Первые войны пустыни

НАПАДЕНИЕ ЧЕРВЯ

Был ранний вечер., Пол стоял возле стилтента. Расщелина, в которой он поставил свою палатку, была в глубокой тени. Он смотрел на противоположный утес за открытыми песками и думал, стоит ли ему будить спящую в палатке мать.

Дюны складками уходили вдаль от их убежища. Самые далекие из них казались такими темными, что походили на кусочки ночи, хотя она еще не наступила. И повсюду мертвящая неподвижность песков. Он искал глазами в этом замершем, неподвижном ландшафте какую-нибудь возвышенность, чтобы зацепиться за нее взглядом, но не видел ничего, кроме слабого дрожания начавшего отдавать тепло воздуха. Никакого, пусть даже чахлого, растения, которое могло бы отметить своим покачиванием направление ветра... Только дюны и утес вдали под пылающим серебристо-голубым небом.

«Что же там такое, если не покинутая исследовательская станция? — подумал Пол.— Что если там нет никаких следов Свободных, а растения, которые мы видели, оказались там чисто случайно?»

Под тентом проснулась Джессика. Она повернулась на спину и сквозь прозрачный край тента посмотрела на Пола. Он стоял к ней спиной, и что-то в его позе напоминало ей его отца. Она почувствовала, как поднимается в ней волна скорби, и поспешно отвернулась.

Она привела в порядок свой стилсьют, освежила себя водой, поднялась и стряхнула с мускулов сонное оцепенение. Не оборачиваясь, Пол проговорил:

— Здешняя тишина не доставляет мне удовольствия.

«Как же сознание приспосабливается к окружающему, подумала она и вспомнила аксиому Бене Гессерит: «Под воздействием стресса сознание может переключаться в любом направлении — позитивном или негативном, туда и обратно. Рассматривайте эти состояния, как спектр, чья крайняя точка — это потеря сознания в негативном направлении, и гиперсознание — в позитивном. Возможность познания в целом зависит от тренированности в условиях стресса».

— Здесь можно было бы хорошо жить,— сказал Пол.

Она попыталась посмотреть на пустыню его глазами, ища удобства для жизни, которые таила в себе эта планета. Обнаруживая какую-нибудь особенность, она спрашивала себя, обратил ли на нее внимание Пол.

Она прошла мимо сына, поднесла бинокль к глазам и принялась изучать эскарп из скал вдалеке перед собой. Да, сагуаро и еще одно крошечное растение... и кустик мелкой травы, желто-зеленой в сумерках.

— Я сверну палатку,— сказал Пол.

Джессика кивнула, подошла к краю расщелины, откуда была видна вся пустыня, и направила окуляры бинокля влево. В той стороне виднелась котловина, сияющая белым светом, но окаймленная по краям грязно-коричневым. Эта котловина говорила еще об одном — о присутствии здесь воды! Время от времени через это белое сияние просачивался другой свет. Джессика опустила бинокль, поправила свой плащ и прислушалась к звукам, которые производил Пол.

Солнце опустилось еще ниже. Соляную котловину пересекали тени, они становились все гуще, и вот уже ночь рухнула на пустыню черным отвалом.

Звезды!

Она смотрела на них, чувствуя за спиной шаги Пола. Ночь сделала небесный свод выше и значительнее. Ее лица коснулось дуновение ветра.

— Скоро взойдет луна,— сказал Пол.— Мешок собран.

«Мы могли бы навеки исчезнуть в этом адском месте,— подумала она.— И никто бы об этом не узнал».

Ночной ветер поднял в воздух рой песчинок и бросил ей в лицо. Она почувствовала целый ливень запахов.

Понюхай,— сказал Пол.

— Я чувствую запах даже через фильтр,— сказала она.— Очень насыщенный. Но принесет ли этот запах воду? — она указала в сторону песков.— Огней искусственных сооружений не видно.

— Должно быть, Свободные скрываются в сьетче за этими скалами.

Над горизонтом справа от них, засветилась белая полоска: месяц. Вот он появился на небе, и их лиц коснулся его свет. Джессика принялась изучать песок, заблестевший серебряным светом.

— Я воткнул тампер в самую глубокую часть расщелины,— сказал Пол.— Когда я введу его в действие, он даст нам тридцать минут.

— Тридцать минут?

— Прежде чем начнет вызывать червя.

— О, я готова идти.

Он отошел от нее, и она услышала шорох его движений из расщелины. «Ночь — это туннель,— подумала она.— Дыра в завтра, если только наступит это завтра». Она покачала головой.

Пол вернулся, взял мешок и начал спускаться к первой дюне. Достигнув ее, он остановился и прислушался к шагам своей матери. Он услышал шелест песка — собственный шум пустыни, сообщающий о безопасности.

— Мы не должны придерживаться определенного ритма ходьбы,— сказал Пол.— Наблюдай, как я буду это делать. Так ходят по песку Свободные.

Он пошел вверх по дюне и по ее гребню.

Внимательно изучив его первые десять шагов, Джессика последовала за ним, подражая его движениям. Она увидела в них смысл: Они должны напоминать шорохи песка, быть подобны ветру. Но мускулы противились неестественности этой походки: шаг... подтягиванце ноги, ожидание... шаг, шаг... подтягивание.

Время тянулось медленно, обволакивая их своей паутиной. Скала впереди, казалось, совсем не приближалась, зато та, что осталась за их спинами, была по-прежнему рядом.

— Ламп! Ламп! Ламп! Ламп! — Звуки, похожие на барабанный бой, понеслись со скалы, которую они недавно покинули.

— Тампер! — прошептал Пол.

Звук слышался все с той же постоянностью, и они обнаружили, что очень трудно не попасть в его ритм.

— Ламп... ламп... ламп...

Они двигались по залитой лунным светом долине, сопровождаемые этими резкими барабанными звуками. Вверх иг вниз по распластанным дюнам. Они все время ждали особого шелестящего звука. Но когда он возник, то был настолько слабым, что слился с шорохом их собственных шагов. Не останавливаясь, они повернули головы и увидели шевелящийся холм.

— Продолжай двигаться,— прошептал Пол.— Не оборачивайся.

От оставленной ими слева скалы разнесся рев ярости. Он был подобен звуковой лавине.

— Продолжай двигаться,— повторил Пол.

Он видел, что они достигли той невидимой части черты, на которой оба утеса казались на одинаковом удалении. Издали продолжал доноситься рев, рвущийся от скалы и разрывающий ночную тишину.

Они двигались все дальше... Боль в мускулах достигла той степени, когда каждое дальнейшее движение казалось немыслимым, но Пол видел, что скала перед ними делается все больше и больше.

Джессика двигалась чисто механически, усилием воли. Горло пересохло и болело, но доносившиеся звуки делали невозможной даже короткую остановку для глотка воды.

— Ламп... ламп... ламп...— Но вот шквал безумных звуков поглотил бой тампера.

— Быстрее! — прошептал Пол.

Джессика кивнула, понимая, что сын не может видеть этого ее движения и нуждается в звуковом подтверждении того, что она поняла,— чего необходимо потребовать от ее до крайности напряженных мускулов.

Скала перед ними сделалась совсем высокой, убегая до неба, и Пол

увидел около ее основания дорогу. Он ступил на нее, споткнувшись от усталости, и потерял равновесие. Гулкий звук всколыхнул песок. Пол отступил на два шага в сторону.

— Бум! Бум!

— Барабанные пески! — прошептала Джессика.

Пол вернул себе горизонтальное положение. Он быстро оглядел путь. До скалы было около двухсот метров, но он уже уловил приближающийся к ним шорох — звук, похожий на шелест ветра.

— Бежим! — закричала Джессика.— Пол, бежим!

Они побежали.

Барабанные пески под их ногами издавали грохочущие звуки. Но вот песок кончился, и они побежали уже по грохочущему гравию. На некоторое время бег дал облегчение их мускулам, в нем был ритм, который можно было понять. Но песок и гравий мешали ногам, а свист приближающегося червя становился все громче и теперь уже шквалом обрушивался на них.

Джессика упала на колени. Ею владела лишь усталость и ужас, внушенный дикими звуками. Пол рывком поднял ее на ноги. Они побежали рука об руку. В песке перед ними виднелось небольшое отверстие. Они пробежали мимо него и увидели невдалеке еще одно. Разум Джессики механически зафиксировал их после того, как они миновали эти дыры в песке. Вот еще одно проделанное ветром отверстие указывающее на камень с трещиной под ним. Еще одно. Скала! Они почувствовали под ногами твердую поверхность, и это ощущение надежной поверхности под ногами придало им сил.

Перед ними тянулась глубокая расщелина, убегающая вверх к хребту. Они карабкались по ней, цепляясь за трещины в ее стенках. Вой червя внизу умолк. Джессика и Пол обернулись и посмотрели вниз. Там, где начинались дюны, метрах в пятидесяти от подножия скалы, из песка, разбрасывая его в разные стороны, вставало что-то изогнутое, серебристо-серое. Оно поднималось все выше и превратилось в гигантскую вопрошающую пасть — круглую и черную дыру с блестящими в свете луны остриями. Пасть подтянулась к узкой щели,где спрятались Джессика и Пол. В нос им ударил запах циннемонов. Лунный свет отражался от прозрачных зубов. Пол затаил дыхание. Джессика сидела, сжавшись в комок. Ей понадобилась концентрация всех ее сил, как Бене Гессерит, на то, чтобы подавить в себе этот изначальный ужас, накопленный поколениями страха перед неизведанным, которое угрожало поглотить все ее существо.

Пол же чувствовал нечто вроде подъема. В какой-то момент ему удалось преодолеть временной барьер, проникнув еще в одну неизвестную ему область. Он ощутил вокруг себя сплошную темноту, ничего кроме темноты не было перед его внутренним взором. Вместо того, чтобы напугать его, ощущение временной темноты вызвало гиперакселерацию остальных его чувств. Он понимал, что тщательно регистрирует хоть сколько-нибудь значащий аспект того, что поднялось из песка, ища его.

Рот существа был восьми метров в диаметре. Кристаллические зубы той формы, что он видел у крисножа, выделялись блестящим полукругом. Чудовище дышало корицей и кислотой.

Блеснув в свете луны зубами, червь ударил ими по скалам. Ливень песка и маленьких осколков посыпался в маленькую щель укрытия. Пол оттолкнул мать подальше в глубину расщелины.

Корица! Запах ее пропитывал каждую частицу окружающего их воздуха. «Что червь делает со спайсом?» — спросил себя Пол. Он вспомнил, как Льет Кайнз своими словами выдал связь, существующую между червем и спайсом.

— Бар-р-р-у-у-у-у-м!

Червь упал на песок и мгновение неподвижно лежал там, блестя зубами.

— Ламп... ламп... ламп...

«Еще один тампер»,— подумал Пол. И снова тот же звук послышался справа от них. По туловищу червя пробежала дрожь, он снова зарылся в песок и казался извилистой грядой, тянущейся под дюнами.

Звук раздался снова. Существо нырнуло глубже, отползло и перевернулось. Сейчас о нем напоминало лишь шевеление песка и полоса между дюнами. Пол вышел из расщелины, наблюдая за тем, как эта полоса уходит в сторону, откуда донесся звук нового тампера. Джессика тоже прислушалась. Внезапно звук оборвался. Пол нашел трубку в своем стилсьюте и сделал глоток воды. Джессика непроизвольно сосредоточилась на его движении, но ее усталый измученный ужасом разум отказывался что-либо понимать.

— Он точно ушел? — прошептала она.

— Кто-то позвал его,— ответил Пол.— Наверное, Свободные.