Огни юга. Часть 1. Дом света

– Не раньше, чем ты мне всё расскажешь, и я приму меры для твоей безопасности.

– Вы чего-то опасаетесь?

– Конечно. Где много власти, много интриг. Не все довольны, что я забочусь о тебе. Надо убедить их, что ты одна из нас. Ты сама должна привыкнуть, иначе снова попадёшь в беду. Я не держу тебя в плену, а всего лишь хочу облегчить твоё вступление в наше общество.

Николас, видимо, тоже опасался, что Сумеречники её не примут, поэтому просил скрывать свой дар.

– И всё же ваша забота удивляет даже меня. Я всего-навсего дочка лесника. Мой дар пробудился нечаянно и, к тому же, не развился до конца.

– Какая разница, кто твои родители? Я сын фермеров, и посмотри, каких высот я достиг. Наш Архимагистр, кстати, тоже незнатного происхождения.

Так догадался Олаф об их родстве и или нет? Он не пустой, как Рэнделл, но хорошо себя контролирует и показывает только те эмоции, которые хочет использовать. Улыбается дружелюбно, взгляд тёплый, голос ласковый. Можно ли ему доверять? Можно ли доверять хоть кому-то, если даже собственный отец врал ей всю жизнь?

– Силу дара можно развить. Ты ещё так юна и не была с мужчиной, – продолжал Олаф. – Да ты и сама это знаешь. Кто тебя обучал?

Она потупилась.

– Что ж, давай так, я отвечу на любые твои вопросы, а потом ты ответишь на мои. Справедливо?

Герда пожевала губами и кивнула. Упираться смысла нет: он может её прочитать.

– Попробуй пирожные. Очень вкусные.

Олаф надкусил одно, слизывая с губ белый крем. Герда приняла приглашение. Пирожные оказались слишком сладкими, но горечь отвара перебила приторность.

– Любите сладкое? – она сдержанно улыбнулась.

– Должны же у меня быть слабости.

А вот Николас, наоборот, приправлял блюда чесноком и перцем так, что во рту случался пожар. Герда с тоской покосилась на обвязанное верёвкой запястье.

Олаф тронул её за руку:

– Не упусти шанс узнать у меня всё, что хочется. Больше такой возможности не представится.

– Что с Рэнделлом? Почему его лишили эмоций? – тут же опомнилась Герда.

– Он сам так захотел, – Олаф неуютно повёл плечами. – Мы казним колдунов за более серьёзные преступления. Рэнделл просто торговал эликсирами и снадобьями из-под полы. Один из покупателей его сдал. Чтобы смягчить приговор, Рэнделл согласился работать на нас. Через некоторое время он пожаловался, что ему тяжело управлять своим гневом и попросил отключить его эмоции. Мы помогли ему. Теперь он прекрасно выполняет свои обязанности и не доставляет хлопот.

– Вы никогда его не отпустите? – с тоской спросила Герда.

– От нас уходят только на Тихий берег.

– Значит, меня вы тоже не отпустите?

– Это было бы неразумно. Хотя восстание мы подавили, бунтовщики рыщут по острову. Если они тебя обнаружат, то их не будет интересовать, что ты нам не присягала. Ты же сама видела.

Герда посмотрела во внутренний двор. Там Лучезарные строились в шеренги. Между ними ходили командиры, что-то проверяя.

– Я видела демона с головой совы перед тем, как лишиться чувств. Это были вы?

Брови Олафа сошлись над переносицей.

– Это был страх того головореза. Ничего себе слабый дар! Ты перехватила моё внушение и усилила его. А я ещё удивился, что так легко поборол ветроплава. Расскажи!

Она с досадой поджала губы, но потом всё же описала демона Флавио в подробностях.

– Как вы преодолели защиту ветроплава? Я думала, это невозможно.

– Ничего невозможного нет. Когда ветроплав бьёт по прямой, то шансов победить его мало. Нити мыслечтения слишком тонкие и непрочные, чтобы выдержать такой удар. Они, как лопнувшие струны, выстреливают обратно в тебя, вызывая жуткие спазмы во всём теле. Но когда ветроплав сосредоточен на чём-то другом, на него можно воздействовать. Исподволь, предельно осторожно нужно всколыхнуть его страхи и проблемы.

Лучезарные наверняка знали много тайных техник. У них сохранились книги о даре. Из них столько можно было бы подчерпнуть, столькому научиться!

– Вы так легко делитесь своими хитростями с первой встречной? – хмыкнула Герда.

– А ты собираешься кому-то их передать? Кому, если не секрет?

– Нет. Я просто удивляюсь, что вы настолько доверчивы.

– А может, я тебя проверяю? Нет лучше способа поймать рыбку, чем забросить ей вкусную наживку, м?

– Но вы же снова раскрываете передо мной все карты! – запротестовала Герда.

– Я пытаюсь расположить тебя к себе и помочь раскрыться. Считай мои слова частью обучения. На самом деле ничего тайного тут нет. Колдуны, кто постарше и поопытней, знают обо всех наших техниках и премудростях. Только освоить их в состоянии лишь самые упорные.

– Но вы-то можете так победить любого? – немного притушила тревогу Герда.

– Я бы не стал загадывать. Тот головорез…

– Флавио, – подсказала Герда имя.

Олаф просиял.

– Флавио. Он и без того ходил по грани безумия, поэтому прорвать его защиту труда не составляло. Но если попадётся более здравомыслящий противник, то справиться с ним будет куда сложнее. К тому же, глубоко проникать в чужой разум опасно. Если то, что есть у тебя внутри, отзовётся на то, с чем ты столкнёшься на дне чужого рассудка, то можно нечаянно вступить с ним в резонанс. Именно благодаря ему ты перехватила моё внушение. Ты очень хотела спастись, а я – помочь тебе.

– Отражение, – Герда постучала пальцами по губам.

– Да, предельная разновидность мыслечтения работает по этому принципу. А ты удивительно много знаешь для дочки лесника. Откуда?

Надо срочно перевести тему.

– Вы… так вы не видели того, что было у Флавио в голове?

– Нет. Я не видел, а скорее чувствовал только его внутренних демонов. Тебя среди них не оказалось. Ладно, сейчас моя очередь отвечать на вопросы, – спохватился Олаф. – Твой сон, помнишь?

– Который вы подсмотрели без спроса? – холодно ответила Герда, сложив руки на груди.

– Я же уже извинялся. Так вот, там у нас тоже случился резонанс. Ты искала кого-то и тосковала по нему, и я испытывал те же чувства. Они наложились друг на друга, и я увидел в твоём возлюбленном того, кого искал сам.

– И кого вы искали? – неуютно сглотнула Герда.

– Младшего брата. Я почти не помню родителей, но помню его. Он первое моё детское воспоминание. Розовощёкий малыш с глазами цвета глубокого весеннего неба. Суровый и молчаливый. Он возился с игрушками – камнями и перьями – в одиночестве, но стоило мне подойти, как он искренне улыбался и делился со мной своими сокровищами. Мне казалось, он единственный способен меня понять и принять таким, какой я есть.

– Теперь я понимаю. Вы как будто описали мои чувства и воспоминания. А где он сейчас, ваш брат?

– Не знаю. Лапия заключила союз с колдунами из Норикии. Добывать оттуда сведения становится всё сложнее. Моя семья исчезла, как будто её не было. К тому же, в ордене не поощряют общение с людьми извне.

– Но ведь в ваших руках столько власти!

– Как видишь, она не помогает обрести счастье.

Олаф продолжал улыбаться, но в его глазах читались тоска. Она проникала ей под кожу, смешивались с её чувствами и становились её частью. Не сопереживать ему было невозможно, не раскрыться в ответ – немыслимо. Но никакого воздействия от его дара не ощущалось. Это магия слова и жеста, не иначе.

– Я тоже потеряла родителей. Мама умерла шесть лет назад, отец… уже почти год. Кажется, вечность назад он объезжал лесные угодья, а я хлопотала по хозяйству и готовила ему ужин. Со всеми свалившимися на меня приключениями я забыла о нём. А ведь я так его любила!

Она обняла себя руками и уставилась в пол, пытаясь скрыть слёзы.

– Уверен, он был бы рад, что ты продолжаешь жить несмотря ни на что, – Олаф едва заметно коснулся её руки, заставляя поднять взгляд.

От его улыбки стало теплее. Герда не смогла не ответить. Как же ловко он управляет её эмоциями! Видимо, Лучезарные обучают мыслечтецов куда лучше, чем Сумеречники.

– Если хочешь, можем провести поминки по твоему отцу. Правда, если ритуал будет не пресветловерческим, придётся держать его в тайне.

– Нас за это не сожгут?

– Мы не сжигаем своих, только перевоспитываем, – Олаф дёрнул бровью, едва заметно скривившись.

– Почему вы думаете, что можете кого-то судить?

– Пресветловерцы дали нам это право. Кто-то должен следить за порядком, разрешать споры, защищать невинных и казнить виноватых. Ничего, кроме всеобщей ненависти и страха, эта работа не приносит, – ответил он резко.

Хорошо! Так Олаф выглядел более живым и искренним.

– Расскажи ещё что-нибудь, чтобы я не чувствовал себя таким неудачником. Уже все приёмы на тебе испробовал, а ты ни в какую не хочешь открыться. Ну! Самое безобидное. Про того парня из сна!

Отчаянная просьба её проняла, но «про того парня» было самым опасным из всего, что она знала.

– Нечего особо рассказывать. Глупость! – Герда спрятала лицо в руках.

– Расскажи! Обещаю, что не буду смеяться и всё останется между нами.

– Ну, хорошо. Когда мне было восемь лет, я заблудилась в лесу и на меня напал огромный бродячий пёс. Рядом проходил юный охотник. Он спугнул пса и отвёл меня домой. Отец предложил ему отдохнуть у нас несколько дней и погулять на празднике в честь летнего солнцестояния. Охотник согласился. Он оказался невероятно добрым, весёлым, заботливым и даже пригласил меня на танец. За те несколько дней, что мы провели вместе, я успела в него влюбиться. Представляла его принцем, который увезёт меня в сказочную страну, как только я стану взрослой. Но после праздника он уехал, и я больше никогда…

Герда всхлипнула. Все боги, старые и молодые, пускай Николас останется жив! Как же трудно бороться со слезами! В горле першило, глаза щипало, но приходилось врать и притворяться.

Олаф сжал её плечо.

– Не переживай. Думаю, у него были серьёзные причины. Наверняка он вспоминает о тебе и жалеет, что не может увидеть, какой красивой ты стала.

Герда шмыгнула носом и глянула на него исподлобья:

– Не люблю дешёвых комплиментов. Прошу, не нужно!

Она убрала его руку. Настырные попытки сократить дистанцию и коснуться раздражали. Олаф понял свою оплошность и отстранился.

– Какая ты строгая! Как высокородная леди. Ничего глупого в твоей истории нет. Куда более естественно влюбиться в того, кто тебя спас и проявил доброту, чем сходить с ума по тому, кто причинил боль и бросил.

Герда вопросительно глянула на него.

– Думаете, мой охотник мог быть вашим братом?

Олаф пожал плечами:

– Хотелось бы, но я не верю в такие совпадения. Это просто резонанс.

– Да… я думала об этом. И кое-что вспомнила. Пару раз я замечала, как ауры одарённых вспыхивают и притягиваются друг к другу, заставляя носителей едва ли не сталкиваться лбами. Это тоже резонанс?

– Правда? Ничего подобно я не наблюдал. А тебе точно не привиделось?

– Точно. Так случалось несколько раз. Но вы можете мне не верить.

– Нет! Это было бы недальновидно. После такого называть свои способности слабыми по меньшей мере лукавство.

На улице зазвонили колокола.

– Ох, уже полдень! – спохватился Олаф и бросился собираться. – Даже не заметил, как пролетело время. Со мной такое впервые, ты плохо на меня влияешь! Вот-вот начнётся слушание дел бунтовщиков. Мне надо присутствовать на суде.