Огни юга. Часть 1. Дом света

***

1572 г. от заселения Мунгарда, хрустальный грот Динас Эмрис, Авалор

Гвидион, Риана, Эстель и Герда вошли в Хрустальный грот. Мидрир сторожил снаружи. Норикийка крутила головой по сторонам, чуть приоткрыв пухлый рот. Остальные расстелили на полу одеяла и уселись на них.

– Хотите есть? – предложила Риана угощение из сумок, которое они готовили для свадебного пира.

Гвидион отломил краюху овсяной лепёшки и без особого аппетита засунул в рот. Эстель, наоборот, выбрала себе лучшие блюда вроде пирожков с мясом и запила вином.

Герда безучастно смотрела на гладь пещерного озера. Кусок в горло не лез, в голове роились тревожные мысли. Николас не ел и не спал целый день. Он так радовался этой свадьбе. Герда никогда не поверила бы, что её холодный и сдержанный жених может кружить на руках и смеяться будто во хмелю. Сердце стягивала тоска, и на глаза наворачивались слёзы. Хоть бы Николас выжил, хоть бы вернулся. Вот бы ещё один раз увидеть его красивое лицо и сказать, как сильно она его любит!

– Мастер Гвидион, насколько могущественна Нимуэ? – спросила Герда.

Тот поперхнулся водой из фляги.

– Она младшее божество. Живёт на Яблоневом острове, части Горнего мира, где она полноправная хозяйка.

– Это как Ирий у Ягини, дочери Калтащ? – задумалась Герда.

– О, ты даже об этом знаешь, – вскинула брови Риана. – Ягиня намного сильнее. Она прямой потомок Первостихии.

Ягиня поддалась Мраку, превратилась в Мать лихорадок, Жупелу и погубила всё, что было ей когда-то дорого. А потом Финист легко победил её, сломленную и предавшую свою суть. Но Нимуэ казалась чистой, праведной и справедливой.

– Нимуэ принадлежит к свите грязноволосой Седны, жены Повелителя морей, – продолжила рассказ Риана. – Силу она черпает от своей богини. Примерно, как мы от Первостихий. Правда, обыденные для нас вещи в руках Нимуэ становятся волшебными. Это озеро – Источник вечной молодости. Наши мешки с провизией – Котёл Бездны, в котором еды всегда в изобилии. Алтарь – Камень Судьбы, который вскрикивает, когда к нему прикасается истинный король. А сам суд Нимуэ – Копьё Сердца, властвующее над чувствами, – Риана приложила кулак к груди.

– А почему вы не предложили Николасу коснуться алтаря, чтобы он доказал своё право на престол? – недоумевала Герда.

– Сейчас не время, – оборвал её Гвидион.

– Вы сомневаетесь, что камень вскрикнул бы? – проницательно спросила она.

Гвидион нахмурился и взмахнул рукой у головы, будто отгоняя назойливых насекомых.

– Не важно, во что верю я. Просто накануне сражения нельзя рисковать боевым духом. Когда придёт пора коронации, Николас возложит руки на алтарь.

Разговор явно ему не понравился.

– Я просто думаю, как защитить наших людей, – попыталась оправдаться Герда. – А если бы мы принесли богатую жертву, смогла бы Нимуэ помочь с Лучезарными? Вряд ли она желает им победы. Пресветловерцы ведь уничтожают алтари старых богов и запрещают молиться им.

– Это так, но боюсь, в битвах Нимуэ не сильна и предпочтёт отсидеть на Яблоневом острове. Нас укроет, но не более, – возразил Гвидион.

– Не переживай, – Риана сжала её ладонь. – Хотя как ты можешь не переживать? Когда мой возлюбленный Повелл уезжал в Астальшир Мур, я не находила себе места от беспокойства. Как чувствовала, что он не вернётся. А когда Мидрир принёс дурную весть, у меня внутри всё оборвалось. Я будто умерла, переплыла Сумеречную реку вслед за мужем.

Герда нервно заёрзала. Нет, Николас не может умереть! Они ведь только поженились и были так счастливы.

– Но с Николасом всё будет хорошо, я чувствую, – Риана постучала себя по груди костяшками пальцев. – Он вернётся, вот увидишь. Лучше вздремни. Нам всем нужно поспать.

Целительница провела ладонями по вискам Герды, и голова тут же отяжелела.

– Я только чуть-чуть глаза сомкну, – пообещала она и, свернувшись калачиком, устроилась на одеяле.

Проснулась Герда уже на рассвете. Огнистые лучи отражались от хрустальных сводов, затапливая грот радужными бликами. Риана, Эстель и Гвидион ещё спали, а Николас не вернулся. Только Мидрир, не отрываясь, вглядывался в сумеречный горизонт.

Вставать не хотелось, да и какой смысл, если для любимого ничего сделать нельзя? Вот бы проснуться, когда он вернётся, чтобы не изводить себя тревогой и не кликать беду.

Герда почувствовала опасность первой. Голубые всполохи аур на горизонте. Мыслечтецы приближались с разных сторон. Она тревожно зашевелилась.

– Лучезарные! – встрепенулся Мидрир, выхватывая из ножен на поясе меч.

Гвидион поднялся так резко, что казалось, вот-вот поведёт голову.

– Много?

– Полдюжины. Разведчики, думаю. Нужно прятаться. Нас могут засечь по аурам. Зови Нимуэ! – велел оборотень и шагнул к сестре.

Риана уже стряхивала с себя сон. Эстель подскочила следом, глядя огромными глазами. Её пухлый рот заметно подрагивал.

– Неужели они нападут? Король Орлен не простит им моей смерти, нет! – нервно заламывала она руки.

– Не паникуйте, вы же леди! – укорил её Гвидион, встав у алтаря. – Нас укроют высшие силы. Смотрите на это, как на приключение, которое ещё не доводилось пережить ни одной придворной даме Золотого Дюарля.

Он полоснул запястье ножом. По алтарю потекла кровь, оставляя на водной глади красные цветы.

– Нет! Нет! Я должна была выйти замуж за короля, а не погибнуть в жуткой пещере! – взвизгнула Эстель. – Мы так не договаривались, нет!

Её трясло. Разве она не понимала, что её крики привлекали лишнее внимание?

– Пожалуйста, только истерики нам не хватало. Я успокою вас с помощью дара, – попыталась увещевать её Риана и протянула руки к голове Эстель.

Вода вспенилась. Вот-вот Нимуэ будет здесь и спрячет их на Яблоневом острове.

– Как? Что? Так ты тоже Лучезарная? Мыслечтец?! – Эстель отшатнулась от Рианы. – Не убивай меня! Я слишком молода, чтобы умирать!

Герда много раз наблюдала истерики у Майли. Отчасти из вызывал взрывной темперамент, а отчасти дар мертвошёпта, но поведение Эстель выглядело наигранным. Да и эмоции от неё исходили слишком яростные, как от мужчины во время боя.

– Что-то не так, – сипло прошептала Герда.

Эстель бросилась к застывшему у выхода из пещеры Мидриру и повисла у него на шее:

– Спаси меня, храбрый рыцарь!

«Убить!» – прозвучало в её мыслях.

– Мидрир, нет! – закричала Герда.

Сверкнуло лезвие. Он взмахнул руками, закрывая горло, и привалился к пещерной стене. На животе его рубашка оказалась распорота, и по выбеленной льняной ткани растекалось алое пятно.

– Никто от меня не спрячется! – засмеялась Эстель, удерживая в поднятой ладони большой окровавленный нож. – Сегодня умрёте вы все!

Она стремительно двинулась к опешившей Риане. Герда скользнула в мысли Эстель и заставила остановиться.

Перед глазами промелькнули видения: юная аристократка пугает родителей жестокими расправами с подаренными ей питомцами. Целители в закрытом монастыре опаивают её эликсирами и зельями, чтобы подавить жестокость, но учат только хитрить и прятать свою ненормальность за улыбкой. В конце концов Эстель отпускают обратно в высший свет, где она издевается над слугами.

Ей попадается ухажёр, который пугается её страсти к насилию и жалуется королю. Тот спроваживает Эстель к вождю Компании в надежде, что он с ней справится. Вождь завоёвывает её расположение своей расчётливостью и непоколебимым спокойствием. Вместо лечения вождь развивает её способности, обучая притворяться и убивать без раздумий. В Ловонид он отправляет Эстель в сопровождении более опытного убийцы – ветроплава Флавио. Им приказывают выяснить, что задумал Николас и в случае опасности для Компании, устранить его. В маленькой пассажирской каюте при таинственном мерцании свечей они проводят незабываемую ночь.

Грозный рык вывел Герду из сосредоточенья. На Эстель прыгнул матёрый медный волк с большой раной на животе. Мидрир! Когда он успел обернуться?

Эстель замахнулась ножом, но Герда снова связала её серебряными мысленитями. Волк вонзил зубы ей в горло.

Плеснулась вода. Нимуэ здесь. Держись, Мидрир, помощь рядом!

Мощный ветросгусток сбил волка на пол. Мысленити оборвались, и виски стиснуло острой болью. Так вот почему нельзя бороться с ветроплавом мыслечтением!

– Нимуэ! – зазвенел сталью голос Гвидиона. – Предательница!

– Прости, я не смогла иначе, – печально ответила та.

Риана подбежала к скулящему брату. Герда повернулась к озеру. На берег из воды выходил зло ухмыляющийся Флавио.

– Не ждали? Как же я мог пропустить свадьбу будущего короля и внучки Белого Палача? Дайте хоть засвидетельствую почтение молодым, – он шагнул навстречу Герде.

Та отскочила к стене. Он ещё более безумен, чем Эстель!

– Ах, ты! – Гвидион подался вперёд с удивительной для старика стремительностью.

Посох в его руках словно ожил, описывая петли так быстро, что слился в вихрь. Флавио принялся отбиваться мечом. Посох выдерживал, видно, был сработан из очень прочного дерева либо магически заговорён. Кто знает, чем ещё одарила своего возлюбленного Нимуэ? И двигался Гвидион под стать сильным молодым воинам. Флавио не дрогнул, наоборот, выглядел всё таким же самоуверенным.

– Старик, уйди с дороги. Ни ты, ни целительница с волчарой мне не нужны. Кого вы защищаете? Внучку вашего злейшего врага и узурпатора? Отступите и можете бунтовать себе дальше! – принялся уговаривать он.

– В отличие от вас мы знаем, что такое честь! – с яростью выплюнул ему в лицо Гвидион.

– Уж конечно! Ведь без этой девчонки лорд Комри сорвётся с вашего крючка, – рассмеялся Флавио, парируя удары. – Это вы заключаете сделку с совестью и жмёте руки врагам, только чтобы сохранить мнимую свободу. А могли бы присоединиться к братьям-Сумеречникам и бороться за правое дело.

– Для нас вы перестали быть братьями, когда перешли на сторону вероломного Пареды! – Гвидион усилил натиск так, что Флавио пришлось отступать, пока он не упёрся в стену. – Если вы её убьёте, то Николас узнает и будет мстить. Уж что-что, а это он умеет. Твои жалкие навыки головореза не сравнятся с искусством Охотника не демонов. Его учили лучшие. Мы!

Резким движением меча Флавио оттолкнул от себя посох. Гвидион оступился, сбившись с ритма.

– Мне надоели твои иллюзии, старик!

Теперь посох двигался куда медленнее и с гораздо меньшей силой. Стремительность Гвидиона оказалась иллюзией, маскирующей слабость.

Флавио теснил его к краю берега. Почувствовал за спиной обрыв, Гвидион замер. Головорез выбил из его руки посох, и тот откатился к ногам Герды. Волосы Гвидиона сбились от пота, грудь тяжело вздымалась, морщинистое лицо раскраснелось от натуги. Казалось, годы нагоняли старого мороча и наваливались на плечи каменной глыбой.

– Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому! – Флавио занёс над ним меч.

– Нет! – вскрикнула Нимуэ.

Из озера поднялась волна высотой в человеческий рост и накрыла Гвидиона. Оказавшись внутри пузыря, он застыл, глаза закатились.

– Ты же обещал, что он не пострадает! – укорила Флавио Нимуэ.