Первые войны пустыни

ЗВАНЫЙ ОБЕД

В обеденном зале большого арракинского дворца свет суспензерных ламп рассеивал полумрак ранних сумерек. Их лучи были направлены вверх, на мудрую бычью голову и темный портрет старого Герцога, висящий напротив нее.

Под этими талисманами отливало белым светом серебро посуды Атридесов, расставленное в строго определенном порядке. Классический подсвечник в центре стола оставался незажженным.

Остановившись в дверях, чтобы оглядеть приготовления, Герцог покачал головой. Возле каждой тарелки на длинном столе стоял сосуд с водой. «Воды на этом столе достаточно,— подумал Герцог,— чтобы поить бедную семью с Арраки в течение года».

Сбоку от дверей находились большие раковины для умывания, отделанные желтым кафелем. Возле каждой раковины висели полотенца. Существовал обычай, объяснила ему домоправительница, согласно которому гости при входе должны погружать руки в раковину, стряхивая несколько капель воды на пол, затем осушать руки полотенцем, повешенным у раковины. После обеда у входа собирались нищие и им выжимали капли влаги из мокрых полотенец.

«Как это характерно для династии Харконненов/— подумал Герцог.— Все оттенки деградации, которые можно себе представить.— Он глубоко вздохнул, чувствуя, как напрягаются мышцы лица от охватившего его гнева.

— Сегодня этот обычай прекратится,— прошептал он.

Он увидел, что женщина-прислужница, одна из тех старых нескладных женщин, которых рекомендовала домоправительница, нерешительно топчется у дверей на кухню. Наконец она решилась обратиться к нему.

— Что желаете, мой господин? — Она не поднимала головы, глаза ее были полуприкрыты.

Он знаком велел убрать раковины.

— Но... Высокородный...— Она подняла голову, ее рот приоткрылся.

— Я знаю обычай! — крикнул он.— Убери эти раковины. Пока мы едим и до тех пор, пока не кончим, каждый подошедший нищий может получить здесь глоток воды. Понятно?

Ее морщинистое лицо выразило гамму разнообразных чувств: ужаса, растерянности, затем злобы.

Внезапное озарение подсказало Герцогу, что она рассчитывала на продажу воды, капающей с полотенец, чтобы заработать себе немного денег. Возможно, это тоже было обычаем.

Его лицо потемнело, и он проворчал:

— Я поставлю часового, чтобы он проследил за этим.

Он круто развернулся и пошел по проходу в большой холл. Воспоминания непроизвольно нахлынули на него. Он вспоминал волны травы, воду вместо песка, теплые летние дни, что пронеслись мимо него, как листья, опавшие с деревьев. «Все ушло, я старею»,— подумал он. Непроизвольно ощутив холод своей смерти, Герцог поежился. А всему виной эта старая женщина, захотевшая заработать деньги на продаже нескольких капель воды...

В большом холле леди Джессика была центром стоящей группы людей. В камине потрескивал огонь, бросая яркие блики оранжевого света на драгоценности и кружева дорогих нарядов. Он узнал в толпе мануфактурщика с Картага, экспортера электронного оборудования, грузоотправителя воды, чей особняк был вблизи его фабрики, представителя банка Союза, торговца шахтным оборудованием для спайса, худую с твердым лицом женщину, чья служба по охране внепланетных поселений служила прикрытием для всевозможных контрабандных операций.

Большая часть женщин принадлежала к особому типу — живописные, причудливо наряженные, они странно сочетали в себе высокомерие и чувственность.

«Даже если бы не положение хозяйки, Джессика все равно выгодно бы отличалась от остальных»,— подумал он. Она не надела драгоценностей. Ее длинное платье было того же цвета, что и охватывающая ее бронзовые волосы лента ярко-коричневого цвета.

Он почувствовал, что это был тонкий вызов ему с ее стороны, упрек за ту порцию холодности, которую она сегодня от него получила. Ей было хорошо известно о том, что она больше всего нравилась ему, одетая в эти цвета.

Неподалеку стоял Дункан Айдахо в блестящей форме. На его плоском лице застыла скука, черные вьющиеся волосы были аккуратно прйчесаны. Он был отозван от Свободных и получил твердый приказ от Хавата — под предлогом охраны держать леди Джессику под постоянным наблюдением.

Герцог еще раз оглядел комнату.

В углу ее стоял Пол, окруженный группой юных местных богачей, а поодаль от них расположились три офицера из домашней охраны. Герцог с особым вниманием оглядел молодых женщин среди них. Это могло быть ловушкой для его наследника. Но Пол общался со всеми одинаково, с видом сдержанного благородства. «Он будет с честью носить свой титул»,— подумал Герцог и внезапно с внутренней дрожью осознал то, что это еще одна мысль о смерти.

Пол увидел в дверях отца и его изучающий взгляд. Он также внимательно осмотрел группы людей, их руки в драгоценностях, сжимающие бокалы с напитками. И внезапно вид этих людей наполнил Пола горечью. Это были дешевые маски, за которыми прятались завистливые мысли, а жужжание их голосов скрывало черные замыслы, таящие в каждой груди. «Я в дурном настроении,— подумал он.— Интересно, что бы сказал на это Гурни?»

Ему был известен источник его плохого настроения. Он не хотел выполнять ту обязанность, которую возложил на него отец... Но Герцог был тверд. «У тебя есть определенное положение, которое ты занимаешь. Ты достаточно для этого взрослый, ты почти мужчина».

Пол увидел, как его отец направился к группе людей, окружавших леди Джессику. Когда Лето подходил к ней, грузоотправитель воды не замечая его говорил:

Это правда, что Герцог возьмет контроль за погодой на планете на себя?

Герцог ответил:

— Так далеко в наших планах мы не заходили, сэр.

Человек резко обернулся, показав мягкое, круглое, темное до черноты лицо.

— А, Герцог,— сказал он.— Мы вас не заметили.

Лето посмотрел на Джессику.

— Дело требует дела,— сказал он.

Он объяснил присутствующим свое решение относительно раковин, добавив при этом, что со старым обычаем покончено навсегда.

— Это приказ, мой господин? — спросил грузоотправитель.

— Оставляю это на вашу... э... совесть,— сказал Герцог. Он оглянулся и заметил Кайнза, подходящего к ним.

Одна из женщин сказала:

— Я думаю, что это очень благородный жест — давать воду нищим.

Кто-то остановил ее. Герцог посмотрел на Кайнза и отметил, что на нем надета старомодная темно-коричневая форма с эполетами имперского сержанта и крошечной золотой капелькой на вороте.

Грузоотправитель воды сердито спросил:

— Герцог намерен отменить все наши обычаи?

— Этот плохой обычай должен быть отменен,— ответил Лето. Он кивнул Кайнзу и, отметив хмурость на лице Джессики, подумал: «Хмурость ей не к лицу, но я подтвержу слухи о наших с ней разногласиях».

— С разрешения Герцога,— сказал грузоотправитель воды,— я бы хотел продолжить разговор об обычаях...

Герцог отметил маслянистость голоса говорившего, воцарившее молчание и то, что головы стоявших в комнате начали поворачиваться в их сторону.

— Разве не наступило время обеда? — спросил Джессика.

— Но у наших гостей еще есть вопросы,—- сказал Герцог. Он повернулся к грузоотправителю воды и, глядя на его круглое лицо с большими глазами и толстыми губами, вспомнил меморандум Хавата: «Запомните его имя: Лингар Вьют. Харконнены пользовались им, но никогда полностью не доверяли.»

— Обычаи, связанные с водой, так интересны,-— сказал Вьют и на его лице появилась улыбка.— Я хотел бы знать, что вы намерены сделать с находящейся в этом доме оранжереей. Вы намерены продолжать... хвастаться ею... мой господин?

С трудом сдерживая гнев, Герцог смотрел на этого человека. Мысли вихрем проносились в его голове. Было храбрым поступком бросить ему вызов в его собственном замке. Особенно теперь, когда у них имелись все подписи на контракте о верности. Этот поступок, кроме того, требовал ощущения собственной силы. Вода действительно была здесь силой. Если, к примеру, средства подачи воды были заминированы, чтобы быть уничтоженными... Этот человек был способен на подобный поступок. Уменьшение эффективности приспособлений для добычи воды вполне может вызвать гибель Арраки. Это могло быть тем козырем, который этот Вьют использовал против Харконненов.

Сэр, у нас с Герцогом другие планы в отношении этой оранжереи,— сказала Джессика. Она улыбнулась Лето.— Мы намерены оставить ее, конечно, но лишь для того, чтобы сохранить ее для людей Арраки. Мы мечтаем о том, чтобы климат планеты был бы изменен так, чтобы подобная оранжерея могла существовать на открытом месте.

«Благослови ее, Боже! — подумал Лето.— Пусть грузоотправитель это проглотит».

— Ваш интерес к воде и контролю над погодой очевиден,— сказал Герцог.— Я бы посоветовал вам не вкладывать в них все свои средства. Однажды вода перестанет быть ценностью на Арраки.

А сам подумал: «Хават должен удвоить свои усилия по выявлению организации этого Вьюта. И мы должны немедленно начать работы по сооружению запасных приспособлений для подачи воды. Ни один человек не должен пытаться диктовать мне.»

Вьют кивнул, по-прежнему улыбаясь.

— Похвальная мечта, мой господин,— сказал он и отошел в сторону.

Внимание Лето привлекло выражение лица Кайнза. Он пристально смотрел на Джессику. Казалось, он ничего вокруг не видел и не слышал, как влюбленный... или человек, погруженный в религиозный транс. Кайнз же был ошеломлен всплывшей в его памяти фразой: «...и они разделят ваши самые сокровенные мечты». Он проговорил, обращаясь к Джессике:

— Вы знаете кратчайший путь?

Но Джессика не успела ответить. Ее перебил Вьют.

— А, доктор Кайнз,— сказал он.— Вы вернулись из поездки со своей бандой Свободных? Как это мило с вашей стороны.

Едва скользнув по нему взглядом, Кайнз проговорил:

— В пустыне говорят, что владение большим количеством воды может сделать человека наглым.

— У тех, кто живет в пустыне, много странных поговорок,— сказал Вьют, но голос выдал его тревогу.

Джессика подошла к Лето и взяла его под локоть, выжидая того момента, когда к ней вернется спокойствие. Кайнз сказал: «Кратчайший путь». На старом языке эта фраза означала «Квизац Хадерах». Странный вопрос планетолога, казалось, остался не замеченным другими. Сейчас Кайнз стоял, склонившись к одной из женщин, и слушал ее тихий кокетливый голос.

«Квизац Хадерах»,— подумала Джессика. Она обратилась мыслями к своей тайной надежде в отношении Пола. Он мог бы быть «Квизац Хадерахом». Он мог бы.

Представитель банка Союза вступил в разговор с грузоотправителем воды, и голос Вьюта зарокотал, заглушая все голоса.

— Многие пытались изменить Арраки.

Герцог увидел, как эти слова как будто пронзили Кайнза, заставив его выпрямиться и отвернуться от женщины. В наступившем молчании раздался голос охранника:

— Обед подан, мой господин.

Герцог вопросительно посмотрел на Джессику.

— Согласно существующему здесь обычаю, хозяин и хозяйка должны вести своих гостей к столу,— сказала она.— Мы изменим и этот обычай, мой господин?

Он холодно проговорил:

— Обычай кажется весьма нужным. Воспользуемся им прямо сейчас.

«Иллюзия того, что я подозреваю ее в предательстве, должна все возрастать,— подумал он. Он посмотрел на своих гостей.— Кто из вас верит в эту ложь?»