Полибий и его герои

Вместе с Аратом коллекцию осматривал один художник, большой его приятель. Он пришел в ужас, стал молить Арата одуматься — эта картина, говорил он, жемчужина всего собрания, к ней приложил руку сам великий Апеллес. Бедный художник плакал, чуть на колени не становился, Арат был неумолим. Служители уже поднимали злополучную картину, вдруг художник закричал, что он придумал. Вынув кисти и краски, он мигом на глазах у изумленной публики замазал тирана, а вместо него нарисовал пальму. Арат смягчился. Картину водворили на место. Правда, если присмотреться, у пальмы видны были ноги. Но на такие мелочи суровые тираноборцы не обратили внимания (Ibid. 13).

После освобождения Сикиона Арата обступили тяжкие заботы. Уничтожение тирании было только первым шагом, главные же трудности ждали впереди. При тиранах огромное число сикионцев находилось в бегах. Сейчас, окрыленные неслыханной новостью, они поспешили домой. Увы! В их домах давно уже жили другие люди. Возмущенные изгнанники хотели немедленно выгнать новых хозяев вон, а те кричали, что живут здесь уже много лет и куда же им теперь идти? Казалось, вот-вот вспыхнет новая смута и начнется кровопролитие. И тут у Арата родился план. Как только он начал борьбу с тиранами, он автоматически стал врагом македонского царя, «который был для них как бы поставщиком содержания и жалованья» (Polyb. II, 44, 3). А злейшим соперником македонскому владыке был в то время Птолемей Египетский. Арат тут же снарядил корабль и отправился в Египет. По дороге, однако, случилось с ним новое приключение. Разразилась страшная буря. Маленький корабль швыряло из стороны в сторону, волны ревели, а утром, когда буря утихла, Арат и его друзья увидели, что их прибило к какому-то берегу. Осмотревшись, Арат понял, что море сыграло с ними злую шутку. Они находились у островка, принадлежавшего Македонии. Вдали была македонская крепость. Путешественники увидели, как оттуда вышел отряд и направился к их кораблю. Арат не стал его ждать. Он спрыгнул на берег и бросился бежать к соседнему лесу. Он не ошибся. Первым вопросом начальника отряда было: «Где Арат?» Спутники отвечали, что Арат сейчас на Евбее. Но начальник не поверил. Македонцы обыскали корабль, обшарили остров, наконец, начальник с важностью объявил, что Арата на острове действительно нет. Но корабль, как ему доподлинно известно, принадлежит Арату, врагу Македонии, поэтому он конфискует его, а пассажиров отпускает на все четыре стороны.

А Арат забился в густую непролазную чащу и провел там мучительную ночь. Положение его было отчаянное — ни корабля, ни людей, а кругом македонцы. И вдруг он заметил корабль, который плыл прямо к месту, где он прятался. Это был не македонский корабль, и Арат находился между страхом и надеждой. Наконец корабль причалил. Оказалось, что это римское торговое судно. Арат бросился к капитану и умолял взять его на борт. Римляне охотно согласились. Они даже любезно предложили сделать крюк и отвезти своего гостя в Александрию. Птолемей был предрасположен к Арату посылкой прелестной коллекции картин и рисунков, подобранных с тонким вкусом. А при свидании Арат совершенно покорил царя. Птолемей не только дал ему золота для города Сикиона: они заключили договор — царь регулярно стал высылать ему деньги для борьбы с Македонией. Отныне Арат мог на свой страх и риск совершать самые смелые предприятия, нанимать армии и брать города. Дела родного города он уладил так справедливо и разумно, что вернувшиеся изгнанники на свой счет воздвигли ему статую (Plut. Arat. 11–12, 15; Cic. De off. II, 81–82). Всем стало ясно, что этот юноша обладает государственным умом зрелого политика: он умеет говорить с владыками и разрешать самые сложные конфликты.

Весть о взятии Сикиона облетела всю Элладу. А между тем Арат готовил нечто такое, что должно было затмить этот подвиг. Пелопоннес соединяется с остальной Грецией узкой полоской суши, Истмийским перешейком. У самого Истма стоял город Коринф, который издревле держал в руках ключи от всего Пелопоннеса. Над Коринфом вздымалась высокая могучая скала. А на вершине ее находился кремль города, Акрокоринф. То была сильная крепость. Остатки ее сохранились доныне. Гора так высока, что, стоя у ее подножия, путник смутно различал окутанные туманом башни, которые снизу кажутся кукольным домиком. «Коринфский перешеек, разделяя море, служит мостом между двумя областями и смыкает воедино наш материк, а потому сторожевой отряд, поставленный на Акрокоринфе — высоком холме, который поднимается в середине Греции, — прерывает всякое сообщение с землями за Истмом, препятствует любому военному походу… и делает того, кто занял этот холм и держит его в своих руках, безраздельным властелином» (Plut. Arat. 16)[3]. Неудивительно, что сотни жадных рук тянулись к Акрокоринфу. Особенно страстно мечтал об Акрокоринфе македонский царь. Не овладев этой крепостью, он не мог считаться господином Эллады. Но крепость бдительно охранял тиран Коринфа. Внезапно он умер, как считали, отравленный македонским царем. Увы! Преступление оказалось бесполезным. Власть взяла в свои руки вдова покойного, женщина властная и жесткая. Она берегла Акрокоринф как зеницу ока. Что только не делал царь, чтобы обмануть этого бдительного Аргуса! Все напрасно. Все его усилия разбивались, как о неприступную скалу, о твердокаменную волю суровой вдовы. Вот тогда-то царь прибег к последнему средству. У него был юный сын. Его он и отправил в Коринф. И что же! При виде молоденького царевича вдова разом растаяла. Теперь она могла думать только о нарядах, духах, украшениях и с упоением готовилась к свадьбе.

День великого торжества приближался. А пока по всему Коринфу гремели празднества, которые задавала счастливая невеста и счастливый отец. Однажды в театре должен был выступать один очень модный певец из Афин. Невеста загорелась желанием услышать приезжую знаменитость. Свекор галантно вызвался ее проводить. «Гордая… новобрачная возлежала на носилках, украшенных по-царски». Шествие медленно двигалось по улице. Дошли до поворота. Здесь начиналась тропинка, ведущая к Акрокоринфу. Царь остановился и приказал нести невесту прямо в театр, а сам он чуть-чуть задержится, сказал он. Только блистательный кортеж скрылся, свекор, «не думая больше о Никее (так звали вдову. — Т. Б.), ни о свадьбе, резво… пустился к Акрокоринфу». Задыхаясь, подбежал он к воротам крепости. Заперты. Царь поднял свой посох и постучался. Начальник гарнизона, увидав у дверей близкого родича своей повелительницы, немедленно отворил ворота. Говорят, на радостях царь пустился в пляс прямо на улице (Plut. Arat. 17).

С тех пор Акрокоринф стал главным оплотом македонцев, и стерег его царь еще бдительнее, чем вдова. Вот этот-то Акрокоринф и задумал захватить Арат. Его соглядатаи целыми днями рыскали вокруг крепости. Но мало утешительного могли они сообщить своему хозяину. Кремль защищен был надежным гарнизоном. И что еще хуже — приблизиться к нему можно было только со стороны Коринфа; с другой стороны гора круто обрывалась. А это значило, что надо сначала взять город, а потом крепость. Арат тщетно бился над этой головоломкой.

Вдруг случилось неожиданное событие. Арат в своих мемуарах описывает этот эпизод во всех подробностях. Жил в то время в Сикионе один известный банкир. Арат держал у него свои деньги, притом деньги немалые. Мы видели, что еще раньше, во времена освобождения Сикиона, Арат был настолько богат, что мог не только покупать оружие, но даже нанять отряд наемников. Теперь же он ежегодно получал золото от Птолемея. И вот однажды к этому банкиру пришли три незнакомца и принесли несколько золотых вещей. Вещи были довольно ценными, а люди казались подозрительными. Банкир решил выведать, кто они такие. Ему удалось разговориться с одним из них. Звали его Эргин. Выяснилось, что все они братья, родом сирийцы. Четвертый их брат служит наемником у коринфского тирана. Они воспользовались случаем и украли у тирана немного золота. Банкир рассказал об этом Арату. Тот сразу загорелся и просил свести его с братьями. Когда Эргин пришел к банкиру с очередной порцией золота, тот засмеялся и сказал:

— Что же это, мой милейший, из-за какой-то горстки золота вы грабите царскую сокровищницу, а ведь могли бы один час своего времени продать за громадные деньги!

На недоуменный вопрос Эргина банкир многозначительно посмотрел на него и предложил познакомить с одним человеком. В тот же вечер в доме банкира сириец увидел Арата. Арат сказал, что они получат 60 талантов, если помогут ему взять Акрокоринф. Если же все сорвется, он даст каждому талант золотом и дом. Эргин не устоял. В план свой, однако, он посвятил только одного из братьев, Диокла, того, который служил у тирана. Остальным он, по его словам, не доверял. У Арата не было обещанной суммы. Он мог бы занять у друзей, но боялся, что начнутся разговоры и поползут слухи. Поэтому с наступлением темноты он снес все свое столовое серебро и драгоценности жены банкиру в качестве залога. Договорились, что ночью человек Арата осмотрит стену вместе с Диоклом, все измерит, запишет и доложит Арату. Выбор пал на Технона. Это был доверенный раб Арата, который постоянно выполнял подобные поручения и чуть ли не каждую ночь с фонариком и с измерительной линейкой бродил у какой-нибудь стены. Условились так: Технон должен был найти за городом уединенное место, оно называлось Петух, и ждать там Диокла. На вопрос, каков этот Диокл, Эргин объяснил, что он смуглый, кудрявый, похож на него.

Как только стемнело, Технон отправился в путь. Он отыскал Петуха и стал ждать. К нему подошел какой-то человек. Технон вгляделся — незнакомец был смуглый, кудрявый и как две капли воды похож на Эргина. И все-таки осмотрительный раб спросил, знает ли он Эргина. «Это мой брат», — был ответ. Больше Технон не колебался. Он протянул незнакомцу руку и тотчас же засыпал вопросами. Тот закивал и повел его к городской стене. Они были уже близко от ворот, когда столкнулись с самим Эргином, который шел им навстречу. Увидав Технона об руку с незнакомцем, Эргин замер, потом бросил быстрый взгляд на Технона и «движением глаз приказал рабу бежать и сам последовал его примеру». Увы! Технон повстречал третьего брата, Дионисия. Тот сразу понял, что перед ним вражеский лазутчик, и намеревался отвести его прямо к тирану.

Оба мчались, как сумасшедшие, и влетели в дом Арата с криком: «Все погибло!» Арат выслушал их сбивчивый и взволнованный рассказ и велел Эргину немедленно возвращаться назад, найти Дионисия и обещать любую сумму, лишь бы он молчал. Всю ночь Арат был как на иголках. Об Эргине не было ни слуху ни духу. Может быть, он уже схвачен. Под утро дверь, наконец, открылась и… вошел Эргин об руку с Дионисием! Тут все домочадцы кинулись на Дионисия, повалили его, связали и заперли в чулане (Plut. Arat. 18–20).

Однако стало ясно, что медлить нельзя — план их мог раскрыться с минуты на минуту. Поэтому, как только спустилась тьма, Арат выступил. На сей раз у него был довольно большой отряд, человек около 400. «Но даже они — за немногим исключением — не знали и не понимали, что происходит». Лето было в самом разгаре. Ночь была теплая, ясная, воздух прозрачен и, как на зло, опять сияла полная луна. Виден был каждый волосок, оружие воинов блестело в лунном свете. Арат молился об одном — чтобы луна скрылась. И вдруг небеса вняли его мольбе. Нежданно с моря подул ветер, небо затянулось тучами. Они стояли уже у ворот Коринфа. Арат приказал воинам разуться. Теперь они неслышно крались босиком в полной тьме. Эргин с несколькими товарищами пошел вперед. Они уложили на месте стражей, охраняющих ворота. Воины Арата достали лестницы, приставили к стене и стали бесшумно подниматься. Арат одним из первых спрыгнул на землю. За ним последовало несколько смельчаков. Остальные собирались сделать то же, и тут произошла катастрофа. Вдруг вдали показались четверо караульных с факелами. Они шли навстречу отряду и были видны как на ладони. Арат быстро сделал знак своим: они спрятались в глубокой тени каких-то развалин. Когда стража поравнялась с ними, они выскочили из укрытия. Враги не ожидали нападения и были тотчас же убиты все, кроме одного. Тот вырвался из рук воинов и, окровавленный, с разбитой головой, побежал по улице, вопя: «Неприятель в городе!» «Сразу загремели трубы, весь город проснулся и пришел в движение, улицы наполнились бестолково мятущейся толпой, зажглись многочисленные огни, — отовсюду несся глухой неясный гул». Воины Арата, находившиеся по ту сторону стены, услышали шум и крики и не решились следовать за предводителем. Так и случилось, что Арат остался в неприятельском городе всего с сотней товарищей. Но он уже ни на что не обращал внимания и стремительно бежал через город, туда, к воротам, ведущим к Акрокоринфу.