Первые войны пустыни

В ПЛЕНУ У КОНТРАБАНДИСТОВ

— Так, значит, ты и есть великий Гурни Хэллек? — спросил человек.

Хэллек стоял в круглом помещении пещеры. Напротив него за металлическим столом сидел контрабандист. Человек носил одежду Свободных, но глаза его были лишь подсвечены голубым, что говорило, что в его рацион входит инопланетная еда.

Комната была устроена по образцу рубки командира космического фрегата: коммуникаторы и экраны вдоль изогнутой под 30 градусов стены, дистанционно управляемые орудия, удобные кресла, письменный стол в форме настенного прожектора.

— Я— Стабан Туск, сын Эсмера Туска,— сказал контрабандист.

— Значит, вы тот, кого я должен благодарить за оказанную помощь,— сказал Хэллек.— Садись.

Выдвигающееся сиденье типа корабельного появилось из стены, и Хэллек со вздохом облегчения опустился на него, сразу почувствовав, как он измучен. Теперь он мог видеть свое лицо, отражающееся в темной поверхности экрана за спиной контрабандиста. Маска усталости на бугристом лице заставила его нахмуриться. Хэллек отвернулся от своего отражения и посмотрел на Туека. Он видел в его лице разительное сходство — темные, нависающие брови отца, крупные щеки и нос.

— Ваши люди сказали мне, что ваш отец мертв, убит Харконне-нами,— сказал Хэллек.

— Харконненами или предателем из ваших людей,— ответил Туек.

Гнев исказил усталое лицо Хэллека. Он выпрямился и спросил:

— Вы можете назвать имя предателя?

— Мы не уверены...

— Зуфир Хават подозревал леди Джессику.

— А, колдунью Бене Гессерит... возможно. Но Хават теперь в плену у Харконненов.

—' Я слышал...— Хэллек глубоко вздохнул.— Похоже, что самое страшное для нас еще впереди.

— Вы не должны привлекать^ себе внимание,— сказал Туек.

Хэллек окаменел.

— Но...

— Ты и твои люди, которых мы спасли, можете найти убежище среди нас,— сказал Туек.— Ты говоришь о благодарности. Отлично. Отработаете нам свои долги, мы всегда найдем, как использовать ценных для нас людей. Но если вы открыто выступите против Харконненов, мы вас уничтожим.

— Но они убили твоего отца, дружище!

— Возможно, и если это так, то я отвечу словами моего отца, как он отвечал тем, кто действовал не думая: «Камень тяжел, и песок весит немало, но ярость глупца тяжелее их обоих*.

— Ты хочешь сказать, что ничего не предпримешь, чтобы отомстить?— фыркнул Хэллек.

Разве ты слышал, чтобы я так сказал. Я говорил, что только буду поддерживать наши контакты с Союзом. Союз требует, чтобы мы вели себя осторожнее. Есть другой путь уничтожения врага.

— А-а-а...

— Вот именно: а-а-а! Если ты хочешь разыскать колдунью, можешь разыскивать. Но я хочу тебя предупредить, что, возможно, ты опоздал... И потом, мы сомневаемся, что она — именно та, кто тебе нужен.

— Хават редко ошибается...

— Хават позволил себе попасть в лапы Харконненов.

— Вы думаете, что он предатель?

Туек пожал плечами.

— Это только предположение. Мы думаем, что колдунья мертва. По крайней мере так считают Харконнены.

— Похоже на то, что вам много известно о Харконненах.

— Намеки, слухи и предположения...

— Нас семьдесят четыре человека,— сказал Хэллек.— Если вы серьезно хотите, чтобы мы завербовались к вам, то мы должны быть уверены в том, что герцог мертв.

— Его тело видели.

— И мальчика тоже?.. Юного мистера Пола? — Хэллек попытался глотнуть, но в горле у него застрял комок.

— Согласно последнему полученному сообщению/ он потерялся вместе со своей матерью в пустыне во время бури. Вряд ли даже их кости будут когда-нибудь найдены.

— Значит, колдунья мертва.,, и все мертвы...

Туек кивнул.

— И тварь Раббан, как говорят, снова сядет на место правителя Дюны.

— Граф Раббан из Лашкивейля?

— Да.

Хэллеку пришлось проявить нечеловеческие усилия, чтобы подавить приступ гнева. Тяжело дыша, он проговорил:

— С Рабба ном у меня свои счеты. Я должен ему за жизнь моей семьи...— Он потер шрам на подбородке. И за это...

— Ради того, чтобы свести счеты с одним — всем не рискуют,— сказал Туек. Нахмурясь, он наблюдал за тем, как дергаются мускулы на лице Хэллека, и глаза его внезапно стали отчужденными.

— Я... знаю... знаю,— Хэллек глубоко вздохнул.

— Ты и твои люди могут работать за пределами Арракиса, служа нам. Есть много мест.

— Я освобождаю своих людей от любых обязательств передо мной. Они могут выбирать сами. Раз Раббан здесь, я остаюсь.

— Ты так настроен, что мы не уверены, захотим ли, чтобы ты остался.

Хэллек пристально посмотрел на контрабандиста.

— Вы сомневаетесь в моем слове?

— Нет...

— Вы спасли меня от Харконненов. Я хранил верность герцогу Лето не по великим соображениям. Я останусь на Арракисе с вами... или со Свободными.

— Высказана мысль или нет, она существует и имеет свою цену,— сказал Туек.— Ты вскоре обнаружишь, что грань между жизнью и смертью у Свободных слишком тонка.

Хэллек прикрыл глаза и почувствовал, как его захлестывает теплая волна.

— Где же тот бог, который поведет нас через землю пустыни и ее впадины? — пробормотал он.

— Живи не торопясь, и день твоего мщения придет,— сказал Туек.— Скорость — это изобретение шайтана. Уйми свою печаль — у нас есть способы отомстить. Есть три вещи, способные вернуть покой: вода, зеленая трава и красота женщины.

Хэллек открыл глаза.

— Я предпочел бы кровь Раббана Харконнена, струящуюся у моих ног.— Он посмотрел на Туека.— Ты думаешь, день придет?

— Мне мало известно о том, как ты встретишь свой завтрашний день, Гурни Хэллек. Я могу лишь помочь тебе встретить сегодняшний.

— Тогда я останусь у тебя до того дня, когда ты велишь мне отомстить за своего отца и остальных, которые...

— Послушай меня, воин,— сказал Туск. Он поддался вперед, пристально глядя на Хэллека. Лицо контрабандиста внезапно стало похоже на источенный ветром камень.— Вода моего отца... Я верну ее сам, своим собственным ножом!

Хэллек в свою очередь ответил Туску пристальным взглядом. Лицо контрабандиста напомнило ему в эту минуту лицо Герцога Лето: вождя, смелого человека, уверенного в своем положении, в своем будущем, был похож на герцога... до Арракиса.

— Ты хочешь, чтобы мой клинок был рядом с твоим? — спросил Хэллек.

Туск сел свободнее и молча изучал Хэллека.

— Ты думаешь обо мне как о воине? — настаивал Хэллек.

— Ты — единственной из лейтенантов герцога, кому удалось спастись,— сказал Туск.— Ваш враг действовал ошеломляюще быстро, и все же ты вырвался из его лап. Ты ответишь ему таким же способом, той же хитростью, используя которую он нанес удар, поразив Арракис.

— А?

— Мы живем здесь только терпением, Герни. Арракис враждебен нам...

— Вы уверены в том, что говорите?

— Да.

— И Свободные так думают?

— Возможно.

— Ты сказал мне, что жизнь у Свободных может показаться мне тяжелой. Они живут в пустыне, в открытых песках?

— Кто знает, где живут Свободные. Для нас и центральное плато — не место для человека. Но я бы хотел поговорить подробнее о...

— Говорят, что Союз редко направляет спайсовые лихтеры в пустыню,— сказал Хэллек.— Но ходят слухи, что то тут, то там в пустыне можно найти зеленые участки, если только знаешь, где искать.

— Слухи! — фыркнул Туск.— Ты что, хочешь теперь выбирать между мной и Свободными? Мы располагаем относительной безопасностью. Наш сьетч врезается глубоко в скалы: наши базы укрыты. Мы живем жизнью цивилизованных людей. Свободные же — это несколько банд, которые мы используем, как охотников за спайсом.

— Но они убивают Харконненов.

— И ты можешь узнать, чем это оборачивается. Даже сейчас за ними охотятся как за дикими животными с ласганами в руках, потому что у них нет защитных ролей. Они истребляются. Почему? Потому что они убивали Харконненов.

— А Харконненов ли они убивали?

— Что ты имеешь в виду?

— Разве ты не слышал, что с Харконненами были сардукары?

— Еще один слух.

— Но погромы! Это непохоже на Харконненов. Погромы — напрасная трата сил.

— Я верю тому, что вижу своими глазами. Делай выбор воин: я или Свободные... Я обещаю тебе убежище и возможность пустить кровь, которую мы оба хотим увидеть. Будь в этом уверен. Свободные же предложат тебе только жизнь охотника.

Хэллек колебался, чувствуя в словах Туека мудрость и симпатию к себе и все-таки что-то настораживало его, вселяло в него тревогу.

Доверяй своему опыту,— сказал Туек.— Чей опыт помог тебе и твоим людям выйти живыми из этой переделки? Кому они обязаны своей жизнью?

— Это точно, что герцог и его сын мертвы?

— Так считают Харконнены. Когда речь идет о подобных вещах, я склонен доверять Харконненам,— губы Туека тронула мрачная усмешка.— Но это единственное, в чем я им доверяю.

— Наверное ты прав,— сказал Хэллек.

Он протянул руку и согласно обычаю прижал палец к ладони.— Я вручаю тебе свою шпагу.

— Согласен.

— Ты хочешь, чтобы я убедил своих людей поступить также?

— Стоит ли позволять Им принимать собственные решения?

— До сих пор они следовали за мной, но большая их часть — кала-данцы по происхождению. Арракис, по их мнению, совсем не то, что им нужно. Здесь они потеряли все, что имели, кроме своих жизней. Сейчас я предпочел бы, чтобы они решали сами.

— Теперь не время колебаться,— сказал Туек.— Им надо и сейчас следовать за тобой.

— Они нужны тебе, не так ли?

— Мы всегда нуждались в ценных бойцах, а сейчас больше, чем когда-либо.

— Ты принял мой клинок. Ты хочешь, чтобы я убедил их?

— Я думаю, они пойдут за тобой, Гурни.

— Будем надеяться.

— Конечно.

— Значит, в этом вопросе я могу принимать свое собственное решение?

— Да.

Хэллек медленно поднялся со своего сидения, чувствуя, что даже это движение отняло у него много сил.

— Что ж, пойду посмотрю, как они устроились.

— Поговори с моим квартирмейстером. Его зовут Дриск. Скажи ему,

что я хочу, чтобы вам были оказаны все почести. Я скоро сам к вам приду. Но прежде мне нужно проследить за погрузкой спайса.

— Удача ходит повсюду,— сказал Хэллек.

— Повсюду, но промедлений в нашем деле она не прощает.

Хэллек кивнул и тут же услышал слабое шипение и почувствовал, как в спину ему ударила струя воздуха, когда открылись, спрятанные в стене двери. Он повернулся и вышел из комнаты.

Он оказался в помещении, в которое помощники Туска проводили его людей. Это была длинная и очень узкая комната, переделанная из естественного углубления в пещере. Ровность стен указывала на применение для их обработки ласганов. Потолок был достаточно высок для того, чтобы служить продолжением изгиба скалы и обеспечить достаточный приток воздуха. Вдоль стен тянулись подставки и шкафы для оружия. Хэллек с гордостью отметил, что те из его людей, которые могли стоять, стояли, словно не знали усталости и поражения в бою. Среди них мелькали фигуры медиков, занимающихся ранеными. Слева стояли носилки и возле каждого раненого находился человек Атридесов.

Девиз Атридесов «Мы заботимся о своих людях!» стал вторым «я» и этих людей.

К Хэллеку подошел один из его лейтенантов, держа в руках девятиструнный бализет. Человек отсалютовал и сказал: