Безмолвная

* * *

Внутри дома всё осталось по-прежнему, и это было удивительно.

Возникло чувство, словно мы с родителями просто ненадолго уезжали — вещи лежали на своих местах, пусть вокруг и царил небольшой беспорядок, оставленный когда-то незваными гостями.

Зажмурившись от непрошеных, болезненных воспоминаний, я поднялась наверх. В родительской спальне по-прежнему стоял шкаф с их одеждой — тот самый, в котором я когда-то спряталась, — и переоделась в одно из маминых платьев, чтобы не расхаживать голой на случай чьего-нибудь внезапного визита.

Но как выяснилось позже, никто сюда итак бы не пришёл…

Пока же я обошла каждый уголок, заглянула в каждую комнату, чтобы понять хоть что-то о прошлом своей семьи, которая явно скрывала какие-то тайны. Я зашла в папину мастерскую, прикоснулась к оставленным на столе не запылившимся инструментам, будто они могли ответить на мои вопросы, но так ничего и не вспомнила.

Любопытно, что магическая защита в доме частично сохранилась, не позволив вещам испортиться. Даже все наши фотографии, сделанные когда-то, казались новыми, и слёз я сдержать не могла, найдя одно из последних изображений, где мы были втроём. Мама — такая же белокурая, как я, с невероятными зелёными глазами. Отец — кажущийся суровым из-за тёмного, сапфирового взгляда, так напомнившего мне глаза Высшего, что сердце сжималось.

И почему всё должно было вот так оборваться из-за каких-то монстров?

Зачем им нужна была именно я?

Я зло вытерла щёки, чувствуя, как мною опять овладевает ярость, однако она немного притупилась, стоило ощутить странное покалывание в месте, куда меня укусил Райден. Приятное тепло начало распространяться ниже, и мне пришлось срочно бежать к зеркалу, немного испугавшись новых открытий.

На плече медленно разгорался огненный цветок. Он напоминал розу с очень острыми шипами, обвиваясь вокруг руки почти до самого сгиба локтя, и как только определился с расположением, затих. Я же замерла, не в силах оторвать взгляда от чуть мерцающего рисунка, вспомнив вдруг, что я уже видела его у мамы.

─ Что это? ─ спросила я тогда, невесомо водя пальцем по красиво переливающимся линиям, и от цветка шло тепло.

─ Это значит, что я очень люблю твою маму, Хвостик, ─ ответил мне отец, поймав мамину улыбку и даря ей ответную.

Он всегда звал меня так за то, что я постоянно за ним бегала, наверняка мешая, но ни разу не прогнал. Папа всегда с радостью рассказывал о своей работе, и благодаря ему я помнила, как обращаться с механизмами…

Выходит, мой отец был Высшим? Поэтому его решили убить?

У меня закружилась голова, и срочно понадобилось на воздух.

Осознать всю правду получалось с трудом, но только когда я оказалась снаружи, мне немного полегчало, и я медленно пошла вдоль берега, обдумывая всё. Теперь сама ситуация с общиной виделась мне совсем в ином свете. Лишь сейчас я внезапно задумалась, а почему в тех стенах все — и мальчики и девочки были светловолосыми? Кто-то как я, кто-то чуть потемнее, но среди нас не было ни одного даже русоволосого ребёнка или взрослого.

И ответ пришёл с шумом волн.

«Сирены…»

Теперь я чётко знала, что маму не простили за связь с Высшим, а его просто казнили за то, что он забрал ту, кого якобы не должен был. Нашли, убили и забрали меня туда, где я изначально должна была родиться. Так, выходит?

«Так…» ─ ответили голоса.

Меня разрывало от боли и непонимания. Многое было ещё неясно, и вопросов у меня осталось гораздо больше, чем я получила ответов, но это оказались не все неприятные открытия этого дня. Когда я подняла голову, чтобы понять, куда забрела, сердце неприятно сжалось от открывшейся картины.

На километры вокруг не были ни души.

Я не знала, что произошло с этим городком — возможно, большие приливные волны были виноваты, а возможно что-то ещё, но первый же скелет подсказал, что беда настигла людей внезапно, сохранив их дома и забрав жизни. Как же жутко…

Ноги, тем не менее, понесли вперёд, и вскоре я оказалась на торговой улочке, куда папа часто брал меня с собой. В одной из уцелевших витрин всё ещё стояли часы, которые были здесь, как я себя помнила — именно отец их чинил, когда маленькая птичка внутри отказывалась вылетать…

Владелец же был найден мной на полу. Между костями его рёбер виднелся кинжал, и я пулей влетела внутрь, чтобы проверить свои догадки. Когда я присела рядом, осторожно вытащив оружие, его лезвие блеснуло знакомой чернотой, и перед глазами вихрем пронёсся калейдоскоп страшных образов.

Боги, они же всех здесь перебили…

Той ночью не стало не только моих родителей — абсолютно всех, ни в чём не повинных людей просто вырезали, не пощадив даже стариков.

В ногах появилась предательская слабость, а тошнота подкатила к горлу, и мне захотелось бежать так далеко, как это вообще было возможно. Я развернулась, мечтая прыгнуть в воду и уплыть, куда глаза глядят, и тут же чьи-то руки резко стиснули плечи, причиняя неимоверную боль. Фигура в капюшоне рванула на себя, и меня повело, а потом я просто потеряла сознание, на время уплывая в тёмный туман.

А едва пришла в себя, поняла, что вернулась туда, где больше никогда не хотела бы просыпаться, но реальность была такова. Даже сквозь едва возвращающееся зрение я могла разглядеть, где находилась — это был хорошо знакомый ритуальный зал, — и только склонившаяся надо мной фигура заставляла сомневаться в том, жива я или тоже стала призраком.

─ Няня? Ты же… Такого не может быть…

Но она лишь ухмыльнулась, и меня пронзило острой болью предательства.

─ Так значит, ты можешь говорить? ─ неприятно хмыкнул за спиной знакомый, приближающийся вместе с шагами голос. ─ Наконец-то я услышу, как ты кричишь.