Он пришёл сегодня днём, ближе к обеду. Извинялся. Даже вот, цветы мне подарил. И ещё один букет для вас – я его к вам в кабинет унесла.

– Ясно, – мне слабо верилось в то, что этот звездунок внезапно взялся за ум, но сам жест с цветами и извинениями внушал надежду, что парень ещё не совсем потерян для цивилизованного общества.

– Он очень хотел встретиться с вами лично, – смущённо потупив глаза, добавила Таня после небольшой паузы. – Я записала его к вам на приём завтра, в час дня.

– Хорошо, – равнодушно пожала я плечами. По пятницам у меня в любом случае был приёмный день: я встречалась с художниками, журналистами, специалистами по рекламе и прочими полезными в работе личностями. Так что, раз у меня в графике было окно, почему бы не пообщаться и с Максом Голодом? – Танюш, если ты сейчас не занята, позвони, пожалуйста, Наталье Ивановне, и передай ей, что с завтрашнего дня она может возвращаться к своей работе.

– Конечно, Анастасия Сергеевна, сейчас же позвоню.

Наталья Ивановна была добродушной шестидесятилетней женщиной, которую лично у меня язык не поворачивался назвать бабушкой. Она работала уборщицей в моей галерее чуть ли ни с самого её открытия. Время от времени, когда мне необходимо было незаметно оценить нового сотрудника или просто хотелось поработать физически, я отправляю её в оплачиваемый отпуск, который заканчивается, когда мне самой нужно. Наталья Ивановна за эти годы к подобному отношению привыкла, и, кажется, совершенно не обижалась, что делало её просто незаменимым сотрудником.

Вместе с Грогом поднявшись в кабинет, я окинула недовольным взглядом вазу с цветами на своём столе. В отличие от пёстрого безобразия на первом этаже, мне достался более скромный букетик из бледно-розовых, сиреневых и белых фиалок, среди которых виднелся золотистый прямоугольник сопроводительной карточки.

Уважаемая госпожа Новикова,

Приношу Вам глубочайшие извинения за своё отвратительное поведение. Надеюсь, это никак не отразится на нашем сотрудничестве.

Искренне восхищающийся вашим талантом,

Макс Голд

Содержимое карточки не произвело на меня никакого впечатления. Презрительно фыркнув на столь неуклюжую попытку подлизаться, я выкинула картонный прямоугольник в мусорное ведро. Следом за ним отправился и сам букет. Впрочем, свою основную задачу он всё же выполнил: растворил неприятный осадок после прошлой встречи с художником. Благодаря этому хоть и топорному, но по-своему милому жесту, я готова была дать Максу Голду второй шанс. А уж как он им распорядится, решать только ему.

В половине девятого, – как раз когда я в халате и перчатках домывала первый этаж, – в галерею вошёл Лев, облачённый в стильные зауженные джинсы тёмно-синего цвета и белую однотонную футболку, поверх которой была небрежно наброшена косуха с тонкими алюминиевыми цепочками, тянущимися от нагрудного кармана к плечу. Дружелюбно улыбнувшись Андрею и отвесив пару дежурных комплиментов Тане, парень прямой наводкой направился ко мне.

– Куда по помытому! – тут же возмущённо воскликнула я. – Щас всучу тряпку – будешь перемывать весь этаж!

Лев на эту угрозу коротко хохотнул, однако отступил назад, на ковёр.

– Прости, просто я волновался, что у тебя снова могут измениться планы, вот и пришёл чуть раньше.

– На данный момент всё в силе, – заверила я его, хотя внутри неприятно кольнуло от этого завуалированного намёка на моё непостоянство. – Будь добр, подожди меня на улице. Я закончу здесь и приду.

– Окей, – жизнерадостно отозвался мой кавалер. – Грог тоже идёт с нами?

– Разумеется, – подтвердила я, после чего, скабрезно усмехнувшись, добавила: – Считай его моей дуэньей. Будешь себя плохо вести, и Грог откусит тебе что-нибудь.

– Злюкен собакен за яйцен клац-клац? – вспомнил древний мем Лев, задорно сверкая глазами.

– Очень даже может быть, – стараясь сохранить серьёзное выражение лица, подтвердила я, с огромным трудом сдерживая улыбку.

– В таком случае, я буду вести себя как истинный джентльмен, – пообещал Лев, после чего отвесил мне шутливый поклон.

– Иди уже! – отмахнулась я от него. – Не мешай работать.

Парень не стал действовать мне на нервы и, перекинувшись парой фраз с Андреем, вышел на улицу.

– Александра Сергеевна, вы встречаетесь со Львом? – удивлённо округлив свои большие зелёные глаза, с каким-то суеверным страхом в голосе спросила Татьяна. – Но он же кобель!

– Кобель – это самец собаки, – жёстко отрезала я. – А Лев – мужчина. Это во-первых. А во-вторых, я не намерена ни с кем обсуждать свою личную жизнь. И не потерплю сплетен на рабочем месте. Всем ясно? – я по очереди посмотрела сначала на Татьяну, за тем на Андрея. Оба почти синхронно кивнули. – Вот и прекрасно. Тема закрыта.

Что за радость людям лезть в чужую постель... Меня всегда раздражало это стремление обывателей разузнать, кто с кем спит, в какой позе и как часто. Причём это касалось не только каких-нибудь известных личностей, но и просто соседей и коллег. Неужели своей жизни мало? Зачем лезть в чужую? Мне вот глубоко безразлично, с кем встречаются мои сотрудники и на сколько очередной любовник Мадонны моложе её. У меня есть дела более важные и интересные, чем рыться в чужом грязном нижнем белье.

Закончив работу, я заперлась у себя в кабинете, решив хоть немного привести себя в порядок перед свиданием. В конце концов, в виде “а ля натюрель” Лев меня видел, причём неоднократно. Пора было показать ему и парадно-выходной вариант.

В шкафу, помимо деловых костюмов и белого парика для создания образа эффектной хозяйки галереи и известной художницы хранилось и несколько комплектов повседневной одежды – на случай, если в порыве творческого вдохновения мне приспичит на неопределённое время поселиться в галерее (прецеденты уже были, причём неоднократно).

Окинув придирчивым взглядом содержимое шкафа, я извлекла из него плечики с лёгким сарафаном белого цвета в мелкий голубой цветочек, на тонких бретельках, с широкой синей гипюровой вставкой под грудью, от которой шла расклешённая юбка – данный фасон выгодно подчёркивал мою грудь и скрывал лишние сантиметры в районе живота и талии.

– Грог, отвернись, – скомандовала я оборотню, прекрасно видя в зеркале, закреплённом на дверце шкафа, что тот не спускает с меня пристального взгляда. Издав звук, похожий на презрительное фырканье, – мол, чего я там не видел! – Ольгерд соизволил повернуть голову в сторону окна. Однако стоило мне снять футболку, как я тут же вновь поймала в зеркале направленный на себя откровенно изучающий волчий взгляд. Что ж, хочет смотреть – пусть смотрит. Особой скромностью я никогда не отличалась – проживание под одной крышей сперва с братом, а затем с Ричардом быстро приучили меня не стесняться мужских взглядов. В конце концов, нижнее бельё, – если, конечно, оно не кружевное, – ничем не отличается от купальника. Так смысл закатывать истерику по поводу попранной девичьей чести?

Надев сарафан, я окинула своё отражение придирчивым взглядом – вид был вполне достойный. Позволив волосам мягкими волнами спадать на спину, я нанесла на лицо лёгкий макияж: прошлась пуховкой с рассыпчатой пудрой, подкрасила ресницы тушью, а на губы нанесла помаду бледно-розового цвета. И, как завершающий штрих, пара капель духов с нотками ванили – подарок брата на прошлый день рождения.

– Ну, что скажешь? – я повернулась к оборотню и слегка развела руки в стороны, призывая его оценить мой внешний вид. – Надеюсь, я хорошо выгляжу?

Грог коротко мотнул головой, что, должно быть, означало утвердительный кивок. В любом случае, восхищение в жёлтых волчьих глазах было красноречивее любых слов.

Надев на ноги лёгкие балетки из тонкой кожи, я закинула за спину привычный рюкзак, в котором, помимо документов, сотового телефона, нескольких связок ключей и кошелька лежал и весь мой арсенал в виде перочинного ножа, электрошокера и перцового баллончика.

Ровно в девять часов мы с Грогом, предварительно пожелав Андрею спокойной смены, покинули галерею. Лев, как и обещал, ожидал нас на парковке. Он стоял, прислонившись бедром к капоту своего автомобиля и сложив руки на груди – весьма живописная псевдобрутальная поза, нещадно эксплуатируемая голливудскими режиссёрами.

– Привет, Грог, – Лев приветливо улыбнулся моему “питомцу”. Оборотень добродушно рыкнул ему в ответ. Парень же с нескрываемым торжеством посмотрел на меня: – Я нравлюсь твоему псу.

– Ему все нравятся, – с лёгкостью парировала я. – Итак, сегодня ты, как я вижу, без веника – это радует. Надеюсь, другой безвкусной банальщины вроде коробки конфет не предвидится?

– Цветы и конфеты – это не банальщина, – возразил Лев и, наставительно подняв вверх указательный палец, добавил, – это классика.

– Классика – это ужин в ресторане при свечах или поход в кино или театр на первом свидании, – я не собиралась так просто сдаваться. – А цветы и конфеты – самая что ни на есть банальщина. Особенно учитывая, что у человека может быть аллергия и на то, и на другое.

– На еду в ресторане тоже может быть аллергия, – резонно заметил Лев.

– Я очень хочу посмотреть на человека, у которого аллергия абсолютно на все продукты в ресторане.

– Туше, – Лев поднял вверх ладони, как бы сдаваясь. – Должен признать, ты сегодня просто ослепительно красива. Платье и распущенные волосы тебе очень идут.